Не то, чтобы Петьке хотелось. Нет. Скорее уж стоило представить, что его ждёт, как руки начинали дрожать, да и самого потрясывать, но…
Егорьев точно откажется. Он ещё тот трус.
Светка? Даже не смешно.
Потапов вот сильный, но если ему уступить, можно вовсе признаваться, что он, Петька, не годится на роль предводителя. И вообще ни на что не годится. Разве что бабкины гортензии стричь или вон огород полоть.
— А сможешь? — Светка поглядела так, серьёзно.
— Ну… постараюсь, — врать не хотелось. — Мне ведь тоже нужно стать магом. Очень.
Потому что иных вариантов в жизни нет.
— Слушай… — Светка поднялась на колени. — А пошли познакомимся?
— С козлами?
— Ну да.
— Зачем?
— Сам подумай. Это ж животные. А животные к людям относятся настороженно. Надо, чтоб они нас узнали. Пообвыкли. Не боялись. А то ведь потом замучаемся ловить.
В её словах был резон.
— Хорошая идея. Не знал, что ты такая… ну, умная… тоже.
— Спасибо, — Светка сунула руку в карман и вытащила кусок хлеба. — Во. Из столовки… идём? Слушай, а как козлов зовут?
— Понятия не имею. Я с ними не знакомился.
— Не, я не в том смысле. Вот цыплят — цып-цып-цып. Кошек — кис-кис. А козлов как?
— Не знаю… не задумывался. Коза-коза?
Прозвучало по-дурацки.
И Светка рассмеялась. А Петьке подумалось, что, может, знакомства не выйдет и козлы сбегут. С одной стороны, конечно, фигово, без жертвы силы не будет. Но с другой… как-то вот… резать же придётся.
А как?
Глава 5
Где речь идет о сложностях рабовладения, экономической целесообразности и возможности взаимозачетов исполняемого супружеского долга
Глава 5 Где речь идёт о сложностях рабовладения, экономической целесообразности и возможности взаимозачётов исполняемого супружеского долга
Двадцать лет боги мешали Одиссею вернуться домой из-под стен Трои. Во всяком случае, так он объяснял жене.
О мифотворчестве.
— Могу ли я, хочу ли я… — Данила нервничал. — Магнолия…
В голове крутилась чушь всякая. К примеру, демон.
Вот демон — это… это ж демон.
Должен быть.
Рога там. Сила. Боевое безумие и ярость неукротимая. Огонь из пасти, дубина в кулаке. А этот? Данила чувствовал себя обманутым. Ну и разочарованным. И ещё растерянным, потому как ситуация получалась столь же дурацкая, сколь и безвыходная.
— Знаешь, — в уже привычном автобусике демон сам к Даниле подсел и сказал шёпотом. — Я вот подумал, что твой договор допускает добровольный отказ от прав и привилегий…
— Ну уж нет.
Тараканову этому хлыщу Данила уступать не собирался.
— Я не настаиваю…
Не хватало.
— Однако хочу предупредить, что при заключении магических договоров разрыв оных как правило приводит к возвращению субъектов в изначальное состояние.
— А по-человечески ты говорить можешь?
— Мне казалось, что я досконально изучил русский язык.
— Изучил. Просто… ну вот субъекты, состояние… это ж мозг закипает!
— Это эвфемизм? — демон глядел столь серьёзно, что закралось подозрение: а не издевается ли он. — В буквальном смысле закипание мозгового вещества…
— Стоп, — Данила вытянул руки. — Давай к договору. То есть, если мы с Таракановой не поженимся, то… что? К изначальному состоянию — это как?
— Согласно подпункту седьмому третьего пункта взаимных обязательств договора, заключённого между твоим отцом и старшей ведьмой рода, ты получил дар силы, — издевался демон или нет, но терпение он показывал нечеловеческое. Отец уже трижды обозвал бы Данилу идиотом и четырежды переиначил всё, что было сказано до того. — А твой отец, помимо приданого, выплаченного авансом, дар торговой удачи.
— Ага. И если мы не поженимся, я останусь без огня, а он — без удачи?
— Именно. Как показывает практика, более того возможен откат.
— А зачем ты мне это рассказываешь?
Автобус, за рулём которого привычно устроился дядя Женя, тряхнуло, и демон подпрыгнул и слегка побледнел.
— Укачивает?
— Н-немного.
— Не ездил раньше на автобусах?
— Не доводилось.
— Мне вот тоже не доводилось. У меня раньше своя тачка была… на, — Данила вытащил из кармана анисовую карамельку. — Держи. Помогает.
— Спасибо.
Всё-таки с демонами как-то иначе надо. Там, одолеть, превозмочь или в целом низвергнуть. А Данила карамельками. И не с надеждою, что подавится.
— А меня раньше рабы носили, — карамельку демон развернул и понюхал.
— У тебя рабы были?
— Да. Пока реформы не начал. Отец настаивал. Говорю же, он весьма консервативен в некоторых моментах. Считает, что ничто так не подчёркивает высокий статус, как дюжина хороших рабов. А на самом деле это совершенно нерентабельно! Вот смотри. Сначала найди этого раба. Сейчас времена иные, легальные рынки в большинстве ветвей закрыты. Соответственно, остались подпольные. А там что?
— Не знаю. Никогда не бывал на рынке рабов.
— Если хочешь, могу показать каталоги.
— И каталоги есть⁈
— Эту часть прогресса отец одобрил, — демон сунул карамельку за щёку. — В каталогах не только изображения, но и краткое описание. И никто тебя за руки не хватает, требуя пощупать упругую грудь…
— Ну… как-то… — Данила даже не нашёлся с ответом.
— Или вот ещё постоянно пихают, чтоб в рот заглянул. В смысле рабу. А это негигиенично, лезть кому-то в рот! К тому же если раб дикий, то и укусить может. А в каталоге и карта прививок, и медицинская, и родословная… хотя всё равно большей частью поддельная.
Демон вздохнул и повернулся к окошку.
— И стоят… сейчас чуть ли не по весу золотом. Потом содержи его. Следи, чтобы питались нормально. Выгуливай, точнее обеспечивай умеренную физическую активность. Обеспечивай жильём и одеждой, причем не лишь бы какими. А то пожалуются в Комиссию по правам разумных веществ. А с них станется обвинить в жестоком обращении с рабами.
— Охренеть, — честно сказал Данила.
— Именно. Главное, сделать-то ничего не сделают, но шуму будет. И на репутации отразится. А при выходе на новые рынки сбыта важно сохранить репутацию. В итоге там за год приличная статья расходов получается. Вот я её и сократил.
— Как? — подумалось нехорошее.
— Обыкновенно. Сперва хотел отпустить на свободу, но едва бунт не подняли. Пришлось дарить. Как подарки — отлично. Породистый здоровый раб — это достойно и вполне в духе традиций.
Ну да.
Наверное.
Данила даже представил, как отправляет матушке на день рожденья не букет с курьером, а молодого породистого раба. Со всеми документами в зубах. Ну и букетом, конечно. Совсем без цветов неудобно.
Данила головой затряс, спешно избавляясь от видения.
— А вместо рабов нанял четверку демонов на посменную работу. Они и бегают быстрее, и крепче, и на рабочих все эти нормы не распространяются.
— На рабочих, — мрачно произнесла Ульяна, — и здесь особо нормы распространяются.
— Свободный человек сам способен выбрать условия своей жизни, — демон поднял палец и добавил: — На деле если, то сейчас многие стараются как-то обойти этот момент. Если подумать, то рабы для чего нужны?
— Не знаю. Как-то вот у нас тут не распространено.
— Сейчас скорее это элемент статуса. Плюс важная составляющая традиционных выходов, когда впереди глашатай идёт, за ним — охрана, девы, посыпающие путь лепестками, паланкин на плечах невольников…
— И ты в паланкине возлежишь.
— Именно, — его передёрнуло. — Ты когда-нибудь пробовал возлежать несколько часов кряду с одинаково величественным видом? Крутиться нельзя. Ёрзать нельзя. Ничего нельзя. А вокруг все суетятся. Лепестки падают. Поэты опять же с музыкантами.
— А они зачем?
— Чтобы читать оды, прославляющие мою мудрость, силу и в целом великолепие.
— Тогда да…
Демон скривился.
— Когда прославляют одновременно и в три горла, каждый на свой лад, получается не особо, а музыка отдельно… оно впечатляет, но как-то лучше со стороны, чем над ухом. Главное, смысл в том, что процессия неспешна, великолепна и народ имеет возможность полюбоваться на власть. И увериться, что их повелитель — лучше всех других повелителей.
