Псайкер. Путь изгоя (СИ) - "Клайн Илларио"

Не сразу, но после этих советов остальные стали лучше заниматься, однако наставники продолжали предупреждать их, что это лишь подготовка. «Лучше вам действительно никогда не встретить Нерождённых по-настоящему, ребята», сказал им как-то наставник Кайлус.

Вскоре жизнь в Кардене успокоилась, несмотря на все недавние потрясения. Здания отстраивались, умы людей вновь становились послушными. Наафалилар удержался на посту епарха, в отличие от Весконти, которого вскоре назначали в другой храм. Его место заняла исповедница Анна Горан – суровая, но справедливая женщина, далеко не так сильно старающаяся лезть в дела школы, за что Валерика была её только благодарна. Верховной настоятельнице новая ставленница Церкви в целом даже понравилась: Анна оказалась всецело преданна не столько Имперскому Культу, сколько Кредо. Её интересовали дела Империума в целом, а не Экклезиархии в частности, чего среди её служителей встречалось редко.

–Я слышала, мой предшественник постоянно совал свой любопытный нос в ваши дела.

Валерика не сдержала ухмылки. Исповедница, гордо, но невозмутимо сидевшая прямо перед ней, внушала. На вид ей где-то за тридцать, из-под шапки с длинными концами, которая больше напоминала боевой шлем, торчали коротко постриженные волосы, суровые зеленые глаза смотрят смело.

–Я не смела открыто ему противоречить, госпожа, думаю, вы сами понимаете…

–О, разумеется, – исповедница неопределенно махнула достаточно мускулистой для женщины рукой, – забудьте. Теперь всё будет иначе. Епарх ясно дал мне понять, что значит школа в масштабах не только нашей планеты, но всего сектора.

Валерика кивнула.

–Только давайте будем предельно честны друг с другом, госпожа верховная настоятельница: если у вас есть какие-то нестабильные ученики или те, кто в этом только подозреваются, то вы будете незамедлительно докладывать мне о них. Идёт?

–Вижу, с вами мне будет даже приятно быть искренней, - улыбнулась Валерика.

–Вот и славно, – Анна тоже позволила себе улыбнуться уголками губ, что выглядело достаточно неестественно для её сурового лица. – Теперь мне бы хотелось спросить: как продвигается обучение по недавно введенной программе? Осваивают ли ваши ученики новые методы борьбы с тварями Варпа?

–Конечно, но это пока что не всем даётся, госпожа исповедница. Скорее всего вы не знаете, но даже нам непросто противостоять Нерождённым. Прошёл слишком малый срок, чтобы можно было говорить о серьёзных результатах, но я по-прежнему считаю, что это правильное решение.

–Это палка о двух концах, – кивнула Анна, удобнее усевшись в кресле. Валерика подумала о том, насколько вообще удобно ходить в платье и каком-то полудоспехе. – С одной стороны они грозные враги, вызывающие у многих смертных страх. С другой, наш ужас только питает их, а боясь их, мы не можем им противостоять. Я согласна с вами, госпожа настоятельница: только преодолев эти предрассудки, мы сможем подобающим образом сражаться с нашими бесчисленными врагами. «Несущий в себе Бога-Императора никогда да не познает страха, ибо служит он оружием праведности». Священное Писание, стих 16-ый.

У Валерики в последнее время было столько дел, что она не успела ознакомиться со скудной информацией о исповеднице, однако её слова вызывали неподдельный интерес.

–Вы явно говорите со знанием дела.

–Я не всегда жила достаточно мирной жизнью, занимаясь бюрократией и надзором. Сиена и вовсе не мой дом. Вам следует знать, что родилась я достаточно далеко отсюда, и большую часть своей жизни служила сестрой Госпитальер. Не раз мне приходилось и сражаться. – Это очень заметно, подумала Валерика. Почти всё в этой женщине говорило о её душе настоящего воина. – Я бы сражалась и сейчас, на самом деле, если бы не это.

Анна немного приподняла подол белого платья, за которым скрывалась полностью аугментированная левая нога.

–Частичная несовместимость в нервных окончаниях, так что о прошлой подвижности пришлось забыть. Вы можете не поверить, но на самом деле я страшно хромаю. Мне понадобилось четыре года упорного труда над собой, чтобы научиться более-менее твёрдо держатся на этом протезе. Вот почему вы, как и все окружающие, не замечаете моего увечья.

Валерика всё больше и больше восхищалась этим несгибаемым человеком. Ни за чтобы на свете она не подумала, что у Анны протез – так твёрдо и уверенно она вошла к ней в кабинет.

–Как видите, я достаточно честна с вами, – продолжила исповедница, – но это отнюдь не лесть и не попытка как-то угодить вам. Просто я так привыкла: на войне бойцы очень быстро учатся доверять друг другу, если хотят выжить. Может здесь, на своей достаточно мирной планете вы об этом никогда не думали, но каждый мир Империума, без исключений находится на линии фронта. Только нашему Владыке, Вечному Богу-Императору известно будущее, но быть может, завтра на Сиону нападёт неведомый враг, и нам всем придётся встать плечом к плечу. Увы, я часто видела, как внутренние противоречия съедают нас изнутри, а плата всему – жизни защитников человечества. Будем же относиться к нашему долгу со всей самоотверженностью.

Валерика вновь кивнула, задумалась. Исповедница заметила эту перемену в лице, но виду не подала, застыла в терпеливом ожидании.

–Следуя нашему договору, и мне следует быть честной с вами. Все ученики этой школы мои собственные дети, и я готова на что угодно ради них. На всё, что вообще находится в моих силах и пределах моей власти.

Анна смерила её взглядом, вот только Валерика не смогла до конца понять, каким. Из-за уважения к исповеднице она так же воздержалась от любого ментального воздействия.

–Да, я читала о вашем во истину уникальным отношением к детям-псайкерам. Однако не мне вам напоминать об устоях Империума, на которых он держится уже тысячи лет. На всё милость Владыки. Однако могу вас заверить, что сама заинтересована в том, чтобы школа выпускала как можно больше учеников. Вокруг наших границ смыкаются враги, верховная настоятельница. Война уже стучится в наши двери. Боюсь, для нашего сектора пришли последние мирные годы, если не месяцы.

–Так, о чем же ты хотел поговорить?

Они сидели во внутреннем дворе школы. Стоял достаточно приятный, теплый денёк, без туч и прохладного ветра. Каме остановил свою коляску правее скамьи, на которую уселся Руксус. Над их головами приятно шелестела листва, сквозь которую едва пробивались солнечные лучи.

–Буду честен, Руксус: о том, что ты пудришь Марианне и остальным мозги. Они ведь верят тебе, а ты льёшь яд лжи им в уши.

Каме смотрел очень серьёзно, если не сердито. Руксус очень редко видел своего обычно спокойного, отзывчивого брата таким.

–О какой лжи идёт речь?

–Ты сам должен понимать.

Руксус покачал головой, что рассердило Каме ещё больше.

–Я о мнимой свободе, которую ты обещаешь остальным! Неужели ты ещё не понял, наивный глупец, что это всё это лишь твои детские мечты?! Мы родились в этой клетке, Руксус, и в ней же и умрём, хочешь ты этого, или нет. Уж за всё время, проведенное здесь, ты должен был осознать, насколько бессмысленны твои слова, сколь наивна твоя мнимая борьба. Мы всегда будем их игрушками, брат, что бы ты там ни говорил и как ни корчил из себя героя.

Руксус вновь покачал головой. Насколько сердит был Каме, такое же спокойствие демонстрировал юный Вилморт.

Действительно, прошло уже почти два года. На Сиене всё так же спокойно, как было всегда на его памяти, жизнь шла своим чередом. День ото дня он учился контролю над своей огромной силой, достигая в этом деле определённых успехов.

С появлением исповедницы Анны Горан в стенах школы жизнь для простых учеников стала проще, ибо Стражи Веры перестали быть такими агрессивными и заносчивыми, став действительно лишь охраной, но пленниками молодые псайкеры от этого быть не перестали.

Медленно шли целые месяцы. К жизни заключённого, всеми презираемого и ненавидимого псайкера-мутанта Руксус привык, но не смирился. Частенько он садился возле окна по вечерам, когда дневные занятия уже заканчивались и яркое солнце Сионы клонилось к горизонту, – и смотрел на Кардену далеко внизу. Тропу, ведущую к школе, давным-давно отремонтировали, однако ученикам спуск по ней был заказан. По несколько часов мальчик мог неотрывно смотреть на неё, как изредка проезжают по её поверхности «Носороги» или простые грузовые машины, везущие в школу новых псайкеров или провизию.