— Полагаю, это — вопрос времени. Мёртвые твари — это новые кости. Новые кости — это новые конструкты. Новые конструкты — это мёртвые твари. Если грамотно наладить производство, то…
— Господа, неужели так обязательно даже за обедом говорить о делах? — вмешалась Александра. — Ну право же… Я понимаю всю важность того, что вы обсуждаете, но ведь иногда необходимо и отдыхать. Вы не находите?
Тут у меня в кармане зажужжало. Я промокнул губы салфеткой, извинился и достал амулет. Сжав в нужном месте, хотел уже сказать «приём», но из амулета полетел такой плотный поток грохота и матерных воплей, что вопросы, в целом, сделались лишними.
— Прошу меня простить. — Я встал. — Дела государственной важности вынуждают покинуть. Благодарю за ужин.
И мгновенно перенёсся в «Пале-Рояль».
В номере было темно, и шла драка. Это всё, что я понял. Бились ожесточённо. То и дело взвизгивал Николка.
— Господа, — сказал я, — погодите секунду, свет зажгу.
Пяток Светляков поднялись к потолку, озарив помещение тусклым светом. Н-да, администрация будет в восторге. Стол — пополам, стулья — в труху, ковёр комом, повсюду брызги крови.
Основное действо сейчас происходило на развалинах стола. Там Демид упоённо бил морду обмякшему Николке. Разумовский и третий охотник, сцепившиеся неподалёку, при свете расцепились. Демид, занеся в очередной раз кулак, вдруг задумался и опустил его.
— А где же наш враг? — спросил я. — Убили и съели? Хвалю.
Мужики с окровавленными физиономиями удивлённо озирались.
— Дверь открылась, — шмыгнул носом Демид. — И кто-то вошёл. Я на него и кинулся.
— И я, — подтвердил Разумовский.
— И я тож, — кивнул третий охотник.
— Молодцы… Свет организовать не додумались?
Не додумались. Караулить предпочли в темноте — из тех соображений, что в темноте спрятаться легче, — а Знаком Светляка, кроме меня, никто не владел.
— Да это же я вошёл! — простонал Николка. — Дурачьё…
— Вот я тебе сейчас за «дурачьё»! — замахнулся Демид. — Не мог это ты быть! Ты тут сидел.
— Да ускользнул я от вас. По гостинице прошвырнулся…
— Искал, что спереть? — хмыкнул я.
Николка потупился. Пробормотал:
— Да место-то какое богатое… Чай, не убудет с них.
— С них-то, может, и не убудет. А вот сам ты — начинаешь потихоньку делать выводы, как тебя судьба дрючит за твоё милое хобби?
— А?
— Буй на! Как пытаешься что-то украсть, так либо по морде огребаешь, либо вообще в некрасивые блудняки встреваешь. Сделай уже правильный вывод: ни к чему хорошему эта дорожка не приведёт. Хотя из номера ушёл красиво, тут не спорю. Троих охотников провёл.
— Да их не провести — себя не уважать! — немедленно надулся от гордости Николка.
Демид вновь на него замахнулся, и Николка, закрывшись локтем, жалобно запищал.
— Амулет опустошился, — вздохнул Разумовский. — Тот, что Знаки запрещает. Эх…
— Решаемо. Давай сюда. Я быстро.
Взяв амулет, я переместился домой. Достал новую зарядку, выйдя во двор, положил её на землю, сверху — амулет. Тот стремительно раскалился, потом начал остывать. Я взял его двумя пальцами, покидал с ладони на ладонь, остужая.
— Помощь нужна?
Я повернул голову. На крыльце стояла Земляна с чашкой чая.
— Не, — отмахнулся я. — Там народу хватает.
— Где — «там»? На какую тварь охотитесь?
— На самую опасную. На человека.
— У-у-у… Ну, удачи. Потом расскажешь.
— Всенепременно. Ещё и привру, чтоб покрасивше выглядеть. Сделай милость, закинь мне в башню эту штуку.
Отдав Земляне сердце инопланетного воина, я вернулся в гостиницу. К счастью, сказать ничего не успел. За время моего недолгого отсутствия здесь произошли серьёзные перемены.
Светляки продолжали парить под потолком. Видимо, они забирали какую-то долю энергии, которая обеспечивала им недолгое автономное существование. А может, и на расстоянии силу подсасывали, почему бы нет. Если уж отсроченные ловушки поставляют родии хоть с другого конца света.
Демид, Разумовский и третий охотник стояли спиной к спине, образовывая треугольник. Руки они завели за спины и не шевелились. На полу между ними лежал какой-то амулет. Он светился. Между свечением амулета и неподвижностью мужиков определенно присутствовала связь.
А Николка висел на стене, распятый под самым потолком, как будто вновь встретился с джинном. Только вот джинн тут был совершенно ни при чём.
Смысловым центром картины являлся мужик в шляпе цилиндром и в пальто. Рукой, затянутой в перчатку, он держал трость, набалдашник которой светился. По ходу, набалдашник тоже был амулетом. И именно он удерживал под потолком Николку.
— Кто ещё знает? — спросил глухой, низкий голос.
Такой, что, однажды услышав, с другим не перепутаешь. Мне его слышать уже доводилось. В захолустье, где Сенька Рябой встречался с Министром.
Обделавшийся раз семнадцать от ужаса Николка даже не заметил моего появления. Однако когда он заговорил, я поневоле восхитился. Может быть, конечно, у него от страха просто крыша поехала и память отшибло — это вполне. А может, он даже в такой скверной ситуации умудрялся виртуозно играть.
— Никто! Клянусь, Христом-Богом клянусь — никто не знает! — хныкал Николка. — Да я даже и во дворец идти не собирался! Я просто так сказал, похвастаться!
— А откуда здесь эти? — Цилиндр кивнул на обездвиженных охотников.
— Я их в первый раз вижу, — пролепетал Николка.
— Ясно. Что ж, мне это фиглярство надоело.
— Такая же фигня, бро, — сказал я.
Министр резко обернулся. Николка, пискнув, упал — амулет перестал на него действовать. А министр взмахнул тростью в мою сторону.
Не так быстро! Мы тут тоже не лаптем щи хлебаем, знаете ли.
Я кастанул Знак Остолбеней. Да, Знаки обладают некоторыми преимуществами по сравнению с амулетами. Например — быстродействием.
Министр замер. А я вгляделся ему в лицо. И понял, почему так обделался Николка. Вместо лица была гладкая коричневая кожаная маска.
— Оке-е-ей, — кивнул я. — Ладно, Николка, принято. Не осуждаю. Но за Ползунова всё равно спрошу.
Николка меня вряд ли расслышал. Он подвывал, лёжа на полу — гробануться с трехметровой высоты было, видимо, не очень приятно. А я быстро соображал, что делать.
У меня есть амулет, блокирующий действие как Знаков, так и других амулетов. Если активировать его, охотники отомрут и смогут мне помочь, но и я перестану удерживать Министра. Нет, этот амулет трогать пока нельзя. Один подвижный среди нас имеется, это Николка. Вот с ним и будем работать.
— Хорош выть! — прикрикнул я на Николку. — Дело есть.
— Ы-ы-ы, — отозвался Николка. — Я ру-уку слома-ал!
— Вообще, по справедливости, так тебе и надо. Я бы тебе для закрепления эффекта и вторую сломал. Походил бы, подождал, пока срастётся, покормился нянькой с ложечки — глядишь, жизненный путь бы переосмыслил. Но времени на педагогику у нас нет. Сейчас я залечу тебя руку, а ты будешь делать то, что я говорю.
Николка закивал, преданно глядя мне в глаза. Я скастовал Костоправа. Николка перестал выть и изумленно вытянул руку перед собой.
— Вставай, — приказал я. — Подойди к этому персонажу и обшарь его карманы. В том, что делать это умеешь, не сомневаюсь.
Николка с опаской приблизился к Министру. Шевельнуться тот не мог, но глаза в прорезях маски сверкнули так яростно, что Николка отшатнулся.
Я выругался.
— Да не кусается он, блин! Держу я его. Вообще, конечно, цирк с конями — заставлять вора в карман лезть. Сказать кому — обхохочется… Ты будешь делать, что говорят⁈ Или тебе заново руку сломать?
Николка, дрожа от страха, нырнул ладонью в карман пальто. Вытащил амулет со Знаком Перемещения. Я кивнул.
— Теперь другой карман. И те, что на сюртуке, проверь.
В результате обыска были извлечены ещё два амулета, Удар и Доспех. Ничего необычного. Хотя, возможно, необычное просто более хитро спрятано.
— Трость у него отбери.
