— И часто продают? — стараясь, чтобы голос звучал ровно, спросил Стриж.
— Частенько, — кивнул ничего не заметивший Риган. — Так-то на эти деньги можно домик хороший прикупить, или гулять от души месяц-другой, а с пустышкой дело спорное. Может прирежут тебя в подворотне, да заберут. Или демон в бою порвёт — вот и вся прибыль. Клановым проще, им пустышки чаще достаются, да и деньги есть на покупку. Ну и у соперников втихую нередко берут, прирезав где-нибудь в укромном местечке.
— Значит такие, чтобы точно ещё в себе были, только те, что от Тигров везут? — резюмировала Миа.
За окном дурниной взревел осёл, а следом — его хозяин, проклиная упрямую скотину. Матерился он душевно, но на фоне тройних загибов Ригана всё равно выглядел бледно.
— Они, родимые, — хмыкнул барон. — Их признать легко: на ногах едва держатся, если вообще стоят. Чаще лежачие да вонючие: гадят под себя, да блюют. Их обычно отдельно везут, потому как смердят крепко. Время от времени из вёдер окатывают, чтобы не запаршивели в грязи, да ждут пока душа в теле укрепится. Как в себя приходить начинают — тут уж их отмывают, в порядок приводят и к новым хозяевам ведут.
Говорил барон открыто и явно без задней мысли. Видно не воспринимал разумных собеседников пустышками, привыкнув к тупому молчанию последних.
А вот Лаура лишь вздохнула и посмотрела на иномирцев взглядом, говорящим: «Ну вот такой он, дядя Риган, не всегда думает что и кому говорит».
В дверь осторожно постучали.
— Кого там демон принёс? — заворчал Риган. — Входи!
Вошёл лакей в ливрее, торжественный и надутый, словно брачующийся голубь.
— Ужин готов, господин барон! — объявил он, задрав нос к потолку.
— А, — барон отхлебнул вина. — Сервировать на три персоны. Пригласи её светлость госпожу Иветту! И вели принести ужин сюда на двоих, для телохранителей её сиятельства!
— Слушаюсь! — лакей, едва не чеканя шаг, вышел, бесшумно закрыв за собой массивную створку.
— Прям рота почётного караула, — не удержавшись, усмехнулся Лёха.
— Должен же он стоить своего жалования, — залпом опростав кубок, ответил Риган. — Ну что, Птенчик, пошли жр… ужинать.
— Пошли, — улыбка с лица юной графини пропала, стоило есть взглянуть на туфли.
Когда барон под руку с племянницей ушли, Лёха и Миа переглянулись.
— Надо брать караван Тигров с пустышками для кланов, — едва слышно сказала девушка.
Стриж молча кивнул.
Глава 19
Маленькие радости жизни может по-настоящему ценит лишь тот кто подолгу их лишён. Нормальная еда из тарелок за столом, накрытым чистой скатертью, ванна с горячей водой, тёплый удобный туалет. И — верх блаженства — кровать, застеленная свежим постельным бельём. После жратвы на ходу, всухомятку, сна урывками, где придётся и умывания в лучшем случае холодной водой — роскошь не хуже президентского люкса в дорогом отеле.
«А вот мне ты ни разу не давал поесть за столом, из тарелки!», — обиженно заявила Белочка, пока Лёха наслаждался завтраком.
Стриж представил себе эту картину: маг, лежащий на блюде с хрестоматийной голубой каёмочкой. Ещё яблоко в рот засунуть для полного сходства с жареным поросёнком. И над всем этим — Белочка, с детским слюнявчиком на шее.
Картина получилась настолько психоделическая, что Лёха чуть не поперхнулся куском мяса.
— Кстати о еде, — вслух, не таясь, произнёс он.
В комнате больше никого не было, Миа ушла на рассвете, оставив после себя лишь приятный запах на подушке и одеяле. Пока Лёха отдыхал и набирался сил для предстоящей операции, она исправно исполняла обязанности телохранителя графини.
— Ты обещала мне ответы на вопросы в обмен на сожранных магов? Насколько я помню, с тебя должок за виконта и его телохранителя.
Демоница появилась сразу. Рогато-копытный облик неожиданно дополняла мантия, вроде тех, что носят участники интеллектуальных тв-викторин. Стильные узкие очки на носу завершали образ, вот только мантию Белочка явно напялила на голое тело, что придавало ей сходство скорее с выпускницей колледжа из какой-то порнухи.
— Мне часто говорили, насколько дурное у меня чувство юмора, — вздохнул Стриж, оглядывая сумрачное порождение собственного сознания, — но только с твоим появлением я начинаю осознавать масштаб трагедии.
— Так спроси меня чему я научилась в твоей голове, — кокетливо предложила демоница.
— Как-нибудь в другой раз, — пообещал он. — А пока меня очень интересует чем ты собираешься заняться, когда сумеешь освободиться из моего тела?
Улыбка демона напоминала акулью.
— Буду выживать и искать способ вернуться в свой мир.
Формулировка «буду выживать» напрягала. В исполнении демона это могло означать кровавую баню с тотальным истреблением всех живых в округе.
В сознании крутилось много, очень много вопросов, но Лёха выбрал самый, как ему сейчас казалось, важный.
— Если ты так рвёшься домой, то поясни, зачем вы вообще вторгаетесь в наш мир? Сидели бы у себя и бед не знали.
Демоница присела на край стола и доверительно склонилась к Стрижу.
— Мы кое что ищем тут, — едва не мурлыкнула тварь.
— Что? — подался вперёд Лёха.
Ухмыльнувшись, Белочка отпрянула и вновь уселась с невинным видом:
— Ответ на этот вопрос ты пока не оплатил.
— Так Пузыря же скоро съешь, — напомнил Стриж.
— Вот когда съем — тогда и спросишь. Утром деньги — вечером стулья, — процитировала она, спрыгивая на пол.
— Глюк зловредный, — озвучил очевидный факт Лёха, возвращаясь к трапезе.
Белочка ехидно улыбнулась и исчезла.
Доев, Стриж натянул камзол и вышел в коридор. Надо было завершить ещё одно дело — убедиться в адекватности Гюнтера.
Что такое «посттравматический синдром», Стриж знал не понаслышке. Война всегда оставляет память о себе, возвращаясь в самый неожиданный момент. Даже сорвавшийся человек может наворотить много бед: история знает тому немало примеров. А что натворит полутонный хищник с разумом обученного и бывалого солдата — наверное, не предскажет даже Нострадамус. Зато от результата охренеет и Джон Рэмбо.
А уезжать, оставив рядом с Мией и Лаурой взведённую мохнатую мину с нестабильным взрывателем, Стриж не хотел.
Остановившись перед дверью покоев Райны, он постучал.
— Чего тебе? — удивлённо поинтересовалась вышедшая воительница.
— Разговор есть серьёзный, — ответил Стриж. — С Гюнтером и тобой.
Магичка молча пропустила его в комнату.
Саблезуб вопросительно уставился на визитёра. В глаза сразу бросилось знакомое плетение, украшающее выбритый участок на плече зверя — «универсальный переводчик». На полу валялись листы с буквами местного алфавита и навощёная табличка.
— Грамоту учишь? — догадался Лёха.
Хейман кивнул, выжидательно глядя на визитёра.
— Тебе знаком термин «снарядный шок»? — спросил у сапёра Стриж, переходя к делу.
Саблезубый чуть подумал, а потом кивнул.
— Что-то из вашего мира? — спросила Райна, усаживаясь за стол.
— Да, — ответил Лёха. — У вас, к счастью, такого ещё нет. Появилось на той войне, где погиб Гюнтер. В моё время это явление называют по-разному: «вьетнамский», «афганский», «чеченский» синдромы, «посттравматическое стрессовое расстройство». Но суть всегда одна.
И Стриж рассказал всё, что знал об этом непременном спутнике прошедших горнило войны. Без утайки и прикрас.
— Понимаешь, зачем я тебе это говорю? — завершив рассказ, спросил он у Гюнтера.
Саблезубый кивнул.
— Тебе нужно отдохнуть, принять всё, что произошло, — продолжил Лёха. — Привыкнуть к местным. К тому, что та война уже закончилась.
Вновь кивок мохнатой головы. Саблезубый подтянул к себе навощёную табличку и неуклюже накорябал: «Мне нужна работа».
Стриж одобрительно кивнул. Хейман и без него понял, что требуется для избавления от ненужных мыслей — заняться делом. По максимуму, чтобы не оставалось времени на рефлексию.
— Ну, с этим проблем не будет, — Стриж улыбнулся, вспомнив требующий ремонта водопровод в замке.
