С тростью Николке пришлось попыхтеть. Пальцы Министра стиснули рукоять с такой силой, что едва разжал.
— Теперь подойди к охотникам и коснись амулета, который лежит в центре.
Подошёл. Коснулся. Фиг.
— Угу, понял. Возьми амулет, поднеси к его руке. — Я машинально кивнул на Министра, тот немедленно повторил кивок.
Николка снова затрясся. Когда прикладывал амулет к руке Министра, со страху аж зажмурился. Но сработало. Охотники отмерли.
— Ах ты, тварь! — тут же взревел Демид. И бросился к Министру.
— Не убивать! — гаркнул я.
Предупреждал, конечно, что Министр нужен живым, но охотники — народ горячий. А уж те, кого гнусно обманули и паршивым амулетом обратили в неподвижные статуи, вообще нервные, как прима-балерины.
Но убивать Министра Демид не собирался.
— А ну покажь рыло своё поганое!
С этим словами он ухватил за края кожаную маску и рванул на себя.
Эффект был подобен взрыву. С эпицентром там, где стоял Министр. Демида, подбежавших охотников, меня и Николку расшвыряло в стороны.
Я понял, что мой Знак на эту тварь больше не действует, в маске, видимо, содержалось что-то вроде аварийной кнопки, активирующей дополнительные силы. А я держал Знак Остолбенения вот уже несколько минут, за это время интенсивность успела просесть. И то, что выплеснулось из Министра, сумело преодолеть Знак.
Сорванная маска валялась на полу, но лицо Министра разглядеть было по-прежнему нельзя, его окутал густой туман. К трости, которую Николка, не зная, куда ещё деть, прислонил к подоконнику, мы с этой тварью рванули одновременно.
Я оказался быстрее, выхватил трость у Министра из-под носа. Он взревел, бросился на меня. Защитный круг.
Ого! Едва удержал, мана просела так, будто один на один с колдуном бьюсь. Сколько ж в тебя силы влилось, тварюга⁈
— Нет!!! — это я крикнуть не успел.
Собирался обрушить на Министра ещё один «Остолбенеть», но опоздал. Взбешённые Демид и его приятель долбанули по Министру сдвоенным Ударом.
Зазвенело оконное стекло, брызнули осколки. Министр вылетел в окно.
— Соображаешь, куда бьёшь⁈ — рявкнул я.
Мы бросились к окну. Чтобы увидеть, как Министр, не получивший при падении со второго этажа никаких видимых повреждений, запрыгивает в карету без опознавательных знаков.
Кучер стегнул лошадей. По пустынной улице простучали копыта.
— Где твои люди? — я повернулся к Разумовскому. — Ты сказал, что гостиница под наблюдением!
— Так они и наблюдают! За парадным входом, за чёрным…
Словно в подтверждение его слов, из парадных дверей выскочили двое в штатском. И грустно посмотрели в сторону удаляющейся кареты.
— Н-да, — я вздохнул. — Короче, все вы тут — мо-лод-цы!
— Да кто знать-то мог? — пробухтел Демид.
— Ты не знал, что от Удара окно разбиться может?
— Не подумал. Чай, не каждый день в барских домах охотимся! В лесу-то окон нету.
— Ну, тут не поспоришь. В лесу — действительно нету.
Демид насупленно отвернулся.
— Вы поняли, что произошло, Владимир Всеволодович?
Разумовский наклонился и поднял с пола сорванную маску. Ничего особенного, тряпочка как тряпочка, только кожаная.
— В общих чертах. Сработало что-то вроде детонатора, в единый миг влившего в эту тварь огромную силу. Мой Знак эта сила смяла так, будто вовсе не заметила. Защитный круг я тоже едва удержал, если что. Следующего его броска уже бы не выдержал.
— Не сочтёте за дерзость, если поинтересуюсь, в каком вы ранге?
Я молча стащил перчатку.
Глаза у Разумовского расширились.
— Сотник⁈
— А ты думал, — проворчал Демид. Гордость за главу ордена даже обиду пересилила.
— И даже, будучи в столь высоком ранге, вы…
Я кивнул:
— Теперь понимаете, что нам противостоит?
— Откровенно говоря, лишь теперь понял со всей откровенностью. До сих пор… — Разумовский развёл руками.
— Ну да. До сих пор казалось, что ничего серьёзного. Подумаешь, скачет по столице неведома зверушка в маске. Вы ведь не успели разглядеть, кто это такой?
— Увы. Его лицо окутало туманом.
— Часть защитного механизма, видимо… Ладно. Зато у нас есть трофей.
Трость Министра я всё ещё держал в руках. Помня о том, какой кипиш устроил похожий артефакт, принадлежащий Троекурову, выпускать её не спешил.
— И что это, по-вашему? — Разумовский с интересом разглядывал трость.
— Насколько понимаю, тоже амулет, только мощнее, чем обычные. Отнесу знакомому мастеру, пусть поковыряет. Если к делу не приспособит, то хоть обезвредит. Но это после, сначала улику отработать надо.
— Отработать? — переспросил Разумовский.
— Угу. Есть одна идейка.
— Идеи — это хорошо. — Разумовский вздохнул.
— Что? Предвкушаете доклад у государыни?
— Именно. Даже не знаю, какими словами донести…
— Ничего. Я с вами пойду, буду слова подсказывать. Только уговор: услуга за услугу.
— Всё, что пожелаете! — Разумовский расцвёл на глазах.
— Вот этого персонажа, — я кивнул на Николку, — пристройте куда-нибудь. Хоть на каторгу, что ли? Там вроде воровать нечего.
— Не надо на каторгу! — Николка плюхнулся на колени. — Не буду больше красть, обещаю!
— Ты один раз уже обещал.
— Так я и не крал! Покуда за соколиками ходил у графа Дорофеева, и мыслей таких не было! А как здесь оказался, так будто бес под руку толкнул. И сам-то не хотел, а взялся за старое… Христом-богом молю, ваше сиятельство! — Николка подполз ко мне. — Верните меня к Дорофееву! Там они, любушки мои, заждались, поди. Вместо меня за молодняком Прошка ходит, а он разве же умеет? У него руки, словно колоды деревянные. А с птенчиками надобно ласково!
— Ну да, видал я этих птенчиков. С ними только попробуй не ласково…
— Если что, каторга никуда не денется, — заметив, что я колеблюсь, обнадежил Разумовский.
— Да уж верю. Если и есть в мире что-то безусловно устойчивое, так это каторга… Ладно, — кивнул я Николке. — Сиди здесь, жди. Я сейчас к государыне, потом за тобой вернусь.
— А нам что делать? — подал голос Демид.
— Товарищ твой пусть домой идёт, а сам к Ползунову возвращайся.
— Я с господином охотником! — встрепенулся Николка. — Я один тут ни в жисть не останусь! А ежели этот вернётся?
— Не дурак — не вернётся. Что ему тут делать?
— Ну, а если вдруг?
— А если вдруг тебя у Ползунова в доме снова бес под руку толкнёт?
— Пусть руки мне свяжут! Так оно и впрямь спокойней будет. А я лучше связанным посижу, чем одному со страху дрожать.
— Ладно, чёрт с тобой. Демид, свяжи ему руки и забирай к Ползунову. Идём? — я повернулся к Разумовскому.
Тот кивнул. Мы вдвоём переместились к Зимнему дворцу.
Глава 15
Государыня приняла нас тотчас же, дожидалась. Выслушав рассказ, помрачнела. Постучала тонкими пальцами по рукояти кресла.
— И что же вы теперь намерены делать?
— Для начала надо поработать с уликой. — Я показал трость. — Представления не имею, где у вас тут обычно министры тусят, но полагаю, какие-то места общего сбора есть. Трость — не та штука, которую будешь менять каждый день. Нашего Министра, если он и правда министр, должны были видеть с ней неоднократно.
— Опросить всех, кто может быть с ним знакомым? — спросила императрица.
— Именно. Только сделать это аккуратно. Не нужно, чтобы он думал, что мы до этого додумались.
— Хорошо. Я выберу человека, которому смогу это поручить.
— Да зачем же выбирать? Человек перед вами, — я кивнул на Разумовского. — Умный, преданный и умеющий хранить тайны.
Императрица улыбнулась.
— Да, действительно. Лучшего кандидата и впрямь не найти.
Разумовский наклонил голову:
— Благодарю, господин Давыдов.
— Да на здоровье, правду говорить легко и приятно. Только не забывай вот о чём: это ты не видел лица Министра. А он твоё видел и наверняка узнал.
— Понял, — кивнул Разумовский. — Буду настороже. — Протянул руку за тростью.
