— Ничего-ничего, нас здесь много, скоро надышим, — подбодрил участников встречи ректор. — Кому совсем холодно, сходите за чаем, пока еще есть время.
— Ну и зачем мы здесь в таком количестве собрались? — спросил Гелий Аду. — Проблема решена, группы в основном набраны, что еще мы хотим обсуждать?
— Это не наша инициатива, — прошипела Ада и скосила глаза на юную вестницу прогресса, которая заняла почетное место рядом с ректором.
— А! — кивнул Гелий. — Понятно. Будем обсуждать работу с молодежью.
Ада вздохнула.
К этому моменту участники с чаем и без чая подтянулись и распределились по стульям. Последним забежал помощник Ады, обвел переговорную взглядом и хотел было ретироваться, но Ада строго посмотрела на него и кивнула на свободное место рядом с собой. Помощник помялся, но начал пробираться к ней: раз место есть, сбежать не получится.
Ректор заметил его колебания.
— Больше энтузиазма, друзья мои, — обратился он сразу ко всем присутствующим. — Мы пришли сюда, чтобы решить архиважный вопрос.
— А какой? Какой? — зашумела аудитория.
Вестница прогресса встала и постучала своим длинным полированным ногтем по столу.
— Тишина, пожалуйста.
Гул голосов стих.
— Мы собрались, чтобы обсудить предстоящее заявление университета касательно двух студентов…
Она сверилась с планшетом.
— Марша и Фантома.
Половина присутствующих с недоумением уставилась на вестницу, зато вторая половина, которая была в курсе, кто стоял за проблемами Приемной комиссии, скривилась.
Вестница оглядела участников встречи, уловила недоумение и впала в ступор, судорожно соображая, что именно она имеет право сейчас сказать. Молчание повисло над столом.
— Это по поводу приостановки зачисления… — попробовала быстро пояснить вестница, от чего никому яснее не стало.
Здесь ей пришел на помощь ректор.
— Поясню. Наши студенты с отделения органики процессов Марш и Фантом совершили попытку разрушения базы данных Приемной комиссии. Им удалось на некоторое время парализовать ее работу. Однако ущерб был полностью ликвидирован другими студентами того же отделения под руководством наших профессоров и представителей Минсвязности. В данный момент идет расследование, чтобы определить мотивы исполнителей и интересы заказчиков этой акции…
— Да! — обрадовалась вестница. — Именно так! И мне было поручено довести до вашего сведения, что наверху недовольны вашей работой со студентами.
— Какими именно? Которые взламывали или которые чинили? — поинтересовался Гелий.
— Всеми!
Гелий поднял бровь.
— Ну то есть те… которые все пересобрали, те молодцы, конечно, тут никто не спорит. Но вы упустили Марша и Фантома, не уберегли их от тлетворного влияния и не создали условий, в которых они могли бы должным образом применить свой талант. По имеющейся у нас информации, их главным мотивом было желание устранить преимущества, которыми незаслуженно пользуется Старый университет, привлекая лучших абитуриентов Северной территории.
— Что же в этом незаслуженного? — уточнил ректор.
— Ваша репутация во многом зиждется на заслугах прошлых лет. Тот факт, что ваши данные не были должным образом защищены, только подтверждает, что вы давно не находитесь на острие прогресса. Вы не смогли привлечь перспективных студентов к лабораторным исследованиям, не создали им среду, где их талант мог бы расцвести, и фактически сами толкнули их в объятия заказчика этого преступления.
Вестница снова сверилась со своим планшетом.
— Эти два студента выиграли весенний тематический конкурс. Но вместо того, чтобы помочь им найти себя, вы сделали что?
— Что? — откликнулась эхом аудитория.
— Вы ничего не сделали! Вы даже не зачли им два предмета с зимней сессии и поставили вопрос об отчислении!
— Разумеется, — взял слово Гелий. — Студент, у которого накоплены задолженности, на следующий курс не переходит. Это стандартная процедура. Собственно говоря, на момент обсуждаемого события они нашими студентами и не являлись. Что они там выиграли, совершенно неважно, этих конкурсов сейчас как собак нерезаных. Я скажу так. То, что они на полном серьезе считали слияние двух слепков надежной маскировкой…
Вестница захлопала глазами, но Гелий, не обращая внимания на ее замешательство, продолжил:
— … говорит о том, что они совершенно не компетентны. Этот материал обсуждается на первом курсе и подробно разбирается на третьем. Каждый третьекурсник, что трехлетней, что пятилетней программы, знает, что глупее идеи быть не может. Поэтому если нужно сделать официальное заявление, то я готов прямо сейчас. Так и скажу: мне стыдно, что мы их не выгнали раньше. Люди, которые не могут освоить базовый материал, не должны у нас учиться. Мы зря тратили на них время.
— Но… — пролепетала вестница. — Что вы скажете об этической стороне их поступка? И вашем участии в этом?
— Я со своей стороны все сказал, — отрезал Гелий и стукнул тростью по полу.
— Так и напишем? — развеселился ректор. — Если бы они учились как следует, их никто бы не поймал?
Вестница хватала ртом воздух.
— Думаю, пора заканчивать, — предложил ректор. — А кто нас, кстати, просил выступить с заявлением?
— Это была моя инициатива, — потупилась вестница.
— Думаю, — ласково заметил ректор, — мы лучше реализуем вашу следующую инициативу. Сейчас я вижу определенные трения между исходной задумкой и возможным решением. Минсвязности нас не поймет. Согласны?
Вестница нервно сглотнула и кивнула.
— Вот и славно, — поднялся с места ректор. — Пойдемте, господа, и займемся делами. До начала учебного года меньше недели, нам еще многое предстоит сделать.
Участники встречи зашевелились и потянулись к выходу.
— Чувствую я, что это не последняя встреча, — пробормотала Ада себе под нос, просачиваясь к выходу.
— Разумеется, нет, — отрезал Гелий. — У нас впереди еще много разных бессмысленных встреч.
Марго с Адой хихикнули, Бином посмотрел на них с укоризной, но не выдержал и улыбнулся.
* * *
Центурион еще не стал членом Студенческого совета, но со стороны поверить в это было невозможно. На этой неделе его бросили на организацию Дня студента.
День студента в этом году приходился на субботу, 31 августа, а учиться все должны были начать с понедельника, со второго числа. Помимо стандартных мероприятий с загрузкой расписания, учебников и прочей полезной информации, за что отвечал информационный центр, на территории кампуса планировался квест для первокурсников. Его и должен был провести Студсовет. Поскольку зачисление в этом году проводилось в нервном режиме, Студсовет не успел заранее провести нужное количество экскурсий по кампусу и теперь хотел прогнать по территории весь поток сразу. Ну или хотя бы желающих. Старшекурсники традиционно скипнули с этой задачи, и Центурион немедленно предложил привлечь тех поступивших, кто приехал в начале лета для сдачи экзаменов и уже знает, что тут где. Студсовет с ним немедленно согласился и попросил Центуриона составить список подходящих людей.
Это была идеальная возможность припахать к делу проклятую сто четвертую комнату. Успех, правда, был неполным, поскольку ни Макса, ни Димы на кампусе не оказалось, но зато он устроил отличную ловушку на Баклана с Рицем, согласовав их участие в администрации, чтобы отвертеться они не смогли. Центурион определил им точку около административного корпуса и планировал заставить их придумывать загадки для свежепоступивших. Когда он ворвался в их комнату с этой замечательной новостью, Риц процедил сквозь зубы:
— Как же ты надоел, Центурион. Почему ты не можешь сам реализовывать свои дурацкие идеи?
Центурион ухмыльнулся. Ничто не могло порадовать его больше, чем строгий порядок и страдания жителей сто четвертой комнаты.
— Никак невозможно. Это коллективное действие. Своими усилиями мы откроем дорогу молодым.
— Где ты этих слов нахватался? Тебя что, уже приняли в Студсовет? — заорал Риц.
