Да будет свет!
«Зиппо» вспыхивает. В этом темном пустом пространстве ее пламя кажется размером с факел от нефтяной скважины. Миллиарды мягких, бледных, полусформировавшихся антиангелов ковыляют обратно в темноту. Их большие пустые глаза блестят черным хромом. Кисси теснятся в каждом дюйме своего хаотического не-пространства. Они громоздятся друг на друге, как мертвые и умирающие ангелы. Груды тел похожи на фотографии из Освенцима. Так, должно быть, выглядели Небеса сразу после войны с Люцифером.
Я иду вперед. Стена из тел Кисси расступается передо мной, как Красное море, и смыкается за спиной.
Я двигаюсь, чтобы двигаться. Оставаться на месте – верный способ нарваться на неприятности. Но все направления здесь одинаковы. Я не могу сказать, иду ли по чему-то твердому или просто по идее поверхности. В один момент мне кажется, что я на утоптанной земле, но в следующий – погружаюсь в бисквитный торт. Я не останавливаюсь и не замедляю шаг. Я продолжаю идти, будто точно знаю, куда мне нужно.
Один из Кисси кладет светящуюся руку мне на плечо. Я смотрю на него так спокойно, будто каждый день вижу ангелов-зомби. Лицо его похоже на недопеченное тесто. Я не могу на нем сконцентрироваться, оно все время расползается под взглядом.
– Говорил же, что мы еще встретимся. – Лицо Кисси на секунду меняется. Теперь оно вновь похоже на идеальное арийское лицо Йозефа. – Он ждет тебя. Прямо впереди. Мы все тебя ждали!
– Погуляй пока, урод. Как закончу с Мейсоном, можем перехватить по порции дим-сам [117], прежде чем я убью тебя снова.
Йозеф хохочет, поворачивает свою похожую на слизняка голову и растворяется в извивающейся массе тел Кисси. Его смех подхватывают другие, он разносится по всей колонии и через пару секунд превращается в грохот. Смех, усиленный миллиардом глоток, похож на бурю. Он сотрясает каждую молекулу моего тела. Звук набрасывается на меня, как хищное животное. Я поворачиваюсь и сую зажигалку прямо в центр ближайшей группы. Они визжат и разбегаются. Затем сую в другую. И в еще одну.
Кисси по-прежнему окружают меня, но больше не смеются. И держатся на расстоянии.
Прямо впереди особняк Феймов на Беверли-Хиллз – игрушечный домик в стиле эпохи Тюдоров. Он стоит во вселенной из Ничего. Я не утруждаю себя стуком в дверь.
Зайдя в дом, я спускаюсь по лестнице в подвал, направляясь прямо в магическую комнату Мейсона. Именно отсюда он отправил меня в Ад, и именно здесь я нашел его зажигалку.
Я открываю дверь у подножия лестницы и будто перемещаюсь на одиннадцать лет назад.
Комната в точности такая же, какой я ее помню. Даже круг, нарисованный на полу свинцом, тот же самый. Никогда бы не подумал, что Мейсон склонен к ностальгии.
– Я знаю, что ты мне не поверишь, но я действительно рад тебя видеть, Джимми.
Голос Мейсона нисколько не изменился. И выглядит он точно так же. Не знаю, сохранил ли он себя молодым с помощью магии, или время здесь работает как-то по-другому.
– Когда много лет не общаешься ни с кем, кроме Паркера и Кисси, так приятно встретить кого-то с мозгами. С тем, кто не будет пытаться поцеловать мне задницу или стать моим Ренфилдом [118].
– Смешно. Я всегда думал, что вы с Паркером – лучшие друзья, а не Дракула с Ренфилдом.
– Помнится, ты называл его моим боевым псом. Возможно, это более удачная метафора. Собака – лучший друг человека, но это не значит, что ты будешь обсуждать с ней что-то важное. Ты гладишь ее, кормишь. Выставляешь на ночь за дверь, чтобы она караулила курятник. Хвалишь, когда она ведет себя хорошо, и наказываешь – когда плохо. Но не более того.
– Отлично сработано. Если твой план состоял в том, чтобы сидеть в пустом доме посреди ни х…я и общаться с армией говорящих муравьев, то он удался на все сто! Это гениально. Никогда ничего подобного не видел.
– Вот видишь? Любого другого я бы уже задушил. За сарказм и критику. Но твои слова принимаю спокойно. Потому что я тебя уважаю. Ты единственный, по моему мнению, Саб Роза, у которого есть настоящий талант и стиль.
– Поэтому пришлось меня убивать?
– Но не убил же, верно? Хотя мог. И ты бы этого даже не заметил – как не заметил многого другого.
– Почему бы не сказать честно? Ты отправил меня в Ад. Согласись.
– Не хотелось бы бередить старые раны. Я не для того тебя сюда привел. Прежде чем ты начнешь уверять, что пришел сюда сам, давай признаем – это я позаботился о том, чтобы Касабян знал достаточно о том, где мы были. Чтобы ты наконец смог обо всем догадаться.
– Если ты так сильно хотел встретиться, почему не послал сигнальную ракету или одного из своих Кисси с координатами для карты Гугл?
– Мне надо было убедиться, что ты дееспособен. Я не видел тебя одиннадцать лет. Может, воздух в Аду или все эти удары по голове на арене превратили твои мозги в мягкий пудинг? Я должен был увидеть, что ты справишься, и вот ты здесь. С того момента, как ты прикончил Паркера, у меня открылась вакансия. Хорошая работа для менеджера среднего звена. Удобный график. Огромные привилегии. Перспектива карьерного роста – вплоть до обожествления. Интересно?
– Продолжай. Чем больше ты болтаешь, тем сильнее я хочу тебя убить. Это единственная причина, по которой я здесь – если вдруг ты забыл о том, что сделал со мной и Элис.
– Элис стала игрушкой в руках Паркера. Я просто хотел убедиться, что она не будет поднимать шум после твоего исчезновения. Но он зашел слишком далеко.
– Он был твоим псом. Это ты послал его на охоту. Значит, и отвечать придется тебе.
– А если я скажу, что ты можешь вернуть ее? Такой же, какой она была. И вы двое сможете жить вечно. Что ты на это ответишь?
Меня нисколько не удивляет его самоуверенность и та чушь, которую он несет. Что по-настоящему поражает в Мейсоне, так это то, каким он кажется молодым. Он точно такой же хвастун, каким был многие годы назад. Неужели он действительно сидел здесь одиннадцать лет? Это хуже, чем то, что случилось со мной. Я теперь старик, но успел повидать и натворить всякое. Я не застывал в подростковом состоянии на добрый десяток лет. Представьте, что вы сидите одиннадцать лет в кукольной версии вашего дома из детства, читаете магические книжки и не беседуете ни с кем, кроме ручного убийцы и говорящих тараканов. Если Мейсон и был слегка сумасшедшим, то теперь он точно и окончательно «поехал кукушкой».
– Что ты несешь? Как можно вернуть Элис?
– Вот почему мне пришлось заставить тебя сложить пазл, чтобы ты смог сюда добраться. Я должен был точно знать, сможешь ли ты выдержать темп, когда проект заработает в полную силу. Заключение договора с Кисси – это всего лишь первый этап. Для того чтобы взять наш мир под контроль.
Он улыбается так, словно нахватал полный аттестат пятерок.
– Но зачем кому-то хотеть управлять миром? – спрашиваю я. – Извини, но это похоже на мечту об огромном геморрое.
– Это только вначале. Если бы я хотел только захватить мир, то, поверь, я бы это уже сделал вместе с Кисси.
– Но зачем тебе это нужно?
– В любой военной кампании необходимы несколько базовых вещей: войска, экипировка, вспомогательный персонал. Каналы снабжения и всё такое. Земля – это идеальное место для опорной базы.
– Когда мы с тобой познакомились, единственное, о чем ты мечтал, – это доказать, что ты лучший маленький волшебник в стране Сладостей. Когда ты успел возомнить себя генералом Паттоном? Что с тобой случилось?
Он подходит к большому столу из черного дерева, заваленному книгами, писчей бумагой и картами Вселенной, похожими на те, что были у Аэлиты – от Небес наверху и до Ада внизу. Мейсон хватает огромную старую книгу, которая весит как мешок цемента, и показывает страницы, которые он изучал. Две страницы разворота пересекает одно-единственное слово: «L’Infernus». Ниже приведена подробная топографическая карта Ада.
