Корейский вариант (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич

- Мне нужно их осмотреть и досмотреть ваши вещи.

- Да, пожалуйста.

Отложив всё оружие в сторону, два ножа, пистолет, револьвер, пачки патронов и одну гранату, на которую была намотана леска для растяжки, позволил капитану осмотреть мой багаж, что тот сделал очень тщательно и профессионально, покосившись на оружие. Трость я ему не демонстрировал, лишь опирался о неё двумя руками. Также он осмотрел шкаф, обстановку в номере и в ванной комнате. После этого что-то прошептал помощнику, и лично сопроводил меня вниз в зал ресторана, после чего ушёл, а курсант остался, сел в стороне, наблюдая оттуда за мной. Да, перед уходом из номера, я демонстративно убрал в карман пиджака револьвер, и постукивая наконечником трости о пол, проследовал к лестнице. Меня на втором этаже поселили.

Официантка, узнав из какого я номера, уточнила по меню, уже всё было готово, так что принесла первым борщ, со всем что я заказывал, и нарезанное копчёное сало было, так что я стал кушать борщ. Не жадно, захлёбываясь слюной, как хотелось бы, а аккуратно, культурно, в ресторане я был не один, слышались речи на разных языках, включая американский. Именно американский, с таким говором только они говорят. Везде они сволочи, и тут аппетит мне испортить гады хотят. Однако я не стал обращать внимания на это, и весь ушёл в приём пищи. После борща и картошечка с котлеткой подоспела, с пылу да жару. Ум отъешь. Вроде уже и наелся, но и их съел всё, а потом киселём запил. Хорошо-то как, только тяжело.

Сейчас платить ничего не нужно было, это всё внесут на счёт номера, за который я сразу оплатил за два дня, и направился к выходу. Паренёк, под присмотром которого я всё это время был, проследовал за мной в отдалении. Только остался тот в коридоре. В номере всё было также как я оставлял, хотя у меня и мелькнула мысль демонстративно установить растяжку. Не хотелось, чтобы ещё кто-то рылся в моих вещах, капитан это одно, тут я разрешил, а чужаки – мне этого не нужно. Поэтому ничто делать я не стал, а сейчас, вернувшись в номер, на столе стоял приёмник, подключённый к радийной розетке, и слушая какую-то передачу, кажется про сельское хозяйство, почистил зубы после еды, и лёг на кровать. Теперь оставалось только ждать.

То, что меня сразу отведут к Лаврентии Палычу, я сильно сомневался, но поговорить с его доверенным человеком думаю станет возможным, с тем, кому тот доверяет. Потом уже думаю будет понятно, что делать дальше. По крайней мере страха или неуверенности у меня не было. Не получится, будет новый эпизод. Да и страх, это то чувство, которое у меня практически атрофировалось. Правда, вспышка страха, или скорее ужаса, всё же была, когда огонь ревущей стеной охватывал палату за палатой и добрался до нас. Пожалуй, это был единичный случай, когда я не справился с собой, а так опытами на американской базе я был закалён до атрофии этого чувства. На одной злости выживал, ненависти той же. Так что меня испугом или пытками не проймёшь, я всегда смогу начать сначала. Только вот сомневаюсь, что в следующих эпизодах Союз будет на первых ролях, как сейчас.

Пришли за мной довольно быстро. Группа офицеров, двое в гражданке, трое в форме. Велели сдать всё оружие, я выполнил их просьбу. Они же вещи и несли, я только гитару, после этого меня отвезли в то самое здание на Лубянке, где дежурный, что принял мои вещи по описи включая гитару, осмотрев меня, а меня уже похлопали и обыскали, попросил посмотреть трость, которую я продолжал крутить пальцами. Да, часы у меня забрали, мало ли внутри взрывчатка.

- Не стоит утруждать себя подозрениями, они небеспочвены, - улыбнулся я майору, что всем тут командовал, и показал клинок внутри трости, протянув её одному из офицеров. - Прошу быть с ней предельно аккуратнее, я надеюсь получить её обратно. Меня этим клинком уже убивали. Память.

Тут я немного слукавил, убили меня другой тростью, но и эта мне была дорога. Закончив со мной, вещи убрали в одно из помещений, вроде склада для хранения, и в сопровождении двух бойцов, по походке и повадкам опытные силовики, провели в один из кабинетов на втором этаже. Ну как я и думал, в кабинете Берией и не пахло, а сидел полковник за столом. Привычно сидел, как хозяин, кабинет был явно его рабочим. И был тот не один. Двое мужчин, тоже в форме, и предположу, что они и ведут то дело по прилёту самолёта и поиску меня. Больно уж их взгляды, что скрестились на мне, были… непонятными. Не смог вот так сходу расшифровать. Ладно, будем и дальше импровизировать. Мне нужно пообщаться с реальными правителями страны, точнее с правителем и его ближним помощником. Я в курсе что сейчас МГБ руководит Абакумов, личность во многом противоречивая, и откроено враждебная тому же Берии. Отголоски всего этого даже до меня донеслись. К сожалению, быстро выйти на руководство без помощи Абакумова вряд ли получится, а тот довольно своеволен. В общем, я рисковал.

- Проходите, присаживайтесь, - указал полковник на свободный стул.

Когда я устроился на нём, сначала проверив стул, к полу не прибит, на вид крепкий, и пододвинув к столу, посмотрел на обоих оперативников что сидели напротив, и на полковника, сидевшего у меня по правое плечо. Стол был Т-э образный.

- Меня зовут, полковник Комаров Владимир Иванович. Меня назначили страшим по расследованию вашего появления в Москве, а также по попытке проникновения в столицу нашего государства.

- Комаров… Комаров… Комаров?.. – повторяя, я поднял глаза к потолку и стал вспоминать где мне встречалась эта фамилия. - Вспомнил, Комаров, обвинялся в фабрикации дел… Расстрелян. Дело плохо как я смотрю, мясников сразу прислали.

- Что ты там бормочешь? - нахмурился тот.

- Он пробормотал что вас расстреляли за фабрикацию дел, - с готовностью сообщил один из следователей.

- Шутник, - ещё больше нахмурился тот. - Кто такой? Цель прибытия в нашу страну? Задание?

- Для начала, - спокойно сказал я. - Своё имя сообщать я вам не буду. Если сюда войдут товарищ Сталин или товарищ Берия, и разрешат мне рассказать что-либо, я их послушаюсь, в ином случае нет. Ваш Абакумов мне тоже не авторитет, тем более ему и так не много осталось. Тот ещё палач. Поэтому я сразу говорю, общаться, нормально поговорить, я готов с вышеозвученными товарищами. С вами это делать не буду, и сомневаюсь, что вам удастся меня уговорить. Пытки тоже не помогут, уже пытались. По поводу цели прибытия. Личная встреча с руководством Советского Союза. По поводу задания… даже и не знаю что сказать. Я сам от себя прибыл, и если задание и получал, то от самого себя, и оно тоже вас не касается. Суть моего задания услышат только ранее озвученные личности. Вроде ответил на ваши вопросы?

- Да он издевается?! - зло сказал полковник

- Какие вопросы, такие и ответы, - пожал я плечами. - Вас же направили ко мне узнать, что я говорил о покушении на товарища Сталина, ну и по поводу самолёта с грузом. По самолёту скажу так, груз мне неизвестен, но американцам он очень нужен, так что самолёт для меня был всего лишь средством передвижения. По поводу же покушения, то оно будет, пусть и замаскированное под инсульт, препараты, американские дипломанты уже заказали у себя в стране для передачи его своим ближним агентам, пока ещё подбирающимся по ближе к товарищу Сталину. Некоторые уже приблизились. Это всё что я скажу. Остальное не для ваших ушей. Дальше или Берии, или Сталину. Потому что из всех, я тут доверяю только им одним.

- А нам значит нет? - спросил полковник.

- Нет. И да, моя информация имеет государственное значение высшего порядка. Боюсь, если я открою рот или даже вы что-то узнаете под пытками, вы будете просто ликвидированы как опасные свидетели. Не ваш уровень, прошу понять и простить.

Один из неизвестных следователей, которые так и молчал за всё время нашего разговора, задумчиво почесал бровь, и предъявил удостоверение. Очень серьёзное удостоверение, которое я видел впервые жизни. Немного немало, а личного порученца товарища Сталина. Фактически в кабинете присутствовали его глаза и уши. Понятно, информация о самолёте достигла таких высот, что не могли они не отправить своего человека, чтобы из первых рук узнать, что вообще происходит.