Синдзи-кун и его попытка прожить обычную жизнь - Абанов Виталий

– Этого не может быть, – сказала она, – это был ты, я уверена. Ты отрицаешь это?

– Нет. – Зачем отрицать очевидное? Для того, чтобы начать диалог, вам нужно что-то, в чем вы согласны. Мы согласны, что я и Сумераги-тайчо – один человек, теперь нам надо идти дальше.

– Тогда к чему все эти разговоры? – выплевывает Юки и перехватывает свою ледяную катану, готовясь к вивисекции. Моей вивисекции.

– Потому что я хочу показать тебе всю ошибочность стратегии «сперва бей, а уж потом разберемся». Есть у меня одна такая знакомая…

– Я знаю. Эту твою знакомую… – Воздух вокруг нас существенно похолодел, и изо рта уже шел пар. Трава рядом с Юки покрылась инеем, словно холодным осенним утром.

– Да, ты ее знаешь. Хочешь быть на нее похожей? Ворваться в бой, убить меня, а потом что? Как минимум придется объясниться с Аей-чан. И вообще, разве тебе не будет не хватать наших разговоров по душам и переписок во время уроков?

– Да ты издеваешься надо мной! – Клинок взметнулся вверх.

– Погоди! Стой! – вытянул руки вперед я. – Помнишь Тигрицу? Ту, которая раскидала вас в стороны, словно гуттаперчевые игрушки?

– Помню. – Юки остановилась. – И?..

– Так вот, вспомни, как все было. Она – бесшабашная оторва и адреналин пьет ведрами, но в тот самый момент – вспомни, как именно все было. Когда она начала атаку?

– После того, как ты натравил ее на меня!

– Именно. Даже она, при всем ее желании рвать и метать, даже она сдерживает себя и действует, только когда это необходимо. Но, Юки, ты-то намного более сдержанна, ты в состоянии выслушать своего одноклассника, верно? Поэтому я предлагаю – давай сперва поговорим. Отрезать мне голову ты всегда успеешь. Я отвечу на все твои вопросы. – И я демонстративно сел на траву, так, как будто мы были в чайном домике во время церемонии.

– Прошу, Юки-сама… – сделал я приглашающий жест рукой, – присаживайтесь.

Она поколебалась секунду, затем клинок испарился из ее пальцев (классный трюк!), и она шагнула вперед. Остановилась в нескольких метрах и села, аккуратно подоткнув кимоно. Положила рядом, на траву, свою маску.

– Хорошо, – сказала она, – но тебя это не спасет. Я выслушаю тебя и сделаю выводы. Пока мне ясно, что ты преступник. Убийца. Извращенец. И маньяк. – А вот сейчас обидно было. Ладно преступник, тут все ясно, сопротивление местной команде героев при исполнении, но убийца и маньяк? И извращенец до кучи. Вот если бы возглавлял команду смазливых мальчиков – я бы не был извращенцем? Или все равно был бы? Неисповедимы пути, которыми мышление Юки-сама постигает вселенную. Поистине.

– Ну вот и разберемся, – вздохнул я, и мы принялись разбираться. С самого начала.

Я рассказал про Читосе и ситуацию, в которую она попала, – но ведь можно было вызвать полицию, возразила Юки, и я рассказал ей про полицию, она нахмурилась. Я рассказал про ситуацию на заводе, что мы не планировали никого убивать или даже калечить, что вообще все задумывалось как фокус-покус, и нет у вас Читосе, но все, как всегда, пошло по… не по плану. А я говорил, мать его, говорил, что всегда что-нибудь идет не по плану, но чтобы вот так вот эпично – такое редко бывает. И маг-менталист, и то, что одного из нашей команды чуть не прибило осколком и контузило взрывной волной, и то, что мне удалось разрулить все, и мы разошлись миром – относительно, конечно.

– Но зачем вы тогда преследовали этих, громил? – спросила Юки. Про себя я отметил, что она уже не рвется отрезать мне голову, а с интересом слушает. Да, вот это тоже трюк, уважаемая Юки, начни говорить, и тебе уже будет труднее отрезать мне что-либо. В этом твоя ошибка, Снежная Королева, если ты пришла вскрыть мне горло, вспороть живот и раскидать окровавленные кишки по поляне – тебе надо было делать это сразу. Те, кто разговаривает со мной, совершают ошибку, потому что главная суперсила и в этом и в прошлом мирах – это не способность заморозить, сжечь или иным способом умертвить все окружающее. Есть такая способность, которая позволяет ужиться даже заклятым врагам, вселить в людей уверенность и поднять с колен, внушить отчаявшимся надежду и подарить людям жизнь. Она называется – навыки коммуникации. Общения.

– А знаешь, почему я смеялся? – Не отвечаю на ее вопрос я. Да, вопросом на вопрос.

– Конечно же нет. – Юки успокоилась, сидит в идеальном сейдза, как мастер на чайной церемонии.

– Тебе не кажется, что наша жизнь – это какой-то сценарий? Кем-то написаны все эти реплики, ситуации, все эти конфликты… все предопределено?

– Я… не думала об этом. – Хмурится Юки.

– Смотри – ты, член команды местных героев, правильная и положительная, исключительная перфекционистка. И вдруг узнаешь, что твой одноклассник – чистое зло, лидер команды преступников, как ты выразилась. Какой должен быть сценарий? Правильно – ты должна отрезать мне голову. Или ногу. Во всяком случае попытаться. Это как ехать на вагончике по рельсам – ты не можешь свернуть. Тебя не угнетает эта предопределённость? Делать то, что сказано, то, что нужно, то, что тебе говорят? Что тебе предначертано? Ведь ты все равно умрешь.

Юки вскинула голову, и в ее руке мгновенно оказался ее ледяной клинок, она тут же приставила его к моей шее. Я даже не шелохнулся, улыбнувшись.

– И я умру. Все умрут. Не сейчас, так попозже. Даже если где-то по земле ходит один бессмертный супер – и он умрет. Пусть он проживет миллиарды лет, до самой тепловой смерти вселенной, но и вселенная однажды умрет. И он вместе с ней. Уж про нас и говорить нечего, наша жизнь – ничтожный промежуток времени в геологическом смысле. И что? Ты хочешь провести этот ничтожный отрезок своего времени, катаясь по рельсам? Неужели не хочется свернуть с накатанного пути? Да просто отдохнуть?

Ее клинок касался моего горла, и я чувствовал холод, исходящий от него. Прикольно. Как мороженого поесть, подумал я. Интересно, а вот взять ее с собой на пляж жарким летним днем, так это же находка, а не девушка. Представьте себе, жара, солнце палит, а ты обнялся с Юки и тебе прохладно…

– Как говорят арабы, смерть – это стрела, пущенная в нас, а жизнь – это то время, которое она летит. В каждого из нас уже пущена эта стрела, – продолжил я.

Юки молча убрала клинок от моей шеи. Жаль. Было прохладно – локально, именно в этой области. Наверное, простужусь.

– Поэтому и убивать друг друга нам нет смысла. Ты хочешь моей смерти? Я все равно умру. Достаточно посидеть на берегу и подождать, пока время не пронесет мой труп мимо тебя. Но, если это для тебя так принципиально, я готов умереть и сегодня. – Я сел поудобнее и выпрямился. Время истины. Как там говаривал наш сержант: вперед, обезьяны, или вы хотите жить вечно? Нет, не так: а, вот – сегодня прекрасный день, чтобы умереть.

– Сегодня замечательный день. Я поговорил по душам с тобой, Юки. С Аей-чан. Утром мы поговорили с сестрой. Вчера я хохотал над шутками моих… друзей по команде. И вот… этот день ничем не хуже, чем другие. Сегодня прекрасный день, чтобы умереть. Поэтому – пожалуйста, если это тебе так важно, убей меня. – Я наклонил голову набок и посмотрел Юки в глаза. Интересно, чем это закончится. У меня есть серьезные опасения, что я могу и не выжить, если она снесет мне голову или воткнет клинок прямо в мозг, как ледоруб Меркадера. Но – ставки сделаны, ставок больше нет. Что там еще из несерьезных поговорок и народных мудростей? Семь бед – один ответ. И вот он, этот ответ – на кончике иссиня-белого лезвия, исходящего ледяным туманом.

– Но… ты не сказал, почему ты делаешь все это… – немного растерянно сказала Юки.

– А смысл? – пожал плечами я. – Ты все равно подумаешь, что я хочу избежать ответственности, что я на самом деле трусливый бандит, который, попав в трудную ситуацию, пытается наплести семь бочек арестантов, лишь бы спасти свою шкуру

– Но ты же спасал эту девушку… значит, ты был прав.

– Да, но при этом мы убили одного человека, – возразил я.

– Он был плохим! – выкрикнула Юки. Прекрасно. Просто прекрасно. Теперь уже она защищает меня. Может, сегодняшний день пройдет без декапитации. И может, ложась вечером спать, я сохраню все свои конечности, включая самые любимые.