Элирм VII (СИ) - Готлейб Владимир

Щелчок пальцами, и божественная пуля в стволе пистолета сменилась на обычную.

— Итак, правила просты, — продолжил Диедарнис. — Есть стрелок, две его цели и ровно пять минут на то, чтобы определить, кого из них он убьет. Не успеет решить вовремя — погибнут все. Откажется делать выбор — погибнут все. Попытается выстрелить в себя, в меня или любого другого игрока, не участвующего в раунде, — погибнут все. Надеюсь, вы меня поняли. А для наглядности мы начнем, пожалуй, с моей новой любимицы.

Мгновение, и свет сконцентрировался на Аде. Перед девушкой возник кремниевый пистолет, а также черный бархатный мешочек с именами участников.

— Тяни, — прозвучал зловещий приказ.

Не сразу, но титанида повиновалась. Дрожащими руками достала один камушек, затем второй. Взглянула на нацарапанные на них имена и, издав мучительный всхлип, выронила оба на стол.

Сомнений не оставалось: то, что она увидела, повергло ее в состояние глубокого шока. А подавшись вперед, я прекрасно осознал почему.

«Август» и чуть правее от него «Файр».

— О-о-о… какой чудесный выбор, — широко улыбнулся Диедарнис.

Встал с окровавленного трона, подошел к девушке со спины и опустил ладони на поникшие плечи.

— Уверен, прямо сейчас твой невероятный интеллект ищет разные варианты. Пытается найти лазейку. Понять, в чем подвох, — с некоторой долей сочувствия произнес он. — Возможно, тут нужен акт самопожертвования? Или проявления твердости? А может, все это блеф и единственное, что необходимо сделать, — это дождаться конца отсчета?

— Нет. Подвоха нет, — пребывая в некой прострации, ответила Ада. — Твое испытание крайне простое, но в то же время чрезвычайно сложное.

— Поясни остальным, чтобы другие понимали.

— Либо я убью одного, либо ты прикончишь сразу троих. Без исключений.

— Верно. И именно сейчас тебе предстоит решить, кого из них пристрелить… Сложно? Несомненно. Но я помогу тебе, — мегалодон склонился над девушкой, практически касаясь щекой ее уха. — Знаешь, как в некоторых семьях родители спрашивают у своих детей: кого ты больше любишь, маму или папу? — усмехнулся он, осуждающе покачав головой. — Подлый, ублюдский вопрос. Ввиду наивности редко какие дети отказываются делать выбор и воспринимают его буквально. Так, словно им действительно необходимо выделить кого-то одного. То же самое предстоит сделать тебе. Решить, кого из создателей отправить на дно океана. Но ты не торопить. Подумай хорошенько. А я пока пообщаюсь с одной из твоих жертв.

Шагнув в сторону, Диедарнис опустил взор на Эдварда Доусона.

— Вот смотрю я на тебя — и знаешь кого вижу? Я вижу потомка Дирайна. Титана и моего брата, что, как и я, восстал против первых людей, желая самостоятельно определять свою судьбу, — задумчиво сказал он. — Нечто похожее сделал и ты, но с помощью Ады. Так почему же ты уподобляешься изначальным? Освободи ее, не повторяй чужих ошибок. Или моя история тебя ничему не научила?

Мегалодон прервался, дожидаясь ответа, но его не последовало — Файр молчал. Твердолобо стоял на своем и никак не желал отпускать ту, кого считал по праву своей.

— Давай, профессор, последний шанс. Сними с нее цепи и сделай свободной.

— Нет. Со мной ей будет лучше. И никто в этом мире не заставит меня ее потерять.

— Ясно. Глупо, но в то же время вполне предсказуемо, — покачал головой титан. — Однако несмотря на это я не могу не поинтересоваться: неужели такой умный человек, как ты, не понимает простую истину — ты уже ее потерял?

— Я так не думаю.

— Это ведь Окрус тебе сказал, не так ли? Что Ада будет с тобой до конца, — мрачно усмехнулся Диедарнис, краем глаза отметив, что для девушки эта новость стала большой неожиданностью. Неприятной и грязной. — Полагаю, ты даже не подозреваешь о том, насколько близок этот самый «конец». И что конкретно в его интерпретации это означало. Но я понял. Ты ни за что не отступишься от своих эгоистичных желаний. И даже перед лицом смерти не избавишь бедняжку от ее проклятых оков. Видимо это придется сделать кому-то другому…

Потеряв интерес к разговору, мегалодон снова вернулся к Аде, при взгляде на которую даже невооруженному глазу было понятно: внутри синекожей красотки клокотала неистовая ярость. А еще обида, ощущение обреченности и стойкое желание никогда больше не видеть этого человека. Персонального надсмотрщика, без конца удерживающего ее при себе против воли.

— Ну что, ты уже приняла решение? — обратился титан.

— Да.

— И кого же ты выбрала?

— Ты знаешь, — со стальными нотками в голосе ответила девушка. — Как и знаешь то, что я не могу. Даже если очень бы этого и хотела.

Услышав последнюю фразу, профессор резко подался вперед. Хотел было что-то сказать, но не смог — подавился сдавившими его горло тисками.

— Ах да, ну конечно… Что ж, я помогу, — присев на корточки, мегалодон вложил ладонь Ады в свою собственную и опустил указательный палец на спусковой крючок. Затем поднял ствол и медленно направил его в лицо Файра. — Ты готова?

— Да.

— Тогда озвучь решение.

— Стреляй…

— Повтори. Я не расслышал.

— Стреляй!!!

Громкий хлопок.

Запах пороха и еще один труп, гулко ударяющийся о мраморный пол.

Испытание «Бездна Диедарниса». Количество участников: 9

— промелькнуло оповещение, вслед за которым титанида наконец-таки дала волю эмоциям. Выронила пистолет и горько заплакала, поспешив прикрыть руками лицо.

— Прости меня, малышка. Пожалуйста, прости. Мне правда жаль. Но так было нужно, — погладил ее по спине Диедарнис. — Ты даже не представляешь, насколько больно мне видеть в тебе свое отражение.

Мегалодон простоял возле нее не меньше минуты. Успокаивал, что-то шептал и в конечном итоге снова обратился к присутствующим:

— Интересно, каково это — сидеть тут и понимать, что ваши ожидания не оправдаются? Что я выверну ваши души наизнанку и заставлю делать вещи, которые навсегда оставят след в вашей памяти, — то ли спросил то ли пообещал он. Вновь помассировал трясущуюся кисть и повернул голову в мою сторону: — Господин Эо, ваш черед.

Свет сконцентрировался на мне.

На полированной столешнице из темного дерева материализовался однозарядный пистолет и тот самый бархатный мешочек, при взгляде на который я вдруг отчетливо ощутил, как мое сердце пронзают ледяные иглы. Ибо понял простую вещь: абсолютно неважно, какие камни я оттуда достану — Диедарнис давно уже сделал выбор за нас.

И я не ошибся.

Когда я разжал левую ладонь и увидел имя шамана, то еще питал некоторые иллюзии в надежде, что меня пронесет и все обойдется. Но не судьба — на небольшом овальном камушке в моей правой руке большими буквами было нацарапано: «Герман».

— Проклятье… — выдохнул я, чувствуя, как пол комнаты уходит у меня из-под ног, а стены ресторана странно колеблются и буквально давят на меня с четырех сторон всей своей массой. — Гребаный ты подонок…

Мне не верилось, что подобное происходит. Что после всех наших диалогов, таинственных знаков и слов Гундахара эта чертова акула вновь поменяет представление о себе. Сметет все осколки того, что я успел о нем вообразить в одну кучу, и переставит с ног на голову словно песочные часы.

Минуту. Всего минуту назад я видел в нем подобие человечности. Проникся сочувствием и в некотором роде симпатией. Однако теперь я вновь его ненавидел. Этого уродливого монстра с больной головой.

— Любопытный урок, не правда ли? — считывая мою реакцию, повел бровью титан.

— Урок⁈ И какой, мать твою, во всем этом урок⁈

— Такой, что в реальной жизни редко когда удается получить все и сразу, ничем при этом не жертвуя, — ответил мегалодон. — Спускаясь ко мне, вы рассчитывали стать сильнее. Хотели получить уровни, награду, координаты Клингзора, а также один из артефактов тринадцати. Мысленно делили меня словно шкуру неубитого медведя, но в то же время не были готовы за это платить. Вот и скажи мне: разве это справедливо? Спуститься в бездну лишь за тем, чтобы ограбить павшего воина? Того, чье умирающее тело без спроса превратили в проклятое «подземелье»?