Псайкер. Путь изгоя (СИ) - "Клайн Илларио"

–Да, ты явно стал ещё выше, – вернула ему Марианна неуклюжую улыбку. – Скоро ростом с госпожу Валерику станешь.

–Ещё через пару лет – возможно, – он усмехнулся, вновь повернулся к ней спиной.

Повисла тишина. Руксус погрузился в своё дело, хотя учитывая то, что каждый ученик носит где-то по три комплекта одинаковой серой униформы, он скорее предался воспоминаниям о прошедших днях. Марианне в свою очередь очень хотелось прилечь, но один вопрос уже долго не давал ей покоя. Она неловко потопталась на месте, прежде чем с трудом всё же набралась смелости:

–Руксус…а можно спросить?

–Конечно, подруга, спрашивай.

–А что…произошло между тобой и Каме?

Пока он молчал, по-прежнему к ней не оборачиваясь, она успела пожалеть о своём решении.

–У нас возникли…небольшие разногласия, Марианна. Не обращай внимания.

–Небольшие разногласия? Это так ты называешь то, что вы уже полгода косо друг на друга смотрите и почти не общаетесь, а чуть что – цепляетесь друг другу в горло?

–Ну…

–Я же отлично помню, как вы общались когда-то, Руксус. Вы были братьями. Что же случилось с вами?

Руксус убрал комплект одежды в сторону, поднялся. Марианне пришлось приподнять голову, чтобы посмотреть ему в глаза.

–Скажем так: наши взгляды на жизнь оказались противоречащими друг другу. Это пожалуй всё, что тебе стоит знать.

–Нет. Расскажи мне всё.

–С чего я должен это делать?

–С того, что все вы часть моей семьи, и мне неприятно, что внутри неё происходят подобные конфликты, про которые я вообще ничего не знаю. Согласись, отвратительная ситуация.

Руксус задумался.

–Что ж, в чём-то ты действительно права. Ладно, если совсем коротко, то ему не нравится то, что я до сих пор не склонил головы перед Церковью и остальным Империумом. Его раздражает моя непреклонность. Малодушный, слабый дурак, – последние слова Руксус почти выплюнул.

–Ты слишком строг к нему, – после недолгих раздумий ответила Марианна. – Далеко не все могут так стойко выдерживать то, что переносишь ты. Это не всем дано.

–Сдаться – это одно, но сподвигать на это других? Раз сложил оружие сам, так не подначивай других. Этот трус хочет, чтобы и вы мной не вдохновлялись. Якобы я вас таким образом могу подставить.

–И ты не думаешь, что он в чём-то может быть прав?

Руксус посмотрел ей прямо в глаза; в её взгляде вновь притаилось что-то, что он до сих пор никак не мог объяснить.

–Марианна, дорогая, я тебе задам тот же вопрос, что задал Каме: неужели ты хочешь, чтобы я кланялся в ноги убийцам Сары? Такой судьбы ты желаешь для нас?

От упоминания давно погибшей подруги девочка дёрнулась, отвела взгляд, еще секунду назад упрямый.

–Ага, в таком ключе ты над этим не задумывалась, понятно. – Руксус тоже отвернулся. – Забудь про Каме. Общайся с ним, как всегда до этого, но я пока не горю желанием, пусть он в глубине моей души и остаётся моим братом.

Вернувшись в родную комнату, первое, что услышал Руксус, был чей-то плач. Юному псайкеру хватило мгновения, чтобы понять, кто это.

Горацио сидел на кровати, закрыв лицо руками, а Каме, восседая со своего кресла, поглаживал мальчика по руке, пытаясь успокоить.

–Что случилось?

–Рольх накричал на него во время урока, – нехотя ответил Каме, бросив на Руксуса хмурый взгляд. Тот ответил тем же.

–Ну, и чего ты, из-за такой мелочи расстроился? – Руксус сел по другую сторону от Горацио. Мальчик продолжал всхлипывать, но уже явно тише.

–М-мне было так с-страшно…Я думал…я думал он меня Стражам Веры отдаст!

–Глупости. Ты же не терял над собой контроля, правда?

–Н-нет. Просто немного не справился с з-заданием, и всё.

–Ну вот, видишь. Переживать не стоит. Ни один из наших наставников, даже такой противный, как Рольх, не отдаст по собственной воле кого-то из нас, Горацио. Стражи себе на уме.

–Н-но они такие страшные…Я слышал, они могут легко убить любого из нас!

–Это правда. Но послушай меня, – Руксус взял мальчика за плечи, легонько встряхнул, заставив посмотреть себе в глаза. В них он за секунду увидел многое.

–Я прекрасно понимаю, что тебе всего пять, Горацио, но тебе уже пора понять: здесь, в стенах школы Астра Телепатика нет места страху. Так же тут нет родителей, чтобы помочь нам. Никто нас не спасёт. Госпожа Валерика пытается, но… – на мгновение перед ним появился образ счастливой Сары – такой, какой она была последние два месяца своей короткой жизни. Жизни, даже не успевшей толком начаться. – Но она не может быть везде и всюду. Чем раньше ты избавишься от страха и сомнений, малыш, тем лучше для тебя.

Мальчик вновь спрятал лицо, заплакал, но уже абсолютно беззвучно. Его худощавое тельце трясло, почти как в припадке. «Ну, и что ты наделал», говорил недовольный взгляд Каме. «Ты бы не справился лучше», тем же немым языком ответил Руксус. «До моего прихода он так же плакал».

–Слушай…а расскажи нам о своей семье. Ты же скучаешь по ней, правда? – вновь взял Руксус инициативу в руки.

–Н-ну…иногда, – через пару минут ответил Горацио, чуть-чуть успокоившись. – На самом деле, отца я совсем не помню, он давным-давно погиб. Маменька говорила, что он был арбитром, и что я должен гордиться им.

–Если он служил Закону, то тебе действительно есть чем гордиться, Горацио, – вставил слово Каме. – А что твоя мама? Помнится, она ни разу не приходила к тебе.

–И не придёт, – тихо ответил мальчик. – Она была охранником склада и погибла в том восстании, несколько лет назад. Её звали Кассандра, и нам сказали, что она умерла как герой, но…

Горацио был на грани нового срыва, а Каме мысленно проклинал себя самыми худшими словами. На красноречивый взгляд Руксуса ему нечем было ответить.

–Извини, Горацио, я не знал. Мне стоило подумать…

–Ничего, Каме. На самом деле, когда я вспоминаю маму…то, какой смелой она была, как была готова всегда защищать нас – мне становится лучше. Нас у неё было четверо, и я самый младший, но она любила нас всех одинаково. Я пока не знаю, что это такое – умереть, как герой, но не сомневаюсь, что мама именно такой и была.

На какое-то мгновение перед мысленным взором Руксуса предстал отчётливый образ незнакомой ему женщины, но он почувствовал, какой сильной и верной долгу она была.

В свои тринадцать он уже знал, что никакого Света Императора не существует, что это очередная гнусная ложь трижды проклятой Экклезиархии. Все их души после смерти пожирают бесконечно ненасытные Нерождённые – ещё одна правда, которую псайкеры не имели права оглашать. Руксусу очень хотелось сказать Горацио, что душа матери продолжает защищать его, но понял, что не стоит. Мальчик пока слишком мал, но со временем он тоже узнает эту страшную тайну, – и поймет, что ему лгали. Руксусу этого вовсе не хотелось.

–Мы не хотим запугать тебя, – Каме подсел чуть ближе, – но ты уже должен готовиться к тому, что ждёт нас всех в будущем. Должен закалять себя перед грядущими испытаниями. Понимаю, что это непросто, но если ты будешь дрожать вот так каждый раз, то рано или поздно такая жизнь сломит тебя.

Руксус слушал это, и не верил собственным ушам. Точно ли это говорит Каме? Маленький аристократ, которого система как раз и сломала?

–Неожиданная речь для того, кто предлагает лизать сапоги нашим тюремщикам, – не выдержал Руксус. Каме метнул в него гневный взгляд.

–Я предлагаю пытаться выживать в этих рамках, а не преодолевать их, Руксус.

–О, вот как. Ну извини, извини.

Горацио поднял заплаканные глаза и внезапно улыбнулся.

–Вы так забавно спорите, ребята.

–Да уж, стараемся, – фыркнул Руксус и, всё же не удержавшись, тоже улыбнулся. – Понимаю, это сейчас прозвучит странно, Горацио, но почаще думай о прошлом, о той жизни, что у тебя была, о людях, оставленных в ней. Лично мне это иногда помогает, придаёт сил. Я вспоминаю о том, что меня не всегда считали презренным мутантом.