– О нет, божественная, – жрец аккуратно вытирал выступившие слёзы. – Конечно собирают и аккуратно привозят сюда, в этот храм.
– Тогда почему ты смеёшься?
– Дело в том, моя Госпожа, что каждый такой крокодил, вне зависимости от состояния тела, превращается здесь в великолепный Сах [93], что потом продаётся храмом.
– То есть, они хорошо на этом зарабатывают?
– Даже больше, чем мы на кошках в Бубастисе!
– Ну, что ж, – произнесла улыбнувшись, – в следующий раз буду умнее.
Одинокая ночь на новом месте прошла на удивление спокойно. Впервые после «попаданства», я отказалась вдали от мужа, предоставленная сама себе. Так что, обильно позавтракав с утра, была готова к посещению храма.
Если сравнивать с Ипетсут, то само его здание не было настолько велико. Посвящённое только одному богу, оно просто не нуждалось во внушительном размере. Зато всевозможных стел, скульптур и жертвенников различных мастей на храмовой территории имелось в огромном количестве. Кроме того, в храм Амона простые люди не допускались. Им отводилась прихрамовая площадь, являясь причалом и первый двор. Остальная территория была доступна только жрецам и служителям. Да и царю… ведь именно он – главный жрец любого бога.
Здесь же, отношение к верующим было получше. Нет, внутрь храма, дальше общей залы, конечно, не пускали, но сама территория была открыта для посещения. И любой человек мог «пообщаться» с живым «воплощением». Потому что крокодилы тут были ВЕЗДЕ!
Начиная от небольшого холма, на котором выложенные в спираль покоились яйца, и скромного крокодилятника для малышей, заканчивая бассейнами, каналами, выведенными прямо к озеру и песчаными отмелями, где ходили, лежали и спали десятки рептилий.
Рядом с центральным алтарём возвышалась сверкающая на солнце статуя из мраморированного кальцита сидящего Себе́ка в обнимку с царём Небмаатра, что приходился дедушкой моему телу. Прямо перед ними на бронзовых шарах покоилась огромная каменная крышка, скорее всего скрывающая бассейн. Вся покрытая тончайшими узорами, она сама по себе представляла произведение искусства.
Под песнопения и звуки систров и менат из глубин храма вынесли ладью. Хм… у них тут у всех свои ладьи что ли? Хотя эта разительно отличалась от усерхетамона. Не только меньшими размерами, но и отделкой. Что было неизменно, так это накрытый кипенно белым льном наос.
Мои слуги на подносах приносили фрукты, сладости (пирожки с фруктовой начинкой сегодня особенно удались), мёд. В конце процессии на верёвочке привели небольшую козу, что отчаянно блеяла.
После вознесения всех положенных молитв, крышку стали постепенно отодвигать. Учитывая, что делали это одновременно шесть человек, вес та имела не малый. Меня же попросили подойти ближе и взять козу за рога. В этот момент, Себекхатеп резким движением перерезал ей глотку и фонтан крови хлынул в открытый зев.
Как меня не вывернуло в этот момент, не знаю. Скорее всего остановило осознание, что передо мной был не бассейн, а колодец, уходящий глубоко вниз. Настолько, что начала кружиться голова. Хорошо, готовые к подобному жрецы хотели помочь мне, но верные нубийцы были быстрее, и я оказалась с двух сторон подхвачена за локти.
Из глубины послышалось движение, увидела, как по проложенным по окружности ступеням поднимается огромная рептилия. И нет, это был не виденный мною вчера оракул. Этот монстр был как минимум десятиметровой длины. Бугристая шкура несла следы множества схваток. Благо ступени кончились, и немного не доходя до уровня земли крокодил остановился.
Отдышавшись, заметила, что несчастную козу уже разделали, а мне в руки сунули кусок мяса, который я должна была кинуть смотревшему на меня из колодца монстру. Скорее всего помогло объединённое Ба, потому как показалось, что меня кто-то толкнул под локоть и кровоточащий ломоть полетел вниз. Одновременно с нескольких сторон туда же устремились остатки подношения. А служители стали задвигать тяжеленный люк, закрывая страшную дыру.
Нам с улыбающимся Верховным жрецом полили на руки. А затем мы проследовали к мирно лежащим более мелким собратьям Себека. Эти оказались прирученными. По ходу нашего следования младшие служители подбегали к одному или другому крокодилу, открывали пасть и укладывали туда дары с подносов. Пирожки и фрукты, политые мёдом, отправлялись в ярко жёлтое горло рептилии. Мда… хорошо тем живётся при храме.
Когда все дары были розданы, мы оказались почти у стены и неожиданно стали свидетелями небольшого спора. Оказывается, пришедший мужчина, год назад нашёл на берегу умирающего крокодилёныша, и вместо того, чтобы сдать его в храм, сам вылечил и выходил. Подросшее животное «поселилось» у него, ежедневно после «охоты» возвращаясь «домой», иногда с добычей для своего спасителя. Благодаря подобной дружбе положение этого человека в деревне возросло, а доходы улучшились. Так что он принёс небольшое подношение и камень, с рассказом о своей истории, как напоминание о ней богу. Служитель же отказывался от приношения, требуя привести животное в храм.
– Уважаемый Себекхатеп, разве можно требовать отдать «друга»? Что на это скажет Себе́к?
Вместо ответа верховный зло посмотрел жреца, скорее всего за то, что тот не смог решить вопрос до нашего появления, тем самым поставив его в неудобное положение.
– Вы правы божественная, этот камень примут в назидание.
– Я считаю, – произнесла задумчиво, – ему следует выделить хорошее место. Ведь при всём своём явно небогатом положении, человек нашёл средства оплатить заказ у резчиков. Ведь благодаря его поступку крокодил жив (ага, а не стал новой мумией на продажу) и теперь своим существованием восславляет самого Себе́ка и его волю.
Верховный нахмурил лоб, а затем согласно кивнул. Мужчина, получил тычок в бок и злой шёпот на ухо, после чего бухнулся на колени. Я же благоволительно кивнула и развернувшись направилась к храму. Стоило наконец заняться тем, для чего я действительно приехала.
Двор к этому моменту был вычищен и ничто не напоминало о недавних кровавых событиях. В святая святых горели угли. Двое каких-то жрецов раскладывали на столике травы и мирру. Хм… хотят поприсутствовать? Ну, и ладно. Наверное, сюда ещё не добралась информация о том, как обычно проходят мои богослужения. И я коварно улыбнулась.
Когда дым от воскурений стал клубиться по комнате, просто произнесла.
– О тот, из чьих стоп разливается Великая река, обрати ко мне свой взор.
Все находящиеся в комнате кроме меня, рухнули. Кажется, кто-то был ещё и в соседнем помещении, так как оттуда тоже было слышно падение чего-то тяжёлого.
– Ты забыла моё имя? – усмехнулись рядом знакомым голосом.
– Услышала, как взывали в храме. Красиво. Не находишь?
– «Себе́к» мне больше нравится, – заявил бог, ухмыльнувшись. Ну, я в этом не сомневаюсь [94].
– Обещание в силе? Я смогу пообщаться с Великой Нейт? – тихо спросила.
– Да, она появится, но хотел бы тебя предупредить… не всегда результат стоит той цены, которую придётся за него заплатить.
– Хочешь сказать, что «великая Открывающая путь», может дать неверное направление?
– Всякая дорога таит испытания. А стоит ли идти? Решать только тебе.
После этого Себе́к прикоснулся к моей руке, и на ней, рядом с подмышкой, появился рисунок маленького крокодильчика, а помещение полостью заволокло дымом.
– Я есть всё… бывшее, настоящее и грядущее… моего покрывала никто не откроет без меня, – услышала я тихий голос, который раздавался буквально отовсюду, окружая меня.
– Приветствую тебя, Божественная Мать, сияющая на горизонте, – прошептала, почтительно опускаясь на колени.
Глава 11
Противная мигрень мучала с того момента, как мы покинули Шедит. От покалываний в правый висок не спасали даже настои Монтуэма, что сопровождал меня, приспособив для «зельеваренья» соседнюю лодку. Раздражало всё… от скрипа канатов, до шелеста волн за бортом. Боль только усиливалась, когда я начинала размышлять о том, что узнала в храме от древнейшей богини. Необходимо развеяться! Стараясь отвлечься, подозвала к себе Аапехти, отрывая того от беседы с Зубери.
