– За-Разум! – пробормотал неугомонный Спирин, виновато покосившийся на капитана.
Но тот промолчал.
– Каким бы ни был этот Злобный Разум, возжелавший зачистить Вселенную от неразвитых цивилизаций, мы не видим причин для такого поведения. Таким образом, вывод Всеволода не соответствует действительности.
Шапиро фыркнул, но коллегу не перебил.
– Должна существовать другая разумная общность, логика которой кардинально отличается от человеческой.
– Тем не менее ваша идея близка к предположению Всеволода, – не согласился Дарислав. – То есть, если соединить обе гипотезы, придём к единому мнению. Но об этом мы ещё поговорим. Если тартарианцы заметили нас, то следует ждать визита их пограничников. И ещё учтите, что в Ланиакее исчез Копун, а он не из тех, кого можно захватить врасплох или тем более уничтожить. Если он здесь, допустим, в плену у вашей БРС, то где, по-вашему, его надо искать?
– В центре, конечно, – предложил Ткачук.
– Почему? И где этот центр? Ланиакея простирается на сотни миллионов парсеков!
– Великий Аттрактор чем вам не центр? К нему почему-то устремляются практически все галактики.
– Наши коллеги на Земле предполагают там скопление тёмной материи.
– Вообще-то там войд, пустота, свободная от звёзд.
– Звёзды там всё-таки есть, – сказал Иван Дорба, навигатор эскора, до этого момента ни разу не участвовавший в совещаниях. Он носил соломенный чуб-оселедец и такого же соломенного цвета усики.
– Там их мало.
– Всеволод?
– С чего-то надо начинать, парни. Я бы обратил внимание на ещё одну подсказку: звёзды. О местоположении Пузыря свидетельствует кольцо из двенадцати звёзд. О нахождении в системе Вирго 444 тюрьмы моллюскоров тоже указывает кольцо из двенадцати звёзд.
– Из одиннадцати.
– «Чёрный принц» в своё время был звездой. Считаю, надо искать такой же указатель и в Ланиакее. Копун наверняка пошёл по этому следу.
– Не уверен, – начал Весенин.
– У вас есть другая идея? – поинтересовался Ткачук.
– Я не специалист в ксенопсихологии.
– Копун мыслит почти как человек, разве что быстрее.
– Почти, но не является человеком, он искусственно созданное существо, мыслящее изделие.
– И всё-таки я верю ему намного больше, – заметил Шапиро назидательно, – чем человеку.
– Это ваши проблемы.
Дарислав покачал головой, подумав, что учёные втайне недолюбливают коллег, ревнуя друг друга к успехам на теоретическом поле.
– Ещё идеи?
Шапиро вдруг перешёл на персональную линию:
– Дарислав, Копун подозревал существование третьей силы, назвав её моранами…
– Говорите на общей волне.
– Не хочу возбуждать коллег. – Физик издал смешок. – Они не любят признаваться в своей неправоте.
– Я помню о моранах. Но мы не знаем, где они обитают.
– Прячутся.
– Не имеет значения, может быть, прячутся.
– Но Копун ничего не делает ради развлечения, и если он направился в Ланиакею, то не зря.
– Так моране таки – это БРС Тима Весенина?
– Не совсем: они тут, и их нет.
– Не понял?
– Они из другой Вселенной.
Дарислав невольно присвистнул.
– За такую идею вас действительно по головке не погладят. Не стоит все загадки космоса объяснять воздействием другой Вселенной, это становится дурной привычкой.
– Они не из простой параллельной Вселенной, а из тёмной.
Дарислав вскинул брови, погружаясь в размышления.
– Доказательства?
– Немного, больше веры.
– Товарищ полковник? – послышался голос Весенина.
– Потом поговорим отдельно, – очнулся Дарислав, переключая линию интеркома. – Идём к Великому Аттрактору, ищем двенадцать звёзд. Другие мнения будут?
Ответить никто не успел, заговорил Калиф:
– В десяти мегаметрах с шести векторов фиксирую выход из невидимости шести объектов.
– Боевая тревога! – отреагировал Дарислав.
В течение трёх секунд эскор ощетинился всеми доступными системами обзора и защиты.
– Контакт!
– Запустил, ответа нет.
– Идентификация!
В общем обзорном виоме откололись шесть окон: Калиф выдал изображения объектов, увеличив их размеры.
Пять из них представляли собой гигантские «древесные сучья», обросшие сухими веточками. Точно такие же корабли участвовали в сражении земных космолётов с посланцами Властителей, Дарислав сразу узнал их. Шестой аппарат был вдвое меньше «сучьев», но почему-то казался более грозным, чем его спутники.
– Интересно, они сразу нападут, – поинтересовался Весенин, – или всё-таки попытаются узнать, кто мы такие?
– Смотря какую логику включит мозг БРС, – ответил Любищев, олицетворяя знатока теорем ксенопсихологии.
– Что вы имеете в виду, коллега?
– Если Всеволод прав, управляет разумом Ланиакеи не единый центр, не матка типа муравьиной, а распределённая структура со множеством систем поведения. Одна решает прагматические задачи, другая заведует мирными процессами, третья экстремальными, четвёртая командует военными подразделениями и так далее и тому подобное.
– Что-то мы пока натыкаемся только на агрессию.
– Этому есть объяснение, – сказал Шапиро. – Интеллектуальный базис моран Ланиакеи… э-э… то есть Большой Разумной Системы, действительно строится на множестве индивидуальных сознаний биологического типа. Как рой насекомых, он объединяет разных носителей индивидуального разума, каждый из которых имеет свою стратегическую парадигму логики.
– Но почему тартарианцы ведут себя как тупые автоматы с несложной программой, даже не пытаясь выйти на контакт? – спросил Ткачук.
– Тупы не тартарианцы, а их посланники, – возразил Шапиро. – Ум Ланиакеи считает нас недостойными контакта, вот и посылает, – физик выразил свои эмоции смешком, – тупые автоматы.
– Предлагаю дополнительно к программе контакта добавить световой маячок, – сказал Ткачук. – Может быть, это заставит местную погранслужбу понять, что мы не прячемся, идём в открытую и не представляем опасности.
– Отличная мысль! – согласился Дарислав. – Калиф, подвесь в километре круговой осветитель.
Компьютер повиновался.
Рядом с неторопливо плывущим в космосе эскором загорелся яркий шар осветителя, какими пользовались российские спасатели во время работы под землёй или в космическом пространстве. Но это не помогло. Наоборот, вспышка света послужила своеобразным сигналом к атаке шестёрки ланиакейской «погранслужбы». Все шесть удивительной формы кораблей ударили по «Салюту» из знакомых электрических разрядников, и в пространстве на пару мгновений возникла фигура, лучи которой образовали шестиконечную звезду. И хотя, как оказалось, целились «пограничники» в осветитель, а не в российский корабль, Калиф не стал рисковать как человек и «зарыл» эскор в «складку вакуума», унося его из зоны нападения на сто километров.
Несколько секунд эскадра «еловых сучьев» анализировала результат атаки, потом начала перестраиваться, пытаясь окружить не прячущийся под колпаком невидимости земной космолёт.
– Надо просто грохнуть их командующего! – азартно предложил Спирин. – Чтоб неповадно было встречать мирных гостей огнём на поражение!
– Они почему-то стрельнули по осветителю, – пробурчал Ткачук.
– Чёрт-те что у них в голове!
– Может, у них и головы-то нет, – хмыкнул Весенин.
– Эт точно, – поддержал его Шапиро. – Хотя и спорно. Дарислав, да ну их к дьяволу! Не хотят договариваться мирно, пусть колошматят космос молниями, сколько их душеньке угодно! Нам ведь они не помешают продолжать выполнять план?
Дарислав помедлил, оценивая маневры странных пограничных сооружений. Сказал:
– Вы правы, Всеволод, нет смысла бесконечно рубиться с ними, мы не рыцари на ристалище. Дориан, командуйте парадом, идём к войду Великого Аттрактора.
– Как прикажете, – скупо отозвался Давлетьяров. – Калиф!
– Выхожу на режим, – тем же манером ответил кванк.
Глава 10. «Дерзкий» и привидение
К концу второго месяца после возвращения из Пузыря Денис Голенищев, оператор, отвечающий за функционирование технических систем «Дерзкого», впервые в жизни испытал чувство, близкое к тому, какое испытывает перегоревший перед соревнованием спортсмен.
