– Понимаю, с наскока проблему не решить, но, если ты разгадаешь ребус, мы поднимемся на новый уровень развития, подключай к решению вопроса кого считаешь нужным.
– Хотелось бы подключить к этой проблеме астронавигатора Богатырева.
– Согласуй с ним в рабочем порядке и введи в курс дела.
– Я понял, спасибо.
Разговор закончился ожидаемо – ничем. То, что поведал ученый, Ютел и так знал, внимательно наблюдая за работой научного отдела. За три месяца Добров ничего нового не выработал.
«Что я хочу? Решить проблему вот так сразу? Вряд ли получится, судя по всему, Высший Ксор отправил нас в вечное странствие по вселенным. Даже не так, он отправил нас в одну вселенную, молодую и безжизненную. И только благодаря тому, что мы смогли снять копию энергетических полей, которые он применил при открытии портала, позволяет нам путешествовать по вселенным. Ключом мы завладели без разрешения, теперь путешествуем вслепую. Вероятность вернуться в свою вселенную существует, но насколько она велика? Ответа нет, скорее всего, по теории вероятности – чисто гипотетическая».
Придя к неутешительному выводу, дал команду навигатору рассчитать курс прыжка к начальной точке. Экипаж отработал филигранно, вышли точно в заданную точку, Ютел связался с Добровым и Богатыревым.
– Закладывайте в пространственно-временную установку код и открывайте портал, обратный отсчет десять минут, – потом объявил капитану. – Боевая готовность, имеющийся опыт говорил о том, что по ту сторону портала могут ожидать самые неожиданные сюрпризы.
С Крыловом и Кэтсу последнее время не общался, ему казалось, что они осуждают его за все операции, проведённые в этой вселенной. Ютел постепенно отходил от концепции повелителя вселенных, а следовательно, роль военной составляющей уходила на второй план. Тем не менее, флагман оставался боевой единицей, предназначенной не для исследовательской миссии, а исключительно для ведения боевых действий с большими массивами кораблей.
– Адмирал, боевая готовность, старт в следующую вселенную через десять минут, предельная готовность. Нас могут атаковать, можем попасть в корону звезды или, того хуже, в пасть черной дыры, да мало ли что. Будь готов отразить любые опасности.
– Приказ понял, к старту готов.
Такая сухость и четкая субординация даже импонировали Крылову, ему надоело учить своенравного Олит, которого он, признаться, не любил и считал врагом, который разрушил его привычную галактику. Но пока действительность диктовала свои условия выживания всей команды и корабля, сплоченность и четкая работа экипажа – залог выполнения такой задачи, иначе смерть.
Кэтсу вместе со своим штабом тоже готовился к переходу, в этой вселенной на него свалился большой объем работы. Штаб справился, не допустил повреждения своего корабля и разработал все операции, проводимые по приказу Ютела. Кэтсу не заморачивался на моральной стороне, как и Ютел, в прошлом ему пришлось полетать по вселенной, он знал Ютела и верил ему.
В кораблях Олит метронома не было, а вот у людей был и он отсчитывал секунды до старта. Ютелу понравился этот приборчик, поэтому установил метрономы на своих кораблях, на флагмане он тоже имелся и вот отстукивал последние десять секунд перед открытием портала.
Портал открылся ожидаемо, без изменений конфигурации, как раз под их корабль, что говорило о том, что Высший Ксор заложил размеры. Звездолет растаял в этой вселенной и проявился в новой…
Датчики зашкалили в сигналах тревоги, вокруг творилось невообразимое: никаких звезд, запредельная температура, приборы фиксировали бурное рождение как частиц, так и античастиц, которые постоянно аннигилировались при взаимодействии друг с другом, их энергия превращалась в излучение.
Обычной материи минимум, температура начинала пробивать защиту корабля, внешняя среда грозила уничтожить флагман.
Звездолет попал в момент рождения вселенной и жить ему осталось немного, к такому развороту событий экипаж готовился, но не представлял, насколько внешняя среда может быть агрессивной. Замешательство длилось несколько зептосекунд, после чего пришло понимание происходящего. Действовать нужно быстро, но без суеты. Ютел перешел на мнемоническое общение и прямое управление кораблем.
– Богатырев, Добров, ввести код в пространственно-временную установку, – те уже ввели и доложили о готовности.
– Старт, – скомандовал Ютел, портал открылся как спасение, и корабль совершил прыжок. Экипаж с тревогой наблюдал за окружающей средой, ожидая чего угодно. Такое путешествие становилось очень опасным и могло закончиться быстро.
Новая вселенная оказалась молодой, но не горячей, жизнь тут не могла зародиться, облака газа только остыли, а гравитация начинала сжимать вещество, зажигая первые звезды.
По сравнению с адом, который творился в предыдущей вселенной, здесь просто рай.
– Экипажу провести проверку корабля, при обнаружении неисправностей принять меры к устранению, – сам тоже запустил автоматическую диагностику.
Повреждения были, показатели энергетической установки просели до пятидесяти процентов и медленно начинали нарастать. Главный инженер Павел Сомов колдовал над виртуальным пультом силового агрегата.
Когда все более-менее стало понятно с неисправностями, Ютел вызвал Доброва и, как только тот появился, задал волновавший его вопрос.
– Что это было?
– Звучит невероятно, но, судя по всему, мы попали в момент зарождения вселенной.
– Ну-ка поподробней?
– Не вдаваясь в подробности, дело обстоит так. Сразу оговорюсь, раньше то, что мы видели, считалось теорией, теперь подтверждено практикой, то есть нами, и можно брать за основу, – Добров образовал диаграмму, которой тут же заинтересовался Ютел и приступил к объяснению.
– Поначалу в горячей вселенной бурно рождаются как частицы, так и античастицы. На каждый миллиард обычных частиц рождается почти столько же античастиц – но всё же на одну меньше. Затем частицы и античастицы аннигилируют, и вся их энергия превращается в излучение. Во вселенной остается лишь жалкий клочок обычной материи. Из него-то и будут построены в дальнейшем все звезды и галактики. К концу первой секунды расширения вселенная остыла настолько, что кварки начинают группироваться в адроны, включая протоны и нейтроны. И с этого же момента начинается первичный ядерный синтез, который продолжается три минуты. Четверть всех ядер, сформировавшихся за это время, составляет гелий, чуточку дейтерия, а остальные три четверти – протоны. Таким и будет состав первых звезд. Через три минуты вселенная расширилась настолько, что столкновения ядер, в результате которых могли бы образовываться новые ядра, становятся огромной редкостью, и синтез ядер прекращается. К исходу первых трёх минут вселенная представляет собой раскаленное до миллиарда градусов море частиц – ядер и лептонов. Высокая температура не позволяет им объединиться в атомы. Это состояние раскаленной плазмы. В следующие 400 тысяч лет ничего заметного не происходит: вселенная спокойно расширяется и остывает, совершенно непрозрачная для излучения, потому что фотоны постоянно рассеиваются на свободных электронах и ядрах. Это похоже на «светящийся туман». Когда вселенная достаточно охладится (до 3 000 градусов), чтобы из ядер и электронов могли образоваться нейтральные атомы, вселенная становится прозрачной для света и остается таковой до сих пор. Есть мнение, что в этот момент излучение отделяется от вещества. После отделения излучения от вещества начинается тёмная эпоха: звезд еще нет, и светить некому. На протяжении сотен миллионов лет вещество стягивается к местам случайных первоначальных скоплений, и начинается звездотворение, или звездообразование.
– В принципе понятно, получается, что мы попали в самые первые минуты зарождения вселенной?
– С уверенностью утверждать нельзя, но исходя из вышесказанного и небольшой диаграммы, именно так и получается.
– Попасть в такую вселенную опаснее, чем столкнуться с боевым флотом врага.
