Слезы Эйдена. Часть 2 (СИ) - Владимиров Денис

Отдал команду по магосвязи, из скрытой ниши мои охранители вынесли ростовое древнее зеркало, зажег на руке огонь аристо. Появившийся без проговаривания клятв, лишь по желанию.

Рябь пошла по поверхности.

Шагнул внутрь.

Посреди огромного зала меня ждал трехметровый четырехрукий архилич, еще и с шестью щупальцами, бравшими начало в наросте на спине — наследие Ригмара. Колдуна можно было смело называть божеством мертвых, проведенный сюда своим учеником из аристо, он ждал аудиенции в назначенное время. Вторую голову он не прирастил, но два летающих черепа с багряным огнем в глазницах замерли над плечами.

Маг по-имперски поприветствовал меня, как младший старшего, склонил голову. Я ответил и снял все барьеры с бурлящей во мне силы, и не успел их обуздать прежде, чем они вырвались наружу. Гость мгновенно рухнул на оба колена, опуская голову и протягивая перед собой все руки. Его начала бить дрожь, летающие головы оказались на каменном полу.

Да, убивая и побеждая богов, забирая часть их сил, затем очень трудно скрывать эту ауру, заставляющую склоняться все и всех или бежать в ужасе или в нем же замирать. И мое желание или нежелание здесь не играло роли.

Мне потребовалось «перезарядить» умение, и сделать это именно закапсулированном измерении, отрезанном полностью от любых внешних миров. Иначе от скрываемой и освобожденной внезапно мощи возникнут такие искажения в магическом поле Аргасса, что содрогнется не только он, но и межреальности достанется. И соглядатаи Кроноса не оставят всплеск без внимания, а затем и образованный шторм. Верховный сбежит, несмотря на потери от отказа — на Последней битве они доходили до семидесяти процентов всех сил, а другие противники, уже почувствовавшие вкус скорой победы, рассосутся в панике, забьются по щелям. И выковыривать их всех будет дорогого стоить. Отвлекать силы и ресурсы. Как и сложнее станет призывать к покорности независимые королевства, орков, гномов и другую нелюдь, нежели после генерального сражения.

Перезарядка.

Затем вновь друг за другом на место встали двенадцать барьеров. Последними легли шесть слоев иллюзии могущества.

Все теперь декаду могу вновь не беспокоиться.

Плохо другое, финт с демонстрацией собственной слабости можно применить лишь один раз. Уверен, после осуществления плана, даже если я по-настоящему затем когда-то выгорю и потеряю все, никто не поверит. Уж тем паче, жены и дети. Внуки пока малы. Хотя крутились в голове варианты, как обставить чудесное возвращение магии… Может, Хранителей привлечь? Пусть их Вестники… Нет, те кто заинтересован и реальный враг, они сразу поймут подоплеку. Обдумаю. Время есть.

Хорошо было раньше. До убийства шестого божества получалось показывать всем, что я игрушка в чужих руках, не имею собственных интересов, выходящих за пределы своей вотчины. Было проще стравливать их, играть на противоречиях, действуя вроде бы по их же указке. Были, были славные легкие времена.

Жестом приказал колдуну подняться. Он вновь поприветствовал меня по-имперски и заговорил вслух. Последние лет пятнадцать архиличу отчего-то нравилось именно вещать.

— Повелитель, у меня все готово! — сообщил «предавший» меня Кощей. Клятвы на Тьме нежить не может разорвать, а предложи кто-то сейчас избавить от них Бессмертного или проделает это, он принесет мне новые на следующий день вместе с головой врага.

Проверено практикой.

Потому что нет никого, кто мог бы ему предложить то же самое, что и я — бесконечное возвышение и бесконечное познание. Уже за счет Бездны. Чего никогда не происходило ранее. Ситрус все же не зря свой хлеб ел, он первый добровольно примкнул ко мне и принял новые правила игры. А затем дер Вирго, пройдя обучение в его Лазурной Академии, сотворил в душевном подъеме чудо. Может, дополнительно тогда способствовало обретение к первой еще двух белогривых жен, которых я ему преподнес в качестве дара. Три прекрасные паучихи в банке, безмерно обожаемые мужем. К слову сказать, за его внимание они и боролись между собой. Вот их я держал на полном контроле, не забывая, кто там папа. Проще было убить, но с ними дер Вирго окрылялся, и совершал великие и гениальные открытия. К дисциплине мага так и не удалось приучить. Точнее, необходимо было учитывать, что он в самой ответственный момент мог что-нибудь учинить, и закладывать всегда этот неопределенный фактор.

Мысли промелькнули в долю секунды, пока архилич говорил:

— Никто ничего не заподозрил. Твои мертвые легионы на месте с первого гвардейского по пятьдесят седьмой. И ждут приказов, и жаждут битвы, — и в этом я не сомневался (как они это сделали и как намереваются сохранить тайну? Это вопрос не будущего меня, а настоящего остался без ответа), — И еще раз прошу прощения и приношу свои извинения, я не мог нарушить твоего прямого приказа и поносил твое имя перед этим одноглазым уродливым божком из Бездны, видит Творец и наша мать Тьма…

— Так было нужно, Кощей, а за твою горечь они расплатятся жизнями и не-жизнями, — оборвал я расчувствовавшегося колдуна, была у него галочка на такие моменты, переступал через себя, когда требовалось не хвалить, а ругать своего повелителя. Скорее не нравилось ему поносить именно самого себя таким образом. А любовь нежити к демонстрации собственного величия сравнима была только с ее жаждой возвышения, — Охлан?

— Тридцать четыре легиона на дне морском рассредоточены возле всех крупных портов, и выступят единовременно. Карнес препятствий не чинил, наоборот, оказывал содействие во время перехода, — бог моря без лишних телодвижений и дерзких речей в мой адрес принял новые правила игры, — По предварительным оценкам, все прибрежные города будут захвачены в первые сутки. Телепорты откроют в течении трех.

— Зеленые острова?

— Двенадцать ударных на месте и ждут приказов. Слуги Карнеса обещали передать приказ в тот же миг, как ты отдашь его. По их заверениям, он достигнет всех подводников одновременно. Но я дополнительно подстраховался. Цепь драконов-ретрансляторов и гренгов, — мертвые плавающие гады, похожие на помесь черепах и акул, — обеспечит своевременную передачу. Максимальное расхождение по времени — десять-пятнадцать минут. В Великом Ранграэле, — новая эльфийская столица островных детей леса, — Портал будет открыт практически сразу, после захвата порта, драконов возглавит эрлглэрд Уолтер, — мои командующий авиации осуществлял свою заветную мечту и угрозой вплоть до оставления своего поста, добился от меня своего личного участия во вторжении.

Не дожидаясь вопроса, Кощей продолжил доклад:

— Посадку Мертвых древ в Темных чащобах и Великом Лесе никто не обнаружил, в чем уверен Робин Гуд, — самое хитрое и матерое умертвие, ставшее высшим метаморфом (заслуга дер Ингертоса), король диверсантов среди нежити. Ранее, до смерти, это был простой булочник (к слову сказать, крайне посредственный, за что его постоянно поносили и отец, и братья. Не спорилось семейное дело в руках при жизни Реймонда Пышного, из-за чего он и отправился на земли Хаоса, став искателем). Лишь обретя не-жизнь, нашел себя и свое предназначение. И испытывал настоящие эмоции, когда ему удавались сложнейшие операции, устранение высокопоставленных лиц, таким образом, что никто не мог заподозрить убийство, списывали все на несчастные случаи. Первый раз он обратил мое внимание на себя, когда давным-давно еще во время операции «Добрый вечер!» в Трехгорном утопил бойца из охранения не в силах пробить его защиту. И на том этапе развития, ему были доступны лишь проблески разума. Учитывая, что начинал он с грабежа богатых и передачи имущества нуждающимся, то есть мне, он и получил свое имена. Немаловажное значение сыграло и ТВД — леса Империи.

Что же до Мертвых древ? Хитрый план эльфов, которые засадили ими все крупные поселения под моей рукой, начиная от Халдогорда и заканчивая Демморунгом, их мы извлекли, а я добавил щедрою рукой в четыре раза больше конфиската. Это была страховка врага, если мы будем побеждать в битве, то они вырастили бы эту гадость, превращая любую победу в поражение. У эльфов все было готово к ритуалу, включая набранные жертвы среди их народов — от добровольцев-фанатиков до преступников всех мастей. И хорошо, что порождения зла прорастали в течение суток, а их местоположение не могло быть определено садоводами. То есть, не успеют среагировать. А затем станут свидетелями конца для многих и многих.