"Фантастика 2025-76". Компиляция. Книги 1-35 (СИ) - Стоев Андрей

— Студент вряд ли, а вот ты, наверное, сможешь, — оценивающе посмотрела на меня Стефа. — Давай этим тоже позанимаемся, я посмотрю, какие у нас упражнения на эту тему есть.

Опять напросился на добавочные упражнения — словно мало мне Магды Ясеневой, которая при малейшей возможности подсовывает мне дополнительные задания.

— А знаешь, что ещё интересно, бабушка — мы с Леной эту другую сторону Силы видим и даже можем её использовать.

— Вот как? — она с удивлением посмотрела на меня. — И каким образом вы сумели такую способность получить?

— Не знаю, честно.

— Куда ты умудрился залезть? — вслух размышляла она. — И как вообще на это можно настроиться?

Меня будто стукнуло по голове — было, было одно интересное место, куда я имел глупость залезть. Может, там мы и настроились каким-то образом? Во всяком случае, на что-то мы там действительно пытались настроиться. Озвучивать свою догадку я не стал — пришлось бы объяснять слишком многое из того, что я объяснять не хотел.

— А не знаешь ли ты, бабушка, такую Тамилу Лапу? — сменил я тему.

— Лапа, Лапа… — призадумалась она. — Нет, не помню такую. Кто это?

— Ещё один человек, который умеет обращаться с этой другой стороной Силы. При этом она настаивает, что Высшей она не является. И возраст у неё полторы тысячи лет.

— Если она не Высшая, то ей не может быть полторы тысячи лет, — отрицательно покачала головой Стефа.

— Почему? — заинтересовался я. — Объяснишь?

— Да всё просто, Кеннер. Вот скажи: сколько живёт человек, и почему именно столько?

— Ну если вообще, то лет до восьмидесяти. У нас до ста пятидесяти примерно. А почему столько… насколько я понимаю, дефекты деления клеток накапливаются или что-то в этом роде.

— А Владеющий сколько живёт? Ладно, отвечу за тебя — лет до трёхсот-четырёхсот, иногда пятисот. Потому что у него сродство с Силой подавляет механизмы старения и оно происходит соответственно медленнее. А теперь вопрос тебе: сколько живут Высшие?

— Тысячу лет? — предположил я. — Или две? — потом я вспомнил Бальдебрету из племени гаутов и уверенно ответил: — Три тысячи лет.

— Нет, Кеннер, — улыбнулась Стефа. — Высшие живут столько же, сколько и обычные Владеющие. Ну может, чуть больше, но ненамного.

— Не может такого быть, — усомнился я. — Взять хотя бы Бальдебрету — сколько ей? Две тысячи точно есть — разве не так?

— Так, — согласилась она. — Только это не та же самая Бальдебрета.

— В каком смысле? — непонимающе нахмурился я. — Бабушка, объясни нормально, пожалуйста.

— Ты знаешь, что такое духовная форма?

— Очень примерно.

— Ну, точно это вряд ли кто знает. Так вот, именно духовная форма хранит полный слепок организма. Не копию каждой клетки, которая к этому возрасту, скорее всего, содержит множество дефектов, а цельный образ организма. И если перейти в духовную форму, а потом обратно, то организм полностью восстановится. Не обязательно в точности в таком же виде, но, как минимум, в очень похожем. И уход в Осколки как раз чаще всего с этим и связан — приходит время умирать, и если ты хочешь жить дальше, тебе надо суметь хоть на мгновение перейти в духовную форму. Впрочем, больше, чем на мгновение, вряд ли получится — существование в духовной форме требует просто чудовищной энергии.

— То есть получается, что если научиться переходить в духовную форму хотя бы на мгновенье, то можно жить вечно?

— Было бы просто замечательно, — усмехнулась Стефа, — но, к сожалению, ничего подобного. Духовная форма содержит не какой-то шаблон идеального организма, а его текущую копию. Без мусора, но всё равно неидеальную. Я не знаю, сколько раз можно обновлять организм, но рано или поздно приходит момент, когда образец становится нежизнеспособным, и чтобы существовать дальше, необходимо окончательно перейти в духовную форму. И если у тебя к тому времени не будет хватать на это энергии, ты умрёшь, как любой человек. Нельзя жить вечно, даже Вселенная рано или поздно умирает.

— А духовная форма живёт вечно?

— Не знаю, Кеннер. Никто не знает. Если у кого-то и получилось полностью перейти в духовную форму, он не вернулся нам об этом рассказать.

Глава 15

В дверь каюты осторожно постучали.

— Господин, приказано разбудить! — послышался голос юнги.

— Да, я услышал, — отозвался я, с некоторым усилием открывая глаза.

Мог бы и не трудиться отвечать — по стремительно удаляющемуся топоту было понятно, что юнга моих слов не услышит. Судя по всему, Ленка оказала на юнгу столь глубокое впечатление, что с самого нашего первого полёта на «Иволге» он всеми силами избегал её, а заодно и меня. Учитывая потрясающее умение юного воздушника шкериться по разным закуткам, увидеть его своими глазами мне было не проще, чем узреть райскую птицу Гамаюн. Даже не представляю, что такого Ленка с ним сделала — вроде никогда не замечал за ней склонности обижать детей.

Как ни хотелось мне избежать очередного путешествия, но лететь к рифам всё-таки пришлось. Слишком уж ненадёжные они партнёры, и слишком дорого обошлись бы мне любые с ними проблемы. И с нормальными-то партнёрами нужно всегда держать руку на пульсе, а рифов даже близко нельзя назвать нормальными. Так что всю дорогу до Рифеев я мучительно раздумывал, как добиться того, чтобы у них даже мысли не возникло нарушить договорённости. Ничего подходящего в голову не приходило… может, попробовать избить старейшин? А что, вполне может оказаться нормальным решением. И для меня, возможно, тоже — в этот раз я не стал брать с собой Ленку, и без неё рядом уже начал ощущать лёгкое беспокойство, постепенно переходящее в глухое раздражение.

Я не торопясь умылся, оделся и уже через четверть часа появился в рубке дирижабля.

— Здравствуйте, почтенный Ефрем, — поздоровался я с капитаном, который что-то строго выговаривал рулевому.

— Здравствуйте, господин Кеннер, — он тут же повернулся ко мне. — Вы распорядились разбудить вас за час до прилёта. Завтрак уже ждёт вас в кают-компании.

— Всё правильно, капитан, благодарю вас, — благосклонно кивнул я. — Где мы сейчас находимся?

— В области лесных племён, — капитан жестом показал на обзорное окно рубки, и действительно, внизу уже не было и следа заснеженной черневой тайги — там расстилались зелёные лужайки и весело шелестели яркой листвой берёзы и клёны, ну, или что-то на них похожее.

— Мы бы уже час назад были на месте, — виновато заметил он, — но приходится постоянно огибать их леса. Вот и болтаемся туда-сюда, как матрос в увольнении.

— Над их лесами пролетать нельзя? — удивился я.

— Лесные это сильно не любят, а нам с ними ссориться не с руки. На обратном пути у них же груз брать будем. А главное, техника там не очень хорошо себя ведёт, особенно точная механика. Гирокомпасы, к примеру, над их лесами постоянно ломаются.

Ну да, их леса ведь стягивают на себя Силу, так что неудивительно, что техника там отказывает.

— А у кого мы будем забирать груз?

— В этот раз у Осоки.

— В этот раз? — не понял я. — А что, вы разве не в одном месте забираете?

— В основном у Осоки, но каждый третий раз берём у Ивы. Они с Осокой не очень ладят, так что Ива со своими друзьями отправляют отдельно.

Да, помнится, Старая Ондатра пыталась натравить меня как раз на племя Ивы — впрочем, не особо настойчиво. Ну что же, обязательно воспользуюсь возможностью повидать Старую Ондатру. Не исключено, что она сможет что-то рассказать мне о Севере, а меня этот вопрос по-прежнему беспокоил. Как ни пытались меня убедить, что там нет ничего особенного, просто какие-то необычные животные, у меня по-прежнему оставалось стойкое ощущение, что дело обстоит не так просто. В конце концов я решил посмотреть лес вероятностей; рассматривать пришлось долго, и я едва не упал в обморок от перенапряжения, но всё же сумел обнаружить удивительную вещь — все ветви вокруг основной сильно дрожали. Мой неизвестный опекун усердно старался заменить ветку с моей поездкой на Север на любую другую, но все прочие ветви были так слабы, что у него — или у неё? — ничего не получилось. Это и понятно — в ветви с посылкой студентов на Север замешана Высшая и, скорее всего, не одна, и изменить подобную ветвь невероятно трудно, но тем удивительнее выглядели такие упорные попытки. Здесь мне уже стало окончательно ясно, что дело вовсе не в необычных животных, и мои предчувствия действительно имеют под собой какие-то основания.