— Конечно, нет! Гийон, ты только взгляни на нее — разве она может быть злой? Клянусь, я уже люблю ее!
— Мудрое решение, — негромко произнес старик, — Любите ее, и она полюбит вас в ответ.
Совет колдуна Гийон запомнил крепко. Своим сыновьям он передал его, как отцовский наказ и разделил между ними защитные украшения. Старшему достался браслет, младшему — кулон. Однако, дети оказались не столь послушными, как надеялся граф, и вскоре оба украшения оказались утеряны. Кошка исчезла, и не давала о себе знать долго-долго… Вплоть до сегодняшнего дня.
— Понравилась сказочка? — мрачно осведомился хранитель памяти, останавливаясь прямо перед девушкой, растерянно теребящей кулон, и взирая на нее сверху вниз.
— Мрачновато, — поежилась та и, вздохнув, погладила успевшую перелечь ближе к ней кошку, — И я все равно не понимаю, чем она тебе так не потрафила. Ты же сам сказал — сама она больше не злая, это даже Натали де Нормонд признала. Да, согласна, надевать браслет, который воплощает в себе ее зло, было глупо, но зато теперь она будет меня защищать. Чем плохо-то?
— Мне не нравится то, что она избрала тебя в качестве хозяйки, — Винсент скрестил руки на груди, — Это странно и потому, что отношения к роду ты как будто не имеешь. Хотя, может быть, конечно, эта твоя кошечка знает больше, чем мы… Кстати, почему ты решила, что надо звать ее Тионой?
— Она ведь сама подчеркнула это имя в книжке, — Татьяна пожала плечами, — А что?
— Легенда гласит, что на протяжении всех лет, все ее хозяева называли кошку Алаской… — задумчиво пробормотал хранитель памяти, — Тот старик, ну, который хороший, даже посоветовал Гийону дать детям имена, начинающиеся на букву «А», чтобы кошка признала в них хозяев. Именно поэтому он и дал сыновьям имена, начинающиеся с нее. Обычно давать второе имя, начинающееся с той же буквы, что и первое, не принято, но Гийон, во имя безопасности детей, решил сделать исключение. Хотя… Твое-то имя тоже начинается на букву «Т».
— Ну и тем более! — оживилась девушка, — Видишь, все условия соблюдены — браслет и кулон у меня, наши с кошкой имена начинаются с одной буквы, чего ты переживаешь-то?
— Вот браслетик меня твой больше всего и волнует, — невесело усмехнулся хранитель памяти, — Камешек-то треснут.
— Что?.. — Татьяна недоверчиво поднесла браслет ближе к глазам. По всему камню, пересекая его, шла длинная тонкая трещина.
— Какого черта?! — девушка подскочила на месте и нервно затрясла рукой, словно надеясь таким образом стряхнуть с камня трещину, — Откуда?.. На нем не было трещины, когда я его надевала!
— А вот черта лучше бы сейчас не поминать, — вздохнул мужчина, — А трещину ты могла просто не заметить, она ведь небольшая.
— Винс, — Татьяна, прислонившись к одному из прутьев решетки, закрыла глаза, — Я клянусь тебе, когда я нашла браслет, никакой трещины не было. Может, его просто снять?
— Ах, было бы все так просто, — хранитель памяти слегка покачал головой, — Во-первых, я сомневаюсь, что снять его удастся. Вон он как плотно у тебя на руке-то сидит… А во-вторых, даже если бы тебе это удалось, я бы не советовал этого делать. Кошка выбрала тебя хозяйкой, кто знает, что будет, если она увидит, что браслета у тебя уже нет?
— А так никто не знает, что будет делать браслет, если увидит… Не знаю, что-нибудь, — вздох девушки прозвучал откровенно обреченно, — Что теперь делать-то?
— Нуу… — задумался хранитель памяти, а затем, виновато улыбнувшись, пожал плечами, — Самым лучшим было бы, конечно, поговорить с его создателем… — заметив выражение лица собеседницы, он поспешил добавить, — Но учитывая, что он и более трех сотен лет назад уже был не молод, вряд ли мы сейчас его найдем. Хотя, конечно, у него могли остаться потомки…
— То есть в наше время мне надо найти белого колдуна, который бы сумел заколдовать браслет обратно, — сумрачно подытожила Татьяна, — Ну, что ж, в лучшем случае меня засунут в психушку.
— А в худшем? — заинтересовался мужчина, старательно пряча невольную улыбку.
— А в худшем, эта дребедень сломается до того, как я попаду в психушку, — невесело усмехнулась девушка, — И тогда, быть может, уже и попадать-то будет некуда…
— Можно подумать, что ты носишь на руке атомную бомбу, — фыркнул хранитель памяти и внезапно ободряюще сжал плечи собеседницы, — Брось нервничать. Ну, подумаешь, трещинка, маленькая и почти незаметная. Может, в ней и нет ничего страшного.
— А может, и есть, — уныло кивнула девушка и, покосившись в сторону выхода, просяще добавила, — Винс… можно я пойду? Мне как-то чересчур много информации за сегодня, было бы неплохо посидеть и все обдумать.
— Конечно, — хранитель памяти выпустил ее плечи, и даже сделал шаг назад, как бы демонстрируя, что совсем не планирует мешать девушке покидать его клетку, — Будь осторожнее с кошкой. Да и с браслетиком тоже.
— Хорошо, — Татьяна не очень приязненно покосилась на браслет, и вдруг вспомнила реакцию на него мужчины в момент осмотра. Факт этот неожиданно показался ей столь интересным, что она вопросительно уставилась на несколько растерявшегося от этого взгляда Винсента.
— Слушай… а почему ты не трогал его, когда рассматривал?
Хранитель памяти насмешливо хмыкнул.
— А с чего бы это мне, чистенькому и хорошему, марать руки о браслет, воплощающий зло?
— Значит, ты все-таки относишься к хорошим, — задумчиво констатировала девушка, снова взирая на треснувший камешек.
— Нет, я страшный и ужасный лев, который трескает маленьких девочек, забредающих к нему в подвал, — фыркнул мужчина, — Что за странные выводы ты делаешь?
— В смысле? — отвлекшись от камня, Татьяна с недоумением взглянула на собеседника, — Ты же сам сказал, что хороший!
— А если я скажу, что вчера поужинал бананом, который скелет обезьяны сорвал мне с выросшей в подвале пальмы, ты тоже поверишь? — ехидно поинтересовался Винсент, но тотчас же продолжил уже серьезно, — Ты рассуждаешь, как маленький ребенок, Татьяна. Запомни — делить людей на хороших и плохих в принципе глупо. Ибо нет плохого, кто не мог бы стать хорошим, как и нет хорошего, кто не мог бы стать плохим… Все зависит от выбора самого человека. И никто, как бы не старался, повлиять на этот выбор не в силах.
— Значит, и этот Альберт, про которого говорил Ричард, может оказаться хорошим? — удивленно отреагировала Татьяна, — И сам Ричард? Хотя Ричарда-то я всегда считала хорошим…
— А Альберт пока что не начал так уж откровенно вредить нам, — кивнул в ответ хранитель памяти, — Так что рано делать выводы… А теперь иди, размышляй о бренности бытия, да не забудь свою хвостатую нечисть забрать, чтобы глаза не мозолила.
— Да вы с Романом сговорились, что ли? — девушка возмущенно прижала кошку к себе, и демонстративно погладила ее по голове, — Ладно, он, допустим, из-за царапины злиться на нее, а вот ты…
— Она еще и Романа поцарапала, — мужчина недовольно вздохнул и покачал головой, — Вот теперь она мне нравится еще меньше. Не думал, что она способна причинить ему вред… Такими темпами она и мне хвост отгрызет.
— Можешь даже не сомневаться в этом, — мстительно произнесла Татьяна, — Нет бы дать мне идею, как покормить бедное животное, он все издевается!
Винсент невинно и до крайности очаровательно улыбнулся.
— А ты поймай ей птичку. Или мышку.
— Они здесь что, водятся? — изумилась девушка, даже забыв на мгновение о предмете беседы как таковом, — Чем же они питаются?
Хранитель памяти улыбнулся еще очаровательнее. Голос его, когда он заговорил, звучал так, словно бы он повествовал о наслаждении, которое должно бы ожидать любого в райских кущах.
— Вероятно, скелетами. Прежде-то узниками, а вот теперь…
Татьяна напряженно сглотнула, подавляя тошноту и сморщилась.
— Фу… Перестань измываться надо мной! — она вздохнула и почти жалобно прибавила, — Я ведь серьезно…
— А я что, нет? — фыркнул в ответ мужчина, — Нашла кого спрашивать. Я еду вижу-то только по большим праздникам, только на улице, и только в очень сыром, бегающем и летающем виде.
