— Мои конкуренты украли все мои разработки, — говорит китаец, протягивая папку с документами. — Я подозреваю, что это внутренняя утечка, но не могу понять, кто именно.
Тан медленно перелистывает документы, его лицо остаётся бесстрастным. Годы работы в тени научили его скрывать эмоции лучше, чем любая маскировка.
— Я проведу анализ вашей системы безопасности и персонала, — говорит он. — Как правило, в 70% случаев корпоративного шпионажа виновен кто-то из ближайшего окружения.
Когда клиент уходит, глава консалтинговой фирмы открывает ноутбук и просматривает зашифрованные сообщения. Одно из них от Егеря — короткое уведомление о скором пополнении в семье. Шелкопряд позволяет себе редкую улыбку.
Его телефон звонит, и на экране высвечивается знакомый номер. Это контакт из бывшего клана «Небесные Драконы», который теперь работает в местной полиции. Тан поддерживает эти связи не только для бизнеса — они напоминают ему о времени, когда он был частью чего-то большего.
— У нас проблема с поставками для детского дома в южном районе. Какая-то сука украла коробки прямо со склада. Думал, может, ты… — говорит голос на другом конце.
— Разберусь. Скину контакты надёжных поставщиков через час, — отвечает Шелкопряд, уже набирая сообщение другому человеку.
Он больше не может проникать в Изнанку или создавать теневых двойников, но его сеть связей и опыт делают его не менее эффективным. И что важнее — теперь он использует эти навыки, чтобы строить, а не разрушать.
* * *
В небольшом саду пагоды в пригороде Сеула Хва-ён Су аккуратно подрезает ветви молодого клёна. Её движения точны и изящны, как и раньше, но теперь их направляют не боевые инстинкты, а стремление к гармонии. Закончив с деревом, она отходит назад, чтобы оценить результат.
Сад вокруг пагоды когда-то был заброшен, но за последний год под её заботой превратился в оазис спокойствия. Как и весь храмовый комплекс, который она взялась восстанавливать после возвращения в Корею.
К ней подходит молодой монах-инвалид, опираясь на трость.
— Мастер Су, — обращается он к ней с уважительным поклоном, — группа детей из Пусана прибыла. Они ждут начала урока.
Хва-ён кивает и, отложив садовые ножницы, следует в главный зал пагоды. Там, на циновках, сидят около двадцати детей разного возраста — все сироты войны с Сопряжением. Они выпрямляются, когда девушка входит.
— Добрый день, — мягко приветствует она их, усаживаясь перед группой. — Сегодня мы будем говорить о равновесии.
Один из мальчиков робко поднимает руку:
— Мастер Су, правда, что вы сражались с монстрами?
Хва-ён на мгновение закрывает глаза, вспоминая шум битвы, крики раненых, рёв чудовищ. Затем открывает их и смотрит на детей с лёгкой улыбкой:
— Правда. Но сейчас нам предстоит более сложное сражение — восстановить то, что было разрушено, — она показывает на сад за окном. — Начиная с самих себя.
Она учит их не только медитации и боевым искусствам, но и тому, как найти внутреннюю силу там, где раньше был только страх. То, чему научили её товарищи, теперь она передаёт дальше.
* * *
Солнце садится за зелёными холмами ирландской деревушки Кинсейл, окрашивая небо в оттенки розового и золотого. На центральной площади собрались местные жители — от стариков до малышей. Они расположились кругом, в центре которого стоит высокий рыжеволосый мужчина в традиционном килте, с волынкой в руках.
Лиам Мёрфи закрывает глаза и, надув щёки, начинает играть. Медленная, тягучая мелодия разносится по площади, заставляя замолчать даже самых шумных детей. В его музыке — и тоска по павшим товарищам, и радость от обретённого мира.
Два года назад он едва не погиб в битве за Фритаун, но Егор вытащил его буквально с того света. Шрам на груди Лиама до сих пор напоминает об этом каждый день. Теперь, когда война окончена, он вернулся в родную деревню, где музыка всегда была важнее слов.
Мелодия меняется, становится более живой и энергичной. Некоторые из зрителей начинают притопывать в такт, а затем и танцевать. Пожилая женщина с морщинистым лицом хлопает в ладоши
Лиам открывает глаза и видит, как танцуют его односельчане, как смеются дети, как звезды постепенно проступают на вечернем небе. Он продолжает играть, и в его музыке теперь слышна надежда — чистая и сильная, как первый весенний ручей.
Завершив мелодию, он опускает волынку. Люди аплодируют, кто-то протягивает ему кружку эля.
— За мир, — произносит Кухулин тост.
— За мир! — отвечают ему десятки голосов.
* * *
На пыльном плацу военной базы в Лахоре Мустафа Кхан наблюдает за тренировкой новобранцев. Его глаза, прищуренные от яркого солнца, внимательно отслеживают каждое движение молодых солдат. Год без арканы заставил всех вспомнить старые методы — мышечную память, стойкость и дисциплину.
— Держать строй! — командует Мустафа, и его голос разносится над плацем, заставляя солдат выпрямить спины. — Современные войны всё ещё выигрывают не технологии, а люди.
Он прохаживается между шеренгами, отмечая успехи и недочёты каждого. Без способности стрелять разрушительными снарядами он полагается на свой опыт и авторитет. Удивительно, но многие вещи, которым он научился во время Сопряжения — стратегия, тактика, умение оценивать противника — остаются не менее полезными и теперь.
После тренировки пакистанец возвращается в свой офис, где на столе ждёт карта приграничного района. Красными маркерами отмечены места последних стычек — не с монстрами, а с обычными бандитами, решившими воспользоваться хаосом переходного периода.
Он задумчиво проводит пальцем по линии границы. Раньше мир казался одновременно проще и сложнее — было ясно, кто враг, но враг этот обладал силами, превышающими человеческое понимание. Теперь угрозы более приземлённые, но не менее реальные.
На стене его офиса висит фотография — Шерхан и отряд «Десперадос» после одной из удачных операций. Егерь, Тай, Гидеон, Девора, Эрис… Он часто смотрит на неё, вспоминая, как они спасли мир. Или миры, если быть точным.
— Генерал Кхан, — в дверь стучит молодой лейтенант с папкой документов, — разрешите?
Мустафа кивает, отвлекаясь от воспоминаний. Ему ещё многое предстоит сделать, чтобы защитить эту землю — теперь уже без чудес, просто человеческими руками.
* * *
В научно-исследовательском центре Нексуса Ваалис Иккул наклоняется над голографическим изображением недавно обнаруженной планеты. Его щупальца на голове слегка подрагивают от возбуждения, хотя лицо остаётся невозмутимым.
— Атмосфера преимущественно азотно-кислородная, — говорит он собравшейся команде учёных, — с повышенным содержанием благородных газов. Гравитация — 0,9 от стандартной. Судя по спектральному анализу, есть условия для развития жизни.
Команда — смесь представителей различных планет — оживлённо обсуждает данные. Без способности открывать порталы Ваалис сосредоточился на исследованиях и планировании экспедиций. Его знания и опыт стали бесценным ресурсом в новую эпоху межзвёздных исследований.
После брифинга Ваалис уединяется в своём кабинете и достаёт из ящика стола небольшую деревянную фигурку. Он вырезал её сам — детская колыбель с загадочными символами его родного мира. Подарок для ещё не родившегося ребёнка Драганы и Егора.
На экране мигает входящее сообщение — от самого «папаши». Короткое, как всегда. «Выбрали имя. Приезжай». Ваалис позволяет себе редкую улыбку. Его связь с Землёй и её защитниками не прервалась с окончанием войны — напротив, она стала крепче. В новом мире без Сопряжения важнее всего оказались не способности, а отношения.
Он откладывает фигурку и возвращается к звёздным картам. Впереди — новые миры для исследования, новые горизонты. Однако теперь это путешествие с целью открытий, а не выживания.
