На прорыв! - Мазур Степан Александрович

Раньше все грузовые функции в городе выполняли роботы. Теперь же они стояли столбами на улицах, ожидая команд ИИ или ИМИИ. Культисты не могли управлять ими напрямую, так как соединение с чипами у данных людей отсутствовало, а трофейные костюмы не предоставляли полный спектр возможностей, который был доступен господам ранее. А Алых Саламандр с пассивными системами управления было не так много во всём «Москва Сити»: чуть более сотни. Экипировка элиты. Потому большинство роботов простаивали, ожидая прямого управления.

Впрочем, не все роботы перешли в режим ожидания. Группа роботов управлялась прямо с консолей в операционных центрах с помощью удалённых камер. Как приметил Дементий, эта группа занимались функциями «медвежатников». Только вместо сейфов на этот раз роботы взламывали двери, вынося умные замки массивных дверей мощными ударами рук. Люди ломать герметичные двери, рассчитанные на защиту от многих напастей подземелья (вроде утечки газа или проникновения радиации) простыми ломами и топорами затруднялись. Взрывать же каждую дверь было не эффективно. Хотя, рыжий юноша периодически слышал хлопки вдоль улиц. Останавливался, поглядывая на данные рабочие тройки. Там ребята работали в том случае, если были уверены, что за дверью лежат тела. Подобную уверенность предоставляли сами культисты, помня своих соседей, многих работников и прочих популярных личностей.

«Культисты». Ранее эти люди казались Демону нелюдимыми, грязными, вонючими изгоями, Язвой на теле цивилизованного мира. Он сам не раз шептал им в спину «гномы» и относился как к мусору. Ведь многим из них не давали даже стандартных костюмов Саламандра начального «белого» уровня. Они ходили в обносках сшитой из синтетических тканей одежды. Они потели и чесались. Хуже всего, они говорили то, что думают, не подверженные контролю. Они могли мыслить самостоятельно и выражать эти мысли вслух. Невероятно для подземного города, который ещё несколько дней назад был пронизан системами слежениям!

На поверхности же Демон увидел много нового. Убийства и истинное насилие, самопожертвование и героизм. Те люди наверху тоже ходили в одежде, как дикари прошлого и тоже иногда чесались и говорили свои мысли вслух. Но от этого они не переставали быть людьми. Неполный месяц путешествия подземного жителя на паровозе Варяг изменили взгляд подземника на людей. Перевернул Дементию саму систему ценностей, и теперь он не видел изгоев.

Он видел людей. Везде. В каждом. Одежда стала последним атрибутом, на который юноша стал бы обращать внимание.

Рыжий, конопатый ботаник неполных семнадцати лет теперь видел суть вещей. Судя по поступкам, культисты предстали перед ним неунывающими, трудолюбивыми людьми. Они не впали в панику после трагедии с ИИ, не проклинали жизнь, не молили своих богов свободы. Они просто работали над устранением проблемы. Вкладывали все силы, чтобы всем было лучше.

Они спасали город, как могли.

Что более важно, Дементий никак не мог найти признаков насилия между ними. Раньше подземное правительство спускало на них всех собак, обвиняя во всех городских бедах. Им причисляли многочисленные нарушения порядка, бунты, возникновения эпидемий, иногда даже убийства. «Сотня» ограничивала их свободу, кидала за решетку, вводила продуктовые карточки. Поговаривали, что на культистах первыми ставят опыты учёные. Так это или нет, Демон не знал. И глядя на этих людей в таких же костюмах, как раньше носили чипованные подземники, он не мог найти отличия между ними. Социальные, религиозные, нравственные, любые.

Но культисты словно отрицали все формы градаций. Ни командиров, ни наставников. Они казались Демону более открытыми и коммуникабельными, чем «истинные подземники». Ведь им многие годы жизни под землей приходилось общаться вербально. Без гаджетов. Они даже улыбались… Как дети. Господа же предпочитали печатать или разговаривать с ИИ. Господа предпочитали сидеть дома, ограничивая общение с внешним миром до минимума.

Дементий приблизился к родному дому, и немного постоял перед лестницей. Она вела на второй этаж к его собственной жилплощади. Немного подумав, понял, что там нет ничего полезного. Личные вещи молодежи не полагались. Они были пережитком прошлого и были свойственны лишь первым переселенцам, которые спускались под землю в качестве наймитов по приглашению корпораций до дня, Когда Всё Изменилось.

Демон понял, что домой не тянет, потому что нет больше дома. Нечего было вспомнить в четырёх стенах. Воспоминания были дальше, в другом месте. И ноги сами понесли к более близким по духу местам.

Прошёл дальше по улице, которая гордо носила название Гидропонической, и застыл перед хорошо знакомыми ажурными стеклянным стеллажам гидропоники. Те сверкали алмазами в вечно сером полумраке подземелья. Они всегда приманивали взгляды подземных жителей. Исправно работала гидропоника и сейчас, оставленная на попечительство автоматики, которой не требовался искусственный интеллект, чтобы выкапывать созревшую картошку или отличить баклажан от кабачка при сортировке.

Работали простейшие программы.

Дементий смело вошёл в помещение. Останавливать на входе больше было некому. Мальчишку, которого выгоняли из производственного помещения тысячи раз в детстве, больше не существовало.

Как и живых сотрудников гидропоники.

Округлое сооружение на 9 квадратных километров общей площади предлагало 3 этажа, которые хорошо просматривались со всех сторон сквозь стеклянные стены. Производственное здание-витрина снабжало провизией весь город. Её поставляли в свежем виде в пункты питания и магазины или консервировали и отправляли на склады, которые занимали большую часть улицы Гидропонической.

На первом и самом большом этаже под искусственным светом в гидропонике выращивали овощи и злаковые культуры. От отходов их производства создавали биопластик, которым в основном и заправляли картриджи 3D-принтеров. Они быстро распечатывали самые необходимые повседневные мелочи от вилок до пакетов, которые можно было легко повторно переработать.

Дементий хорошо знал, что первое время пытались делать из шелухи и био-топливо, но в нём быстро пропала нужда при интенсивной электрификации структур города. А вот на поверхности сейчас оно пригодилось бы для наземного транспорта и нужд авиации. Оставалось только воскресить производственные линейки. А так же как минимум доработать бензиновые двигатели и распечатать готовые проекты корпусов автотранспорта или авиатранспорта. В картотеке механизмов города, которые позаимствовали у ведущих индустриальных держав ещё в годы Благоденствия, должны были оставаться лучшие образцы.

«Весомый козырь для обмена с анклавами». – Прикинул Демон.

Он прошёлся вдоль стеллажей, с наслаждением вдыхая запах растений. Душа его запела, глядя на сочные стебли сои и переплетения гороха и огурцов, стеблей ржи, овса, ячменя, выращиваемого в основном для производства биопластика. Он укорил шаги, минуя многоэтажные грядки в 7 рядов. Здесь были культуры с фасолью, кукурузой, пшеницей и салатом. Почти пробежался вдоль укропа и маиса. Остановился, разглядывая, как системы автоматического полива опрыскивают томаты и сладкий перец. Посмотрел, как на участке вечно сырой земле пробились молодые ростки риса.

Воровато оглянувшись, юноша выкопал из грядки сочную морковку, отряхнул и съел её прямо с землей. Прямо как в детстве, когда отец приносил домой свежие овощи прямо с грядки, и не хотелось тратить время на то, чтобы их помыть.

После сладкой морковки уже с полным равнодушием Дементий прошелся мимо стеллажей с укропом, сельдереем и капустой. Миновал ряды свеклы и поднялся на второй этаж по лестнице, которая делила просторное помещение пополам. До второй половины здания редко когда доходил. Ведь второй этаж был гораздо интереснее.

На втором этаже выращивали фрукты и ягоды. Здесь же располагался дендрарий. Весь этаж был словно цветущим фруктовым садом – Эдемом. Вот только не было здесь ни одного насекомого. Не пели птицы. Не стрекотали кузнечики. В земле копошились лишь бесшумные микроорганизмы.