Сжав зубы, Линда заставила себя стоять спокойно и не сопротивляться.
Она пыталась себя уговорить, что всё не так уж и плохо. Он не стар, не толст, в иной ситуации его легко было бы счесть привлекательным. Даже пахнет дорогим парфюмом.
В действиях Ливиана нет садисткой грубости, желания её унизить.
Весьма вероятно, он, как и сама Линда, просто делает то, что должен. И, в сложившейся ситуации, нужно отдать ему должное, делает со всей возможной в этой ситуации деликатностью.
Когда рука Ливиана, скользнув к Линде в трусики, попыталась немного приласкать её, она дёрнулась, зашипев рассерженной кошкой:
— Это лишнее!
— Предпочитаешь на сухую? — индифферентным голосом поинтересовался он.
— Заканчивай с этим поскорее!
— Нравится роль мученицы? — хмыкнул он, в то время как его пальцы со знанием, умело делали своё дело.
Никакого неземного удовольствия Линда, естественно, не получала. Обстановка не располагала. Но её неудобство и дискомфорт были большей частью духовного плана. Физически боли она не ощущала.
Ливиан был бережен и аккуратен, осторожен и при этом методичен, как машина. На счастье, или на беду, но проблем с его потенцией у них не возникло.
В жизни Линды до этого было всего двое мужчин. Ни с одним из них дело до оргазма так и не доходило. По сути, когда отношения достигали определённой стадии, Линда просто делала то, что считалось правильным — она притворялась, изображая отсутствующую разрядку и считала это нормальным.
Считается, что у зрелой особи должен быть секс? Он был. Кто возразит?
С её стороны страсть слиянию никогда не предшествовала. Скорее, в действие приходила схема: надо — значит надо. Решение принимал разум, а не тело или чувства.
Секс казался Линде чем-то смешным, даже досадным, но тем, что терпеть можно и даже нужно, если собираешься строить отношения с мужчиной.
Не чувствуя совершенно ничего ни на одной из стадий процесса, начиная от поцелуя и заканчивая фрикциями, Линда, естественно, не понимала, что заставляет людей к этому стремиться. Время, потраченное в постели с любовником, было для неё убитым временем, которое куда с большим успехом можно было бы разменять на что-то для себя полезное или хотя бы интересное: чтение книги, просмотр фильма, разговор, наконец.
Поэтому неожиданно приятные ощущения внизу живота застали Линду врасплох. Она никогда не верила в «тело предало её», да по большому счёту, тело её не придавало никогда: ни тогда, прежде, ни сейчас.
Ничего в ней не плавилось, не переполнялось эмоциями. Эмоций как раз вообще не было. Никаких. Линда чувствовала себя в этой сфере пустой, как выеденная скорлупа грецкого ореха.
От неё в процессе участвовало только тело.
Но самое странно, что ему-то, как раз, вроде как всё и нравилось. Её тело, в отличие от самой Линды, не имело ничего против совершенно незнакомого человека, кажется, моложе неё самой, чьего лица она толком даже не успела рассмотреть.
Возможно, мозг Линды так извращённо реагировал на дикую ситуацию, в которую она попала?
Возможно, перенасыщенный адреналином организм, всё-таки не до конца избавившийся от гормонов, выдал то, чего с ним ещё не случалось до сей поры ни разу — оргазм?
Но в любом случае всё это никак не походило ни на восторг, ни на радость. Это было мерзко, постыдно и гнусно. Линда предпочла бы сладкой судороге, скрутившей внутренности, острую. боль.
В этой ситуации боль стала бы её защитой, барьером, бронёй.
Сдавленные стоны Ливиана действовали на Линду как оголённый провод на нервы. Этот глубокий и тихий, как сдавленное рычание, стон был ей ненавистен.
Её от него тошнило.
И от себя — тоже.
Линде невыносимо неприятно было видеть его дикий и долгий взгляд, когда Ливиан поднял голову.
Омерзительно было слышать, как он дышит сквозь сжатые зубы.
А Ливиан, как назло, всё ещё прижимал её к себе, стискивая за плечи.
Чувствуя такую злость, на которую раньше считала себя попросту не способной, Линда тихо прошипела, как змея, которой придавили хвост:
— Пусти!
Ливиан подчинился.
Разжав пальцы, он отдёрнул от неё руки, будто обжёгся.
Линде казалось, что она слышит свой собственный плач со стороны. Такой же болезненные и горький, как удары её сердца.
Мыслей не было.
Мысли словно обратились в мёртвых птиц. Они усыпали сознание чёрными перьями. Внутри души как будто поработала мясорубка.
Линда не смогла заставить себя даже взглянуть в лицо человеку, который только что владел ею. Пусть и не по своей воле, может быть даже без желания сделать это.
Всё это не скрашивало ситуацию — оно делало её ещё более безнадёжной и гадкой.
Не хотелось ни видеть, ни жить, ни дышать.
Но это ничего. Она, как лисица, заползёт в свою нору, отлежится, залижет раны.
Она выживет.
Должна выжить, чтобы заставить заплатить эту тварь за то, что он с нею сделал.
Не Ливиана — Рэя Кинга.
Линда тряхнула головой, чтобы избавиться от наваждения, но вместо того, чтобы рассеяться оно, напротив, приобрело более навязчивые черты и сделалось ещё более жутким — за спиной Ливиана, бледный, похожий на призрак самого себя, стоял Альберт.
Заметив замешательство в её взгляде, Ливиан обернулся. Как раз вовремя, чтобы нарваться на кулак, со всего размаха, точно молот, ударившего ему в лицо.
— Какого?!. — грязно выругался Ливиан, инстинктивно хватаясь за разбитый нос.
— Ах ты тварь!
Но нанести удар ещё раз у Альберта не получилось. Подоспевший Рэй перехватил его руку и ловко скрутил парня, заведя её за спину.
— Тихо, тихо, милый! Для мальчика из хорошей семьи у тебя слишком горячий нрав и плохие манеры.
— Пусти меня, — холодно процедил Альберт.
Глаза его отливали зелёным кошачьим огнём.
— Конечно, пущу. К чему нам долгий и близкий контакт, если мы не планируем заняться ничем интересным? Но ты бьёшь не того парня. Ливиан тут играет за белых, спасает девицу, а ты ему тут витрину портишь…
— Спасает девицу? От чего же он её спасает таким странным экзотическим способом?!
— Ты будешь смеяться, но — от меня. От странных людей при невероятных обстоятельствах спасают самые неожиданные поступки.
— Ты опустишь мою руку или нет? — прорычал Альберт.
— Даже и не знаю. У тебя такая замечательная попка, что я уже начал подумывать, а не подбить ли тебя всё-таки на более тесный контакт? Ну да ладно. Сначала дело — потом удовольствие.
Рэй отступил на шаг, выпуская Альберта из медвежьего захвата.
Тот потёр руку и оглянулся на Линду:
— Ты не пострадала?
— Зная Ливиана, я бы скорее рискнул предположить, что твой адвокат получила удовольствие, — усмехнулся Ливиан. — Я вообще-то иначе всё задумывал, но в итоге так тоже получилось неплохо. В моей жизни уже встречался этот весьма странный тип женщин, что от оргазмов страдают больше, чем от разбитого носа. Где ты откопал эту фригидную бабу?
Альберт ответил лишь разгневанным взглядом.
— В общем, мысль моя проста. Если ты ещё раз посмеешь сунуть нос в мои дела (имеется в виду финансовая часть, а что касается личной, тут я тебе только рад), то на месте твоего адвоката окажется твоя невеста. И не факт, что белый рыцарь, вроде моего старшего сына, окажется рядом. Всё может пройти не так…чистенько. Надеюсь, ты усвоишь урок, сладкий, — протянул Рэй. — Ну а теперь, если тебе нечего сказать, забирай свою сучку. Валите отсюда оба.
ГЛАВА 9
Альберт. Противостояние
Я надеялся на спокойное, мирное, сладкое утро — достойное продолжение ушедшей в прошлое ночи. Надежды мои не оправдались.
Впрочем, начиналось-то всё замечательно.
Мы проснулись, пообнимались с Катрин, пошли завтракать.
Кэтти нельзя назвать первоклассной поварихой, но кофе и омлет она сварганила вполне сносный. И, вопреки моим ожиданиям, вела себя естественно и непринуждённо, кажется, нисколько не жалея о случившемся вчера.
