Эвис: Повелитель Ненастья (СИ) - Горъ Василий

— И это все, что ты можешь о ней сказать? — притворно удивилась меньшица.

— Да нет, конечно! — вспыхнула Найта. — Она в прекрасном настроении. Думаю, выпила не один кубок вина и с нетерпением чего-то ждет. Наверное, возвращения Нейла. А еще самую чуточку напряжена…

На этом вопросы Вэйльки к матери иссякли. Просто потому, что появился еще один. Куда более важный. Ко мне:

— Кстати, а куда мы ездили?

— Вы чему-то научились, и я решил вас испытать в реальном бою. Втроем проверили один из разбойничьих схронов в Келлатских холмах, но, к сожалению, никого не нашли… — выдал я заранее заготовленный ответ. А потом коротко описал процесс проверки: — Разбили лагерь за десяток перестрелов, дождались темноты, выпили зелье кошачьего глаза и после полуночи двинулись к схрону. Осмотрели, расстроились, вернулись обратно, переночевали так же, как и на самом деле, а с утра поехали домой.

— А это объяснение не будет выглядеть странно? — поинтересовалась Найта.

— Не будет… — угрюмо вздохнул я. — О том, что я очень не люблю разбойный люд, знает весь Маллор…

…Доргетта ар Маггор действительно пребывала в прекраснейшем настроении и действительно ждала меня. Но оглядев наши румяные от мороза лица и заметив голодные взгляды, которые я и мои Дарующие бросали на накрытый стол, наступила на горло своему любопытству и отправила нас куда подальше. В смысле, сказала, что не торопится, поэтому будет дегустировать вина из моего погреба, пока мы не приведем в себя в порядок после дороги. Само собой, мы тут же унеслись в баню. А через пару колец, чистые, приятно пахнущие и переодевшиеся в домашнее, вернулись в жарко натопленную малую гостиную.

— Ну, и где вас носило со вчерашнего дня? — сварливо поинтересовалась родственница, как только мы расселись на свои места и потянулись к тарелкам с вареным мясом.

Я тут же выдал придуманное объяснение и слегка растерялся, увидев мечтательную поволоку, затянувшую ее глаза:

— Ночь в зимнем лесу на краю Бездны[2]… Костер перед шатром… Непередаваемый аромат жарящегося мяса…

— Было все, кроме шатра: мы ночевали под нижними лапами огромной ели! — уточнила Вэйлька. — На толстом и очень мягком ковре из опавших иголок, от которого одуряющее пахло хвоей, еловой смолой и зимней свежестью.

— Издеваешься, да? — притворно возмутилась Доргетта.

— Если только самую малость! — хихикнула девушка, читающая ее эмоции, как открытую книгу. — Правда, не над вами, а над троицей во-он тех хмурых дамочек, которых Нейл собирается вывезти в лес после окончания следующего дежурства. Причем просто так, без всякой охоты за головами!

— О-о-о!!! — восхищенный выдох, сорвавшийся с губ Майры, Альки и Тины, заставил ар Маггор повернуться к ним лицом. А их взгляды, в которых читались кружащее голову предвкушение, жгучее нетерпение и безграничная благодарность, заставили ее рассмеяться в голос:

— Что ты делаешь со своими женщинами, юный Эвис⁈

Я пожал плечами:

— Вроде, ничего особенного!

— Ага, так я и поверила! — скептически наморщила нос Дора. — Когда я предложила посетить бал у Доверов, эти благородные дамы, которые просто обязаны круглые сутки мечтать о танцах до рассвета и галантных кавалерах, лишь вежливо улыбнулись. А мчаться на край Бездны, чтобы провести ночь в сугробе под елкой, готовы прямо сейчас!

— Что поделать? Такой вот у меня Странный род… — усмехнулся я. А потом посерьезнел, так как слушал гостью с момента входа в гостиную, и почувствовал то легкое раздражение, с которым она выговорила слово «бал»: — А почему вы считаете, что нам обязательно надо быть у Доверов?

Женщина хмыкнула, пристально посмотрела мне в глаза, но не нашла в них ничего, кроме спокойствия:

— Слово, данное в замке моего супруга, помнишь?

Я покопался в памяти и утвердительно кивнул:

— Конечно!

— Так вот, в середине прошлой десятины в Лайвен вернулся муж Склочницы…

— В смысле, Торвар ар Тиер? — на всякий случай уточнил я.

— Он самый! — подтвердила родственница. — Если верить слухам, вчера днем он очередной раз поцапался с женой из-за наследника, а когда понял, что ее легче зарубить, чем заткнуть, уехал топить горе в вине на прием к ар Вессам. И столкнулся там с хорошо известным тебе Фарресом из рода Сулон!

— И? — нахмурился я, так как почувствовал, что Дору начинает потряхивать от бешенства.

— И эта мелкая злопамятная тварь, напоив Торвара до потери сознания, уговорила его примерно наказать одного молодого хвастуна!

— О, как!

— Это еще не все! — злобно сверкнула глазами ар Маггор, в сердцах взмахнула правой рукой и чудом не сбила на пол кубок с вином: — Эта парочка и десяток их собутыльников в процессе весьма содержательной пьяной беседы пришли к выводу, что в том тренировочном поединке, в котором ты нанес поражение арру Элмару, Душегуб тебе просто поддался!

— А если не принимать во внимание итоги этого боя, то в десяток лучших клинков Маллора я не вхожу… — продолжил я ее мысль. — И, значит, теперь меня можно смело называть болтуном?

— Именно!

— Честно говоря, Фарресу я не завидую… — буркнул я, представив себе реакцию Наставника на появившийся слух.

Дора пошла пятнами:

— Какой, в Бездну, Фаррес⁈ Ты вообще понимаешь, с кем тебе придется скрестить клинки⁈

— Он все прекрасно понимает, мама! — мягко проворковала Тина и, вылетев из кресла, приобняла не на шутку разошедшуюся женщину. — Просто Нейл знает, на что способен, и готов к бою с любым противником.

— Дети! Самоуверенные и наивные до жути! — стряхнув с себя руки дочери, взвыла ар Маггор, вскочила с места, подошла ко мне, вцепилась в плечи и пару раз от души встряхнула: — Нейл, Торвар ар Тиер последние лет десять живет одной войной! А война — это не поединки в теплых бальных залах или в ухоженных парках рядом с городскими особняками, а кровь, грязь и смерти, смерти, смерти!!!

— Я знаю, что он относится к каждому бою, как к последнему, поэтому использует любые уловки, лишь бы победить… — спокойно улыбнулся я. — И что терпеть не может тренировочные поединки, считая их уделом трусов и альковных рубак[3], тоже знаю.

— Ты не знаешь самого главного… — вздохнула Дора, оставила меня в покое, сгорбила плечи и за одно мгновение словно постарела лет на двадцать. — Он злопамятен, как порождение Бездны. Поэтому не сможет смириться, если его победит мальчишка.

— Тогда зачем нам этот бал⁈ — не выдержала Алька.

— Там будет Магнус ар Койрен, первый меч Маллора и самый близкий друг моего покойного сына… — опустив взгляд к полу, буркнула наша гостья. — Он мне должен. Поэтому Нейл проведет с ним долгий и равный бой, в самом конце получит небольшую рану и проваляется в постели десятины три. А за это время Торвар уберется к себе в Пограничье…

[1] После изменения Дарующие стали походить на близняшек, и чтобы не вызывать вопросов у окружающих, перестали использовать слова «мама» и «дочка». Причем Вэйль называет себя старшей, а свою мать «младшенькой».

[2] На краю Бездны — аналог нашего «у черта на рогах».

[3] Альковный рубака — любитель быстрых побед над женщинами, как правило, в дворцовых закоулках.

Глава 3

Шестой день второй десятины второго месяца зимы.

…В поместье к Доверам мы прибыли с небольшим опозданием — через половину кольца после выезда из дому кобылка Тины потеряла подкову, и нам пришлось возвращаться домой, чтобы взять другую лошадь. Поэтому к парадной лестнице подъехали совершенно свободно, спешились, кинули поводья в руки подбежавших конюхов, и неторопливо двинулись вверх по лестнице. А на верхней площадке остановились, чтобы рассмотреть скульптуры, обнаружившиеся в нишах по обе стороны от высоченных резных дверей.

Левая изображала воина, только-только вышедшего из боя — израненного, с выщербленным мечом, в посеченной кольчуге и с вздувшимися от перенапряжения мышцами, но до безумия гордого одержанной победой. При этом оторопь вызывало не потрясающее мастерство проработки мельчайших деталей, а буйство эмоций этого мужчины, чувствующееся чуть ли не кожей — он казался куда более живым, чем любой из нас. Может, потому что только что разминулся со Смертью?