В общем, я решил, что не буду сидеть на земле. Лучше заберусь на камень. Так себе защита, но хоть что-то: метра полтора с одной стороны и полметра с другой. Зарядив ружьё, я забрался на самую высокую часть валуна и стал следить, что делает Пилигрим.
А он осторожно, стараясь не шуметь, двигался в сторону озёрного берега. Клыкастый здоровяк уже попил и теперь стоял, нетерпеливо наблюдая, как пьёт его семейство. Ветер дул с северо-запада, с гор. Так что почуять Пилигрима клыкастый не мог.
Метров за сто, бестии разошлись в стороны, начиная брать цель в клещи. А Пилигрим подобрался как можно ближе, вскинул винтовку, прицелился и выстрелил.
И попал!
Пуля ударила куда-то в бок, рядом с передней лапой зверя. Но явно не туда, куда целился Пилигрим: клыкастый, будто почуяв опасность, дёрнулся в последний момент.
И помирать он не спешил. Взревев, как раненый медведь, принялся шарить по округе своими маленькими глазками. Не иначе, как в поисках обидчика.
Пилигрим быстро перезарядил винтовку и выстрелил снова — а потом ещё раз! Клыкастый каждый раз от звука выстрела дёргался, поэтому пули летели куда угодно, но не туда, куда метил охотник. А тут ещё и семейство этого пернатого кабана всполошилось…
Пилигрим выстрелил ещё дважды, прежде чем клыкастый определил, откуда исходит угроза, и ломанулся её бить. Из травы сразу же появились бестии, кинувшись ему в ноги. А зверь, склонив голову к земле, выставил клыки. Решил поддеть надоедливых противников, но те на клыки и не думали попадаться…
Русый, как молния, метался перед носом зверя, не давая себя зацепить. А Хромая держалась в отдалении, изредка делая быстрый рывок, чтобы цапнуть за ногу. Это сбивало клыкастого с толку, и он даже замедлился, позволив Пилигриму выстрелить ещё дважды.
И последний выстрел оказался на удивление результативным…
Пуля пробила пернатую грудь, и это заставило взреветь сначала вожака, а потом и всё его семейство. И теперь уже не было силы, что могла бы их остановить. Как маленький бронированный кулак, пернатые ломанулись в сторону обидчика.
Я не стал валять дурака: проверил ружьё и взял его наизготовку. А Пилигрим драпанул от зверья с такой скоростью, будто всю жизнь спринты бегал по пересечённой местности. Когда он пронёсся мимо, то даже умудрился что-то прокричать… Но я не расслышал.
Зато потом, когда, сотрясая землю своими ножищами, появилось разъярённое семейство, я не сплоховал… Вскинул ружьё и пустил пулю клыкастому в бок. Сам я собирался бежать, но не видел ни Хромой, ни Русого. А убежать от этих пернатых броневиков без помощи бестий я бы вряд ли смог…
Похоже, наши питомцы просто отстали, не выдержав гонки. Или испугались связываться… Или, может быть, Пилигрим кричал мне что-то важное?
Тем временем клыкастый пробежал ещё пару десятков метров, постепенно замедляясь. А потом медленно развернулся ко мне, уставившись злыми глазками. При этом он рыл ногой землю и разве что дым из ноздрей не пускал.
— Ой… — я вставил патрон, вскинул ружьё и пустил пулю прямо в клыкастую морду.
Метил в глаз, но попал в нос. И это попадание так разъярило злобную тушу, что клыкастый, забыв о Пилигриме, метнулся ко мне.
Первый удар принял на себя тот камень, на котором я сидел. Камень дрогнул, и моя рука, сжимавшая ружьё, тоже дрогнула. Поэтому пуля влепилась не в основание черепа, а в спину зверя, вызвав новый рёв недовольства.
Следом за вожаком мой валун с разбега боднула его самка, а следом — и весь выводок. К этому времени клыкастый успел отскочить, взять разгон и двинуться в новый забег.
В этот раз я стрелял не в тело, а в ногу… Хоть и попал, но пуля прошла по касательной, лишь выбив фонтанчик крови.
В этот момент из травы вырвались Хромая и Русый, которые тут же попытались отвлечь самку и выводок. Правда, шансы у них были разве что против выводка… Зато это заставило самку встать на защиту детёнышей и отвлечься от меня.
А я успел сделать ещё один выстрел. И снова в ногу клыкастому. Попал, но не перебил, конечно… Ноги хоть и были тонкими в сравнении с телом, но уж точно не тоньше моих собственных. Зато пернатый от неожиданности завалился на бок, перекатившись через спину.
Но не успел я соскочить с камня, как он снова оказался на ногах. И начал обходить препятствие в виде высокой части валуна. Осознав, что сбежать не успею, я вынуждено бросился назад и остановился на самой верхней точке камня.
Клыкастый как раз добрался до удобного подъёма и, торжествующе взревев, попытался преодолеть полметра высоты. Поставил сначала одну ногу, затем вторую… И тут же отдёрнул её.
— Так тебе!.. — злорадно сообщил я, вскидывая ружьё.
В этот момент зверь снова рявкнул. А затем резко взвился в воздух, используя для прыжка все три здоровых лапы. Мелькнул лёгкий пух на пузе, и я снова посмотрел в его торжествующие злые глазки… Но план уже созрел! И когда пернатый боров кинулся на меня, пригнув голову и выставив клыки, я не стал стрелять…
Просто сделал шаг назад и спрыгнул вниз. Приземляясь на землю, я уже наводил ружьё вверх, готовясь к стрельбе. И даже удар при приземлении не сбил мне прицел. Не время отвлекаться на боль, прострелившую колено… У меня была примерно секунда. И когда сверху показалось пузо, я выстрелил!
А потом, хромая и морщась от боли, кинулся обратно на валун. Но это были уже излишние предосторожности…
Клыкастый визжал, лёжа на боку и дёргая ногами. С каждой секундой силы покидали его.
А самка с выводком медленно отступали, на всякий случай огрызаясь на бестий. И, похоже, даже не думали возвращаться к самцу.
Но расслабиться и закинуть в рот «лечилку» я себе позволил, лишь когда среди травы появились Пилигрим и Мелкий.
— Я же тебе кричал, чтобы не стрелял! — возмутился Грим.
— Я не слышал, чего ты там кричал… — постанывая от боли, ответил я. — Я целился!..
— Надо было слушать! — развёл он руками.
— Да, Вано! Ну ты чо⁈ — поддакнул Мелкий из врождённой вредности.
— Идите вы в жопу, тактики недоделанные! — не стал я обижаться. — Я теперь раненый. Так что эту зверюгу сами будете тащить…
Дневник Листова И. А.
Сто семьдесят первый день. Возвращение в Алтарное.
Шесть дней пролетели, как один миг, ни на секунду не дав мне расслабиться. Когда пришёл отряд из Алтарного, который вёл Дунай, мы ещё не закончили с факторией. Впрочем, сделать всё-таки успели многое…
Например, несколько деревянных кадок, в одной из которых вымачивалась шкуры: убитого клыкастого и пары антилоп. Рядом на сушилке вялилось мясо, которое затем нужно было хорошенько прокоптить. Вот только коптильни ещё доделать не успели.
Зато соорудили пару навесов и нарубили брёвен. Они нужны были на будущий сруб для охотников, который пригодился бы в холодное время года.
Кроме того, ещё немного укрепили загородку в промоине. Теперь уже старались обтачивать камни и формировать кладку вокруг валунов.
Ну и доделали подъёмник.
И всё это время, каждую ночь, к нам кто-нибудь наведывался… То крокодилла вылезет, то мохнатый из Пущи шастает по округе…
— Эй! Еле нашли вас! Давайте, пускайте внутрь! — крикнул снизу Дунай.
— С подъёмника сойдите! — потребовал один из ребят, дежуривших у входа.
Заскрипела лебёдка, и мост начал подниматься. Я и Мелкий подставили поперечное бревно, и вскоре наши сменщики поднялись наверх.
— Ну это… Ничего так устроились!.. — оценил Дунай, крепко обнимая меня и Мелкого.
— Ну так ведь старались! — согласился я. — Чего там в Алтарном?
— Да всё как обычно! — отмахнулся Дунай. — На нас попытались наехать «кукушата». Требовали, чтобы им дали поговорить с металлургами, а мы их послали. Совет у Кукушкина был, но там ничего важного не решили, потому что тебя, Вити и Пустырника не было. А ещё спрос на топоры чуть восстановился. Мы снизили стоимость, теперь можем слегка конкурировать с пластиком. А, вот ещё…
Порывшись в рюкзаке, он сунул мне в руки отчёт по расследованию. Пока я читал послание Вавася, Дунай продолжал делиться новостями. Удалось восстановить пост наблюдателей за Тропой Гигантов. Рыбаки рассказывали, что в море творится что-то невообразимое: всё бурлит от рыбы и хищников.
