Она подскочила, оставляя на грязном полу мокрые следы, бросилась вперед, в плохо освещенную часть зала, и схоронилась за колонной. Кун засмеялся, и смех его отразился от высокого потолка и растекся зловещим эхом.
– Кис-кис-кис, птичка, где ты? – насмешливо протянул он, позвякивая поясом.
Локи зажмурилась, смачивая пересохшие от напряжения глаза, и попыталась выровнять дыхание и пульс. Кун кружил рядом с ней, играл и напевал, заставляя дрожать от напряжения. Она не сможет открыть Утгард без очков истины, она почти беспомощна. Он настигнет ее. Никто ей не поможет. Она одна. Руку с катаром почти свело от судороги.
Бестолково прижимаясь к холодной грязной колонне, Локи беспорядочно рассматривала стены и тени, чуть дернулась и наступила в ледяную глубокую лужу. Она не может сдаться, у нее нет времени на это!
Выждав, когда Кун отойдет подальше, Локи сосредоточилась на духовнике, на Утгарде, на своем дыхании. Нет, здесь не было трещин, за которые она могла бы зацепиться, они все слишком крошечные, слишком незначительные. Хватит разве что лужи заморозить. Она моргнула. И сначала медленно, а потом все быстрее бросилась к выходу, к металлической лестнице, уходящей в высоту. Кун настиг ее за три секунды, но на одну десятую не успел: Локи заманила его в лужу и заморозила ее. Турс нелепо замахал руками и шлепнулся, не успевая затормозить.
– Какого?.. – рыкнул он, подскочил и, размахивая кинжалом, попытался схватить Локи за волосы, но опять не успел. Она подпрыгнула, заморозила лужу, и он снова забавно упал и проехался на животе.
Локи не выдержала и захохотала, повергая Куна в ярость. Ухмылочка сразу слетела с его лица, обнажая звериную злость. В третий раз Локи заморозила лужу так, чтобы придать себе ускорение, и ударила его под челюсть боковой частью рукояти. От неожиданности Кун прикусил язык и взвизгнул, отплевываясь кровью.
Его рывок опрокинул Локи на спину, вышибая из нее возможность дышать, его тяжелое колено уперлось ей в живот, его кинжал вонзился в ее выставленную в защитном жесте левую ладонь. От боли у нее брызнули из глаз слезы, смешиваясь с кровью, капающей из приоткрытого рта Куна. Локи слепо шарила по полу в поисках катара, но шлепала только по воде, и этот звук бился у нее в ушах, будто лягушка беспомощно барахтала лапками. Только вот лягушке удалось переплыть ручей, а она как бедная мышка, которая утонула в этом ручье. Ни за что! Ей нужна еще секунда!..
– Знаешь, что любила говорить моя мама? – задыхаясь, выдавила она.
Озлобленная окровавленная морда Куна перекосилась. Этого хватило, чтобы Локи смогла наконец вдохнуть.
– Главная сила Дома Ангейя – кулак! – Она сжала раненую руку и ударила в висок Куна со всей мощью, на которую была способна. Его голова нелепо дернулась, глаза затуманились. От боли в руке у Локи потемнело в глазах.
– Гарм! – взвыла она отчаянно, нащупывая катар, – и в тот же миг коллектор пронзила ослепительная судорога распахнувшегося пространства, и сияющий пес ворвался в Игг. Он впился клыками в шею Куну, поднял его и отшвырнул в колонну. Кун, издав задушенный хрип, врезался с глухим звуком и рухнул, оставляя за собой красную полосу. На раскрашенном лице застыло удивленное выражение, кровь толчками била из ран на шее. Гарм растаял, оставляя запах свежего снега и леса.
– Пес убил пса, – едва слышно булькнул Кун и широко улыбнулся. На его губах пузырилась кровь. – А птичка, ха… с клыками. – Он выплеснул изо рта новую порцию крови, дернулся всем телом и затих.
Локи, дрожа, села. Тяжело дыша, она застонала и прижала к груди поврежденную руку. Стараясь не смотреть на рану, она отрезала от футболки рукав и завязала как можно плотнее, борясь с очередным приступом тошноты. Вложив катар в ножны, она подползла к Куну. С отвращением пощупала пульс, убеждаясь, что он действительно мертв. Потом пошарила по карманам, выискивая какие-нибудь сведения или послания, но ничего не нашла. Только на коже возле локтя обнаружилась татуировка «Cu», перечеркнутая выжженным клеймом. Подумав, Локи развязала пояс с монетками, потрясла его и – о чудо! – оттуда вывалилась металлическая пластина, где с одной стороны было вырезано «Око», а с другой – руна «Райдо». Она сунула ее в карман и минуту посидела над телом, отдавая почести, чтобы душа спокойно ушла в Утгард и никого не тревожила.
– Гарм лает громко у Гнипахеллира, привязь не выдержит – вырвется Жадный, – тихо сказала Локи, вздохнула и с трудом поднялась на раненые, замерзшие ноги. Левую пронзила острая боль: Ангейя изловчилась и вытащила острый камешек из ступни.
Прихрамывая и оставляя кровавые следы, она доковыляла до железной лестницы и начала долгий подъем. Все мышцы ее тела взвыли, сопротивляясь новой нагрузке, но она должна была отсюда выбраться. Преодолев примерно половину, она склонилась над перилами и приложила к ним лоб, чтобы отдохнуть. Локи понимала, что если сядет, то встать уже не сможет.
Последние метры дались ей с огромным трудом. Локи выдохнула и запрокинула голову, всматриваясь в дрожащие далекие звезды. Луна зашла, так что половина ночи точно миновала, но ведь ей как-то надо вернуться в Дом Змеи. Когда-то Хеймдалль ей казался страшным, но теперь, стоя спиной к дыре коллектора, она ощутила всю мощь чужого города. От сквозняка ее пробил озноб, пряди влажных от пота волос неприятно прилипли к шее. Перед коллектором было большое открытое пространство из заросшего газона. На маленькой парковке стоял одинокий автомобиль. Видимо, тот, на котором приехал Кун. Локи добрела до него и забралась внутрь, обшарила всю машину, перетряхнула багажник и бардачок, но ничего ценного, кроме карты города, не нашла. Ключей не было. Возвращаться назад, к остывающему телу Куна, и искать ключи у нее не было сил. Пришлось закрыть все двери и свернуться калачиком, чтобы согреться. Кажется, она отрубилась, потому что в следующее мгновение в лицо ударил свет ярких фар приближающейся машины.
Стискивая катар, она затаилась, готовая драться до последнего. Скрипнули и хлопнули дверцы.
– Да, это та машина! – приглушенно вскрикнул знакомый голос.
– Они должны быть здесь, только бы успеть!
Локи распахнула дверцу и почти вывалилась наружу. Ки, Даану, Тобиас подскочили, помогая ей выбраться. На пассажирском сиденье рядом с водителем оставался мрачный, притихший Киллин.
– Ангейя, ты как? Ты в порядке? Ты вся в крови! – охнула Даану, стискивая ее локоть.
– Это не моя кровь. Ну, не вся. Все хорошо.
– Да ты ледяная! – Тобиас набросил ей на плечи свою куртку, и Локи в ней утонула. – Где этот урод?
– Как вы меня нашли?
– Я наткнулся на Каса с разбитой головой. И он был там.
Все замолчали и глянули на Киллина. «Дрозд» не смотрел в их сторону, стиснув зубы.
– Киллин? – позвал Ки. Нечасто Локи видела его настолько взбешенным.
«Дрозд» выбрался из машины, пристыженно глядя себе под ноги.
– Я… я… его не трогал. Я только… Я не думал!
– Это ты мне что-то подсыпал, да? – догадалась Локи, вспомнив про чай. Он понуро кивнул. – Но зачем?
– Он из клана моей матери. Говорил, что знал, как она погибла, мы с ним полгода переписывались. Я не знал, честно! – Губы Киллина скривились от едва сдерживаемых рыданий. – Он сказал, что расскажет в обмен на ту вещь, что есть у тебя, что он просто заберет свою вещь, я не знал, что он собирается делать!..
– Хватит! – мягко прервала его Локи. Даану все еще сжимала ее локоть. – Пусть с тобой разбирается Фергас Лонан, сейчас мне некогда. Тобиас, если тебе интересно, то Кун остался внизу. Я проверила его карманы. – Она протянула Валецкому пластину.
Валецкий посмотрел на нее почти с восхищением.
– Ты не перестаешь меня удивлять, Локи Ангейя. – Он попытался пожать ей руку, но Локи взвыла от боли. – Прости! Он тебя ранил?
– Переживу, – она слабо улыбнулась.
– Все, поехали назад. – Даану дернула ее за локоть.
– Постой… Ки, что значит перечеркнутое «Cu»?
Турс моргнул соображая.
– Это кланоубийство, ас. Клеймо за убийство своего соклановца. Ты хочешь сказать?..
