— Может, пусть остаётся? — посмотрел на меня Вин.
— Нет, — покачал я головой. — Не по-людски это как-то — бросать живого человека посреди зимы в пустом городе…
— Хорошо, — кивнул Чиров. — На каких условиях?
— Да как для всех, — сказал я. — Трёхразовое питание, одноместный номер, основные права и свободы гарантированы, но обязанности тоже есть. Торга не будет. Берёшь или мы идём дальше?
Он пристально уставился мне в глаза, будто пытаясь определить, лгу ли я. Но, насколько мне известно, эта методика не работает, потому что глаза — это не зеркало души, а просто глаза.
— Ну, что выглядел? — поинтересовался я.
— У тебя что-то сильно не так с глазами, — ответил он. — Офтальмологу бы показаться…
— А я уже у него бывал, — усмехнулся я. — Говорит, что это как-то связано с КДшными мутациями.
— О, так ты КДшник, — улыбнулся Чиров. — И что за способность?
— ИК-зрение, — ответил я. — И ещё кое-что по мелочи. Итак? Идёшь или нет?
— Иду, — сказал он и вздохнул. — Но если окажется, что вы каннибалы или рабовладельцы…
— Ты что, «Безумного Макса» пересмотрел? — спросил я озадаченно. — Еды, пока что, полно и без тощих доходяг на обед, а рабовладение — это как-то тупо в условиях, когда нас настолько мало, не думаешь?
— Я предупреждаю — у меня есть граната, — сказал он.
— Так у меня тоже, — усмехнулся я и открыл один из гранатных подсумков. — И не одна…
Спускаемся на первый этаж и видим активную перегрузку медикаментов из больничной аптеки в холл, а оттуда в дальнобойную фуру, стоящую прямо перед парадным входом.
— Мародёрите? — спросил гинеколог.
— Ага, — подтвердил я.
— Это был риторический вопрос, — сказал он.
— А это был риторический ответ, — улыбнулся я. — Вин, сопроводи его к машинам. И пусть покормят его чем-нибудь, а то я смотрю на него и думаю о мучительной голодной смерти.
— Сделаю, командир, — ответил Вин и повёл Чирова в сторону машин.
— Дождёмся его, — сказал я Палке.
Сегодня у этих двоих первый затяжной рейд. До этого они удалялись от города максимум на десять-двадцать километров, всегда в сопровождении старших. Сейчас тоже в сопровождении, но просто я не считаю себя совсем прям старшим…
— А этот Чиров нормальный вообще? — поинтересовался я.
— Как специалист? — уточнила Палка.
— Да мне пофиг, какой он гинеколог, — поморщился я. — Как человек — нормальный?
— Я с ним не общалась вне больницы, — покачала головой Палка. — Но гинеколог он профессиональный. И понятно же, что он в своём уме.
— По людям сразу и не скажешь, в себе они или нет, — сказал я на это. — Кто-то чокается тихо, а кто-то громко.
— Всё, передал его на поруки Ронину, — сообщил вернувшийся Вин. — Идём за минами?
— Ага… — кивнул я. — Как правильно ходить, хорошо запомнили?
— Строго за тобой, след в след, — ответила Палка. — Интервал — десять метров.
— Верно, — улыбнулся я. — Идём.
Направляемся в сторону «Атоммаша» — к западу от него полно дворов, напичканных минами и растяжками. Снимать растяжки не очень безопасно, но зато это халявные гранаты. А противопехотные мины я помечаю красными флажками на стальных спицах, чтобы кто-то случайно не подорвался.
Компетентных сапёров среди нас нет, поэтому никто не знает, как снимать ПМН-1 и ПМН-2. Учиться на практике у меня ноль мотивации, поэтому пусть с этим возится кто-то другой, а я чем смог — помог.
С нами трое дроноводов, которые мониторят окрестности на предмет зверья.
По дороге мы завалили крупную стаю собак, окончательно озверевших от голода. Их вообще не смутило то, что они нападают на колонну из шести машин посреди бела дня. Четырнадцать собачьих туш мёрзнут в кузове «Газели», что можно считать окупом рейда.
В нашей крепости вообще никого не смущает, что мы едим мясо собак, черепах, иногда даже крыс, которые иногда попадаются в наши хитрые силки…
Мясо — это мясо, поэтому надо есть и не бурчать.
«Так же можно сказать и о человечине…» — пронеслась в голове мимолётная мысль. — «Но это надо быть конченым, чтобы заниматься подобным, когда по окрестностям носятся звери».
Снимаю незамысловатую растяжку с Ф-1, спрятанную в некогда густых кустах. Выкручиваю УЗРГМ-2 и передаю корпус с взрывчаткой Вину.
Вижу сразу две подозрительные кочки, закопанные во дворе. УФ-зрение позволяет отчётливо видеть подобное, поэтому осторожно проверяю их щупом и одна из кочек оказывается миной ПМН. Осторожное снятие снега и мёрзлого слоя земли показывает, что это ПМН-2. Втыкаю флажок рядом с ней.
Было бы хорошо снять и утащить все эти мины, потому что там тротил, в случае с ПМН-1, и гексогеновый состав, в случае с ПМН-2 — очень ценные вещества, универсально полезные почти в любом боестолкновении. Да и по прямому назначению эти мины тоже можно использовать.
Одно хорошо: все ПОМ-2, ПМН-3 и ПМН-4 уже давным-давно сдетонировали, потому что в них есть самоликвидаторы. Только такие мины делались на закате СССР, поэтому представлены на военных складах в меньших количествах, а это значит, что всякие сраные сапёры устанавливают различные ПМН-1, которые будут взрывать людей и животных следующие пару десятилетий…
А вообще, из-за кропотливой работы сапёров, Волгодонск превратился в настоящий город ужаса, потому что обычному человеку тут случайно подорваться — как два пальца обоссать.
— Вот ещё одна красотка… — медленно подошёл я к найденной растяжке.
Одинарная, без хитровывернутых подлянок, поэтому спокойно снимаю очередную гранату Ф-1. Вот так прогулялся по двору, а уже две эфки в плюс.
Единственное, приходится двигаться медленно, нежно тыкая в снег телескопическим щупом. Не знаю, как раньше жил без него — незаменимая вещь, вообще-то.
Этот двор принёс нам ещё две гранаты — РГД-5.
Также я пометил флажками восемь противопехотных мин, лишь три из которых были установлены небрежно, а остальные закопаны по всем правилам.
Закончив с двором, я прибил к стенке здания табличку, на которой расписал, какие мины находятся под флажками. Может, кому-нибудь будет полезно?
— А если звери покажутся? — спросила Палка. — Что будем делать?
— Убивать, — усмехнулся я. — Я очень надеюсь, что сегодня на нас кто-нибудь напорется…
— В соседний двор? — спросил Вин.
— А куда же ещё… — ответил я.
Зачищаем ещё три двора, которые приносят нам ещё девять гранат — четыре Ф-1 и пять РГД-5. Это прямо жизнеутверждающие находки, потому что у нас гранатный дефицит и непонятно, как его устранять.
Ронин как-то заводил разговор на тему изготовления самопальных гранат из труб и примитивных взрывателей, но идея не стрельнула и не ушла дальше обсуждения. Всё-таки, никто не хочет пользоваться самопальным дерьмом непонятной надёжности, потому что никто не хочет умирать по весьма тупым причинам.
— Студик, Проф на связи, — зашипела рация. — Подходите к машинам — скоро начинаем.
— Понял тебя, Проф, — ответил я.
Поворачиваюсь к Палке и Вину.
— Этот дворик откладывается, — сказал я. — Вин, приколоти дощечку и напиши, что ещё не смотрели.
— Понял тебя, — ответил тот и пошёл к торцевой части хрущёвки.
Возвращаемся к «Атоммашу», возле которого организована стоянка и налажена круговая оборона.
— Сколько лутанули? — поинтересовался Щека, сидящий в кузове Кибертрака и жующий вяленое мясо.
— Тринадцать гранат, — ответил я ему.
— Майбой! — заулыбался он. — Крутой улов!
— В принципе ничего не решает, — не согласилась с ним Палка.
— Ой, блядь… — поморщился он. — Мисс Пессимизм берёт слово! Радуйся даже мелочам, Палка! Жизнь одна и все дела! Сегодня тринадцать гранат, а завтра целый схрон!
— Чего-то ты сегодня слишком жизнерадостный… — нахмурился я.
— Сегодня будет рубилово! — ответил он. — Очень скоро, бро!
— А, так ты поэтому так рад, — кивнул я.
Вчера Проф провёл общее совещание, на котором осветил все наши насущные проблемы.
И ключевой проблемой, как всегда, стала еда.
