— А вот так, — кивнул царь на короткие сапоги с достаточно широким голенищем, — не сотрет?
— На ногах у него обмотки. Отсырела та часть, что к ступне обращена, на привале коротком перемотал сыростью вверх. Оттого и голенища широкие, чтобы там воздух был. Пока идет — конец сохнет. В крайнем случае, если очень надо, можно иметь вторые обмотки.
— А вторые чулки нельзя?
— Так их две пары и нужно, чтобы одну обмотку заменить. А две обмотки уже надобно четверо чулок. Причем переодевать чулки много дольше перемотки куском ткани.
— Ну… задумчиво произнес царь, рассматривая бойца.
— Андрей повернись-ка, за согни ногу — покажи подошву. — скомандовал царевич.
Боец это сделал и у царя взлетели брови от удивления.
— Что сие?
— Я вычитал, что у древних римлян были сандалии — калиги.
— И что? — недоумевал Петр.
— Важно не то, что были, а что они из себя представляли — толстая подошва с подобными набойками. Отчего они позволяли не скользить и уверенно идти даже по раскисшей земле или сырым косогорам.
На самом деле Алексей никогда не видел калиги. Он видел как-то сапоги Вермахта. В музее. И тогда же услышал от смотрительницы, заметившей его интерес, эту историю с калигами. Что, де, подражали.
Нормальные современные протекторы на обувь стали ставить только ближе к концу XX века. В связи с развитием новых материалов. А до того подошва даже армейских сапог была гладенькой. Отчего ему в душу запали те подбойки.
Подковка на пятке, чтобы не стиралась. Набивки скобками по периметру передней части. И несколько гвоздей с выступающими шляпками идущие по переднему полю толстой подошвы.
Толстой. Это очень важно.
Да, тонкую и мягкую носить удобнее и легче. Но по хорошей погоде, а лучше по паркету. Толстая же позволяла и на морозе себя чувствовать хорошо. Ну и на всякого рода колдобинах…
— А… хм… интересно… — произнес царь, рассматривая подошву.
— Это к вопросу о том, что историю все-таки надо изучать. В том числе историю войн. Чтобы по новой каждый раз не изобретать уже когда-то придуманные вещи.
— А нельзя использовать обмотки с ботинками?
— Можно. Но будет некрасиво. Коля! Иди сюда.
И из подсобки вышел третий боец. Обутый в обычные европейские ботинки и обмотки по моде мировых войн.
— О! Предусмотрел?
— Это было очевидно. Как тебе? Красиво?
— ЭТО? Красиво?
— Это еще и на ноги дурно действует. Если так долго ходить — ноги тяжелеют из-за плотной обмотки икр. Дешево, конечно. Но уродливо и вредно. Посему я и предлагаю — вместо чулок да ботинок использовать вот такие сапоги да обмотки-портянки.
— Ну хорошо. Это у нас что? — указал царь на штаны…
В целом новый армейский мундир Алексей построил на основе мадьярского платья, привнеся в него отдельные элементы немецкого. Немного изменил крой. Положил где надо карманы. И так далее. В общем — получилось неплохо. На его взгляд. Ну а на голове красовался тот самый невысокий кивер, что он предлагал Гордону для Бутырского полка. С проволокой, положенной по верхнему торцу войлочного стакана для защиты от рубящих ударов сверху. Всадники то в свалке собачьей предпочитали именно рубить, даже вооруженные рапирами.
Потом перешли к тяжелому комплекту.
Он был в целом идентичный легкому, за тем исключением, что поверх мундира надевалась легкая кираса со специальным упором для приклада. А под нее — buff coat, то есть, кожаная куртка. Но не толстая, в палец толщиной, а достаточно тонкая и нормального кроя. С целью уменьшить истирание мундира кирасой и повысить общую защиту и практичность.
Вместо кивера, соответственно, стальной шлем. Непривычной, надо сказать формы, напоминая чем-то упрощенный «лобстер». То есть, простой полусферический купол, козырек и подвижный назатыльник из трех сегментов. Регулируемая подвеска типа «парашют» и подбородочный ремень с накладными чешуйками, как у более поздних традиционных киверов. Кстати, шлем тоже достаточно тонкий и легкий. Держать пули или тяжелые осколки от него не требовалось.
— Дорого… — тяжко вздохнув, произнес царь. — Красиво, хорошо, но дорого.
— Так всех солдат так одевать и не надо. Только лучшие полки. Чтобы выделить их. И чтобы повысить их силу в натиске и рукопашной схватке. Сам видишь — у такого бойца победить больше надежды, чем у такого, — сравнил Алексей тяжелый и легкий комплекты.
— Ну… не знаю… — протянул отец.
Хотя по лицу было видно — не хочет. Слишком все это выглядело не по карману для России на его взгляд. Да и шло, к тому же, против течения европейской моды. Ведь там как раз доспехи повсеместно снимали.
Алексей заметил это.
Немного побурчал о том, что не нужно бездумного следовать и подражать. А то можно дойти до того, что просвещенные учителя станут головой макаться в навоз или того хуже. И что же? За ними повторять?
А потом они начали осматривать так сказать сбрую.
Здесь царевич не мудрил и оставил то, что было отработано им у бойцов охраны. А именно поясной ремень с чуть изогнутой плоской пряжкой вроде позднего армейского советского, к которому крепилась Y-образная портупея для «поддержания штанов», то есть, чтобы ремень не соскакивал. На сам же ремень крепился остальной набор. И подвес для шпаги, и фляжка, и лядунка, и прочее.
Снималось же и одевалось это все быстро и легко. Накинул лямки портупеи на плечи да застегнул пряжку ремня. И все. Сбруя минимальная уже на тебе и все нужное для боя при ней.
Лядунка, кстати, была занятной.
К ремню крепился кожаный чехол с плотно подогнанной крышкой. А в него вставлялся легкий деревянный пенал на два десятка бумажных патронов, установленных вертикально в гнезда. Вполне обычно для XVIII века. За одним исключением. Пенал был быстросменным. Снял обе защелки, потянул за два торца и вот — он у тебя в руках. В ящике же, продемонстрированном царю, лежали такие же, только уже с готовыми патронами. Что позволяло быстро пополнять боекомплект стрелков, если запасы такие в ящиках имелись. Ну и второй боекомплект выдавать, например, перед большим делом, помещая его в сухарную сумку.
Потом перешли назад.
За спину бойцов.
Здесь у них имелся не заплечный мешок или ранец, а поняга. То есть, жесткий каркас из прутьев, на которому крепилось их переносимое снаряжение второй очереди. Первое то висело на ремне.
Сверху — кожаная сумка для вещей, которым не должно промокать. Прямоугольной формы, отчего напоминала ранец. Ниже — мягкий мешок для всего остального.
Причем набивалось это все очень умеренно.
Здесь находились запасные портянки и исподнее, неприкосновенный запас еды на сутки. Сухарей. Пока сухарей. Потом Алексей хотел это заменить на что-то более толковое. Ложка. Там же находился котелок для приема пищи — сделанный из луженого железа, конструктивно по аналогии с германским времен мировых войн, и ложка-вилка. Ну и так — по мелочи. Сюда же при необходимости помещали второй боекомплект и прочее. Ну и запас места имелся. Пожитки же свои иные солдаты по задумке Алексей должны были перевозить в обозе…
— В таком котле еду добро не сготовишь, — покрутив в руках котелок, произнес Петр, вернув его бойцу. — Ее же ватажки варят на привале. Сразу на несколько солдат.
— Сей котелок не для приготовления, а для приема пищи. Словно тарелки. Но походные. В них разве что ее разогреть можно, если потребуется.
— А готовят ее где?
— А помнишь я тебе сказывал о том, чтобы на каждую роту держать повозку с печью и котлом, водруженным на нее? Чтобы на марше готовить еду. И когда солдаты останавливались на привал их уже ждала горячая пища.
— Опять ты что-то выдумываешь? Никто ведь так не делает.
— Если так сделать, то время дневного перехода можно увеличить. А значит пехота станет шустрее передвигаться. И уставать меньше. Кроме того — такая организация питания позволит равномерно кормить солдат. Следя за тем, чтобы все с этим ладно было и голодных не оставалось.
Царь лишь молча покачал головой. То ли недовольный, то ли потрясенный. Сложно сказать. Но задумчивый точно.
