Слезы Эйдена. Часть 2 (СИ) - Владимиров Денис

Здесь ничего не смогла возразить. Избаловали. Хорошо внутренняя СБ не сплоховала. Немного оставалось до воплощения плана в жизнь и отнюдь не Грэга, а Бездны. С ее помощью он едва всех братьев и сестер на ноль не умножил, мамы тоже бы в утиль ушли. И права поговорка, в семье не без урода. Еще когда на него воздействует самый хитрейший враг… Как сынок смог обойти шесть клятв, которые дает каждый член Дома? Ответ на вопрос практически найден. Осталось только с агентами влияния поработать, пока же их брать нельзя. Рано.

— Ты говоришь так, как будто ты уже победил! Ты обезумел, муж мой⁈ Кронос тебя развоплотит и поглотит, у тебя не будет посмертия… А все твои начинания уничтожит Артонг… — сын скрывающегося ото всех Императора и темной эльфийки. Промелькнули довольные мысли, как я подменил осмотренные божками слезы Нирна на Эйдена в тайной сокровищнице, охранявшейся, словно божественные чертоги. И если гребень пострадавшего легко скрывался ирокезом, породив варварскую моду в Империи, а еще всплеск почитателей Оринуса, статуи которого во всех храмах обзавелись гребнем, то рог вместо носа, хвост, как у ящерицы, с периодически вырывающимся из пасти смрада и жабьего языка — никак.

Наркоман. С детства его подсадили на эту дрянь. Учитывая же, что во время ознакомительного путешествия по Империи, я нашел семена мертвых древ всего лишь в шести городах, и то, не высаженных и готовых к прорастанию, а у адептов Раоноса, то с самого начала правления глава Империи был эльфийским прихвостнем. Сейчас же ей фактически правил настоящий остроухий, рожденный не от Императора, но его любимой Инэль, сгинувшей в яме с лирнийскими слизнями и обещавшей мне небо в алмазах, если я ее туда не стану погружать.

Но подлые остроухие меня порадовали грандиозностью замыслов. Подмена крови… Красивый для эльфов ритуал. Совет ста даже, когда я появился на Аргассе уже стал фикцией. Тогда Император и своего «друга» Ариана, начавшего подходить близко к подобным тайнам, настоящего имперца в душе, отправил под мой нож при помощи манипуляций.

И опять тишину прервала Лаена, понятно почему, слишком нетерпеливая и нервная сегодня:

— Что ты молчишь?

— Артонг — самозванец, он не аристо и не прошел Первородную Купель, не очистил кровь. И она не горит. Поэтому он обречен на поражение, — как обычно объяснил происками высших сил предопределенность бытия. Правящей семьей придумано много оправданий, почему сын избежал важнейшего этапа на пути становления аристо, инициировавшись в свое время в обычной купели. Самый главный довод, понятно, не прозвучал, тот бы в настоящей сдох сразу, ее не обманешь, как и Хранителей,

— Зато за ним все силы Империи! — выдохнула Лаена. Жалкие остатки, треть которых в нужный момент ударит в спину непримиримым, но по мысли девичества чудовищные войска, способные раздавить нас. Женам и заговорщикам я специально давал волю, чтобы понять все их замыслы и помыслы, — И тебя не будет с нами, а значит… Значит, мы обречены… Когда ты ввязывался в эту авантюру о нас ты подумал? Что с нами станет?

Знаю, знаю досконально ваш хитрый «продуманный» план. После моей гибели от твоих шаловливых ручек сейчас (потому что Империю не победить) или теперь уже от булавы Кроноса, заключается мирное соглашение с Артонгом. Мои войска уходят с этого континента, возвращая все завоевания исполняющему обязанности больного Императора. Великое герцогство Аринор вновь становится независимой буферной зоной между Империей и Хельминсгардом, который уже поделен между знатью. Назначенному мною пожизненно там Дланью Турину забыли сообщить о таких фактах, но постараются донести. Если не примет нововведений, то и его в минус. К чести дам, они о второй части плана не знали. И верили в обещания соратников в благополучный практически бескровный конец страшной истории, особенно для детей. По их замыслам, умереть был должен только я.

Ничего познакомлю их и с реальным положением вещей. Жены, хоть и прозорливы, но не понимали, что тем же силам Тьмы и Хаоса вряд ли придется такое по нраву, удержать же их, кроме как у Турина и дер Ингертоса, ни у кого достаточного авторитета не имелось. И то, там все под большими вопросами. Дер Вирго же однозначно будет на стороне Хаоса.

Чтобы те не вцепились друг другу в глотки и не устроили войну всех со всеми, как делали на протяжении даже не столетий, а тысячелетий, существовал на данном этапе только один фактор — моя воля.

В общем, вскоре шахты пополнятся высокородными горняками. Тех, кто не замарал себя с кровавыми божками и Бездной. Остальные… Пока еще не решил, как лучше их использовать.

Предательство, заговоры какие бы цели не лежали в основе, будут всегда. Но нам еще созидать и созидать, впереди же главная угроза всему и всем, поэтому нужно снизить предельно и резко количество ренегатов. И разобраться с ними так, чтобы еще пару столетий и другие боялись голову поднять и язык высунуть. Вольно или невольно занимались созидательной деятельностью.

Лаена не выдержала очередного испытания тишиной, заговорила вновь с жаром, заходя, как она думала с козырей:

— Я тебя люблю, глэрд Райс! Но пойми, ты свернул не туда, идешь не по тому пути! Все твои начинания будут разрушены твоими же руками! Почему ты не остановился на Хельменсгарде вместе с Аринором? Целый континент твой, архипелаги вокруг, крупнейшие острова! Десятая часть территорий Империи куплена или получена по закону… Зачем тебе нужна была эта война? А теперь поздно что-то менять. Если следовать твоим замыслам, то Дом Сумеречных просто исчезнет! Невозможно все время воевать! Наши дети… — ага, не по моим «замыслам» и не моими трудами он возник и возвысился из ничего, — Наши дети умрут страшно… Страшно! Если не остановиться сейчас! И даже память обо всех будет стерта! Империя и сын Императора нас…

— Разве ты еще не поняла? — не лице девушки проступило недоумение, я же отчеканил, — Империя — это аристо, аристо — это я. Хельминсгард — ее новая Колыбель и Сердце. И это сердце бьется в такт с моим. А будет весь Аргасс.

— На что ты рассчитываешь? Нет ни одной возможности победить! Была бы хоть единая, я бы не сомневалась… А ты потерял силу. Ты наш стержень! Ты наш штандарт! И ты не понимаешь, что ты уже мертв даже без посмертия! И что будет дальше?

— Задай себе вопрос: а разве только я должен делать все для победы и возвышения нашего Дома? Разве ты не хочешь освободить свой родной мир? Как ты это сможешь сделать, если едва только появились трудности, ты падаешь на спину и подставляешь живот? Как ты поведешь возможно в последний бой Крылатых детей Иттара, если ты приготовилась проиграть? Что ты им скажешь? Требуя от кого-то умирать за тебя, отдавать своих детей во имя себя, будь готова умереть и за них, и отдать своих во имя их. И помни о моих словах, в каких я открыл тебе очередную мудрость — действие или бездействие определяет нашу судьбу. Ты же на перепутье, — опять чуть заметно вздрогнула, — Задумайся. Я же испытываю горечь, видя ваши лица и заглядывая в ваши же души, где постепенно начинает довлеть липкий вонючий страх, — побледнела, если такое определение можно применить к очень смуглой коже, — Именно тогда меня посещают мысли, а кто подхватит штандарт из моих ослабевших рук в свое время и понесет его с честью дальше? Вы пока недостойны и слабы, личная физическая и магическая сила здесь не при чем, вы слабы духом. Вас не примут Хранители и ваши имена забудут боги, если помнили. И произойдет это сразу, как только уйду я. А сейчас оставь меня.

Посмотрим.

Она умная девочка, хоть иногда и дура вместе с подругой, второй женой.

Вышла, переместилась в свои покои. Там упала на огромную кровать. Сжалась. Плечи содрогались. Хотелось пожалеть ее, погладить по голове. Сказать ласковые успокаивающе слова. Но… это лишнее.

Клинки не закаляют поглаживанием, лаской и заботой.

Пора всех встряхнуть, расслабились, когда ничего еще не завершено. Единственное, кому можно предаваться безделью, честному разврату, пьянству и другим непотребствам, как я уже сказал, — дер Вирго. Впрочем, зная мага еще месяц побездельничает, а затем вновь в бой. Увековечивать свое имя. А еще, отдыхая он продолжал приносить пользу, привлекая к себе всю скверну, хитрым образом проникшую в ближнее окружение. В результате те летели на крамольника-мага, как мухи на… на мед и виновные чаще сгорали, что те мотыльки в пламени свечи.