По присутствующим аристократам прошла волна шепотков. Кто-то посмеивался над принцем, другие, наоборот, одобряли его действия.
Русские и представители старой аристократии переглянулись и наконец началось движение — стороны обменялись рукопожатиями. Выглядело, как некий мир, но обольщаться не стоило. Аристократы могли жать друг другу руку, а завтра обнажить клинки.
— Теперь мне бы хотелось выслушать ваше мнение по некоторым… спорным моментам, — произнес Шекл. — Потому что нам показалось, будто вы забыли о своих верных подданных с вашими новыми друзьями.
И вновь присутствующие здесь аристократы зашептались. Шекл буквально «предъявлял» принцу в открытую. Нет, все понимали, что принц оставался без реальной власти, но раньше все равно не допускал прилюдно такой наглости. Прежде Альбрехту приходилось терпеть. А теперь принц, кажется, нашел способ контролировать ситуацию.
— Я понимаю ваше беспокойство, но должен отметить, что оно беспочвенно, — произнес он. — Думаю, сейчас настал момент сделать заявление.
Принц поднялся обратно на несколько ступеней вверх — так, чтобы все присутствующие его видели. По его жесту подошедший маг применил плетение, усиливающее громкость голоса.
Благо, Шекл и остальные не пытались саботировать выступление, а потому спокойно ждали. По лицу принца же было видно, что он отчаянно волнуется. Взгляд принца метался по толпе. Видимо, такое скопление людей не пошло на пользу его самоконтролю.
В какой-то момент Альбрехт увидел меня, удивился и неожиданно сделал жест рукой, призывая подойти ближе.
«Вот черт, — пришла мысль. — А я хотел быть просто наблюдателем».
Судя по всему, принц импровизировал, и мое присутствие нужно было скорее для поддержки. Решив помочь Альбрехту, я направился вперед.
— Простите, — приговаривал я, когда приходилось расталкивать аристократов, и те недоуменно на меня косились. — Позволите?
Так, медленно пробираясь через толпу, я двигался вперед. Тем временем принц начал говорить:
— Уже в ближайшие дни я займу место моего уважаемого отца в служении Европейскому содружеству, — начал с пафоса Альбрехт. — Я любил и уважал своего отца и его решения, но настала необходимость перемен. И первые из них будут касаться Хардена.
Я как раз вышел вперед. Стоящие здесь уже сами видели жест Альбрехта и послушно разошлись, пропуская меня. С каждой секундой я ощущал, как на моей персоне концентрируется все больше взглядов.
Наконец я подошел к лестнице. Принц показал жестом, что нужно подняться прямо к нему. Вздохнув, я расправил плечи, нацепил на лицо спокойное выражение и сделал шаг вперед.
— Это Виктор, ученик Хардена, который, несмотря на молодость, уже совершил многое и даже однажды спас мне жизнь, — произнес Альбрехт. — Он стал моим другом, и именно общаясь с ним я понял, что Хардену нужны перемены.
Я сделал уважительный поклон, когда меня представили. И в этот момент принц наконец решился сделать свое заявление:
— Со следующего года Харден открывает свои двери для всех желающих учиться магии! — произнес Альбрехт. — Вы все можете отправить туда своих детей, и они не будут отчуждены от семьи!
Толпа ахнула. Традиции отчужденности государственных магов, чтобы все их мысли были лишь о служении государству, считались чем-то незыблемым. Именно поэтому новость буквально оглушила дворян.
Послышались разговоры, вскоре перешедшие в бурные обсуждения. Среди них я услышал и осуждающие нотки. И меньше всех это, кажется, нравилось Шеклу, у которого были свои планы на Харден.
— Вот так походя разрушить многолетние традиции, — произнес он. — Не много ли берете на себя, принц?
Шекл вышел вперед, демонстрируя несогласие. Жесткий взгляд немолодого аристократа буквально впился в Альбрехта. Аристократ сложил руки на груди, демонстрируя, что не согласен с точкой зрения оппонента и ждет ответа.
Внимание присутствующих переметнулось на Альбрехта. Все ждали, что он скажет в ответ, но тот медлил.
Краем глаза посмотрев на принца, я понял, что тот замешкался. Возможно, вся сказанная речь была какой-то заготовкой, а к живой дискуссии Альбрехт не был готов, да и не имел опыта.
«Молод еще наш Альбрехт, — мысленно посетовал я. — Тут тебе не по бумажке прочитать».
Неудивительно, ведь работать на публику Шекл умел и пользовался превосходством в опыте и возрасте. Он без проблем смог выбить принца из колеи.
Ища поддержки, Альбрехт бросил взгляд на своих единственных союзников — делегацию русских. Однако те молчали, с интересом наблюдая за происходящим. Они явно желали понять, стоит ли будущий монарх ставки на него, и сейчас была отличная ситуация, чтобы это проверить.
Я понял, что если не хочу выйти из ситуации на «побитой» стороне, то надо что-то менять.
«Ты же хотел репутации, — мысленно сказал я сам себе. — Вот и пришло время ее наработать».
Выдохнув, я начал говорить.
— Лорд Шекл, сэр, при всем уважении… — начал я. — Какими бы важными ни были традиции, они не могут защитить от объективной реальности.
Моя реплики перевели внимание на меня. Вмешательство ученика мага в дискуссию такого ранга казалось кощунством. Кажется, на меня смотрели, как на табуретку, которая научилась говорить.
Как это водится, стоило только начать и дальше пошло легче.
— Каждую секунду наш город подвергается ужасной опасности, — продолжил я. — Мой наставник и другие маги практически отказались от сна, чтобы защищать граждан… и вас всех. Они стали последним рубежом.
Шекл сначала посмотрел на меня с гневом, но видя, что другие не вмешиваются, сдержался.
— Защитят ли вас традиции, если монстры подойдут к вашим домам? — обратился я уже ко всем. — Реальность такова, что нужно или принимать ее и бороться, или смириться с потерей родины. Магов-защитников не хватает, в Хардене слишком мало студентов.
Понятное дело, что Шекл на самом деле беспокоился вовсе не о традициях, а о собственных интересах. Однако против мнения большинства как политик он идти не мог. Да и принц, кажется, отошел от страха и наконец «нашелся».
— Если вы беспокоитесь о расходах, к которым приведут перемены, — произнес он, — то хочу сообщить, что представители делегации взяли на себя более половины расходов Хардена в данный момент.
Я с облегчением выдохнул. Наглеть не стоило. Даже мои две фразы были нарушением всех норм этикета. И хорошо, что ко мне быстро потеряли интерес.
«Свою лепту я внес, — подумал я, глядя на Альбрехта. — А дальше давай уже сам».
Тем временем главный барьер был преодолен — русские наконец решили вмешаться.
— Его Высочество прав, — пробасил плечистый глава делегации. — Мы взяли на себя расходы и мы поддерживаем это начинание.
Его жесткий, припечатывающий акцент как будто придавал убедительности словам. Приняв эстафету, теперь уже он стал центром внимания. Но русского это не беспокоило. Выразив свое мнение в паре фраз, он подошел к лорду Шеклу.
— Вместе мы сделаем Новый Свет магической столицей мира! — произнес он. — И ваши помощь и участие принесут великую пользу.
Закончив так свое выступление, он протянул руку Шеклу, видимо, таким жестом предлагая закончить если не с этим конфликтом, то с дискуссией. Отец Фиделии выглядел хмурым. В мыслях он скорее всего был совсем не удовлетворен таким исходом.
Тем временем дворяне начали обсуждать услышанное, попутно следя за реакцией Шекла. Слушая гомон, я различил явную поддержку Альбрехта и представителей русской делегации.
Конечно, присутствующие едва ли купились на пафос и громкие слова. Скорее, подействовало уверение русских, что за все уже уплочено. Мелкие и недальновидные аристократы были довольны, что в их кошельки никто не полезет, и город, а значит, их собственность, будет в безопасности. А уж на попрание традиций всем точно было плевать.
Конфликт и возможный раскол никому из присутствующих не был нужен. Особенно во времена подобной опасности от аномалии. Поэтому более Шекл не имел поддержки среди массы аристократии, а потому и не стал продолжать конфликт.
