Миротворец (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич

Девушка бережно берёт её за руки:

— Расскажите мне о ней. Каждая история должна быть услышана.

В отдельном здании рядом с мемориалом она организовала центр психологической помощи для тех, кто пережил Сопряжение. Травмы войны с чудовищами не исчезли вместе с арканой — они остались в сердцах и душах выживших. И Мария, когда-то знавшая, как вызывать мёртвых, теперь учится помогать живым справляться с потерями.

* * *

Весть о рождении сына у Егора и Драганы разносится по миру с невероятной скоростью. Сообщения, письма, звонки — новость перелетает с континента на континент, из мира в мир, соединяя тех, кто когда-то сражался бок о бок.

В небольшой палате родильного отделения во Фритауне Драгана держит на руках новорождённого — маленький свёрток с копной серых волос и пронзительно голубыми глазами. Егерь сидит рядом, и выражение его лица сложно прочитать — смесь гордости, страха и какого-то нового, незнакомого ему чувства.

— Виктор, — тихо произносит Драгана имя малыша, поглаживая его по щеке. — Приветствую тебя в новом мире.

В комнате постепенно собираются близкие друзья. Николай и Ана приносят маленькие нефритовые обереги — традиция, уходящая корнями в далёкую Японию. Мэтт неловко держит букет полевых цветов, собранных его подопечными. Тан, как всегда незаметно, оставляет на столике маленький свёрток с детским одеялом из редчайшего шёлка.

В коридоре больницы ждут своей очереди Ваалис и Ребекка, ведущие оживлённую дискуссию о будущем образовании малыша. А рядом с ними — непривычно тихая Мишелль с Ракетой, которого с трудом уговорили остаться за дверью.

В течение следующих дней приходят сообщения и подарки со всего мира. Мусьафа присылает старинный пакистанский кинжал — «когда мальчик подрастёт». Хва-ён — вышитое вручную покрывало с древними корейскими символами защиты. Видар и Изабелла организуют доставку деревянной колыбели, искусно вырезанной скандинавскими мастерами.

Лиам сочиняет колыбельную. Алана присылает наборы детских книг с легендами разных народов. Ваалис неожиданно для всех преподносит миниатюрную модель Нексуса — «чтобы помнил о звёздах». А Мария — крошечный серебряный медальон с изображением древа жизни.

Неделю спустя, когда наплыв посетителей наконец стихает, Егор стоит у окна детской комнаты, наблюдая, как Драгана укачивает заснувшего ребёнка. В его груди странная смесь чувств — радость, смешанная с острым, почти болезненным осознанием хрупкости этого момента.

— О чём думаешь? — тихо спрашивает супруга, заметив выражение его лица.

Егор медлит с ответом, подбирая слова:

— О том, что они всё-таки не смогли у нас отнять.

Он не уточняет, кто «они» — Сопряжение, кселари, Император, судьба. Это уже не имеет значения. Важно только то, что осталось — дружба, которую не разрушили ни войны, ни расстояния; любовь, выдержавшая испытание вечностью; и новая жизнь, родившаяся в мире без арканы, но полном других, более простых и важных чудес.

— Добро пожаловать в наш несовершенный мир, сынок, — шепчет Егор, осторожно касаясь крошечной ладошки сына. — Мы сделали всё, что могли, чтобы он стал немного лучше для тебя.

За окном занимается новый день — первый из многих в жизни ребёнка, родившегося не для войны, а для мира, который они все вместе отвоевали у тьмы.

Эпилог 4

Сарим вжимается в угол чулана, обхватив колени дрожащими руками. Ему хочется заплакать, но ведь он совсем взрослый, уже шесть лет, и потому должен вести, себя как настоящий мужчина. Так говорил отец.

Старые мешки с зерном и пыльные коробки скрывают его от чужих глаз, но не спасают от страха, что холодными щупальцами обвивает сердце. Снаружи, в большой комнате их маленького дома на краю пустыни Мор-Хаши, раздаются грубые голоса и звон разбитой глиняной посуды.

— Говори, где деньги, или твоей жене не поздоровится! — рычит один из чужаков.

Мама тихо плачет. Сарим слышит, как дрожит её голос:

— У нас ничего нет, мы простые фермеры…

Удар и вскрик. Мальчик зажимает рот ладонью, чтобы не закричать.

— Не трогай её! — голос отца звучит отчаянно. — Мы отдадим всё, что есть!

За стенами дома начинается буря. Сухой ветер пустыни швыряет песок в окна, и сквозь щели чулана Сарим видит вспышки молний. Гром грохочет так, словно небо раскалывается на части. В памяти всплывают слова дедушки Ламина, сказанные прошлой зимой у вечернего костра.

«Когда небеса гневаются, малыш, когда гром рокочет и молнии пронзают тьму, плохие люди должны бояться. Ибо с грозой может прийти Он — странник с молниями в глазах и оружием, несущим смерть врагам.»

Дедушка всегда рассказывал странные истории о великих воинах былых времён. Мама называла их сказками, но дедушка только улыбался и качал седой головой.

Дверь чулана вдруг распахивается, свет керосиновой лампы ослепляет ребёнка. Грубая рука хватает его за шиворот и вытаскивает наружу. Мальчик видит искажённое злобой лицо — всклокоченная борода, жёлтые зубы, шрам через всю щеку.

— Смотрите-ка, кого я нашёл! — хохочет бандит, встряхивая Сарима как тряпичную куклу. — Ещё один член никчёмной семейки!

Отец с искажённым от боли лицом бросается вперёд:

— Не трогай моего сына, ублюдок!

Приклад винтовки с тошнотворным звуком ударяет в живот, и отец падает на колени, хватая ртом воздух. Мама кричит, пытаясь вырваться из хватки другого грабителя.

В комнате ещё трое чужаков. Они переворачивают мебель, вспарывают ножами подушки, ища спрятанные ценности.

— Вам… нужно уходить, — выдавливает Сарим, глядя в глаза держащему его бандиту. — Сейчас же. Иначе будет плохо.

На секунду повисает тишина.

Следом громкий смех разносится по комнате. Главарь, высокий мужчина в замызганном плаще, подходит ближе и наклоняется к Сариму:

— Что ты сказал, мальчишка? Угрожаешь нам?

— Дедушка говорил… — голос Сарима дрожит. — Когда гремит гром и сверкает молния, злым людям нужно бояться…

Новый взрыв хохота прерывает его. Бандиты хлопают друг друга по плечам, словно услышали отличную шутку.

— И кого же нам бояться? Песчаных духов? — издевается главарь.

Сарим закрывает глаза. Его губы беззвучно шевелятся в молитве. «Пожалуйста, приди! Если ты правда существуешь, как говорил дедушка, приди сейчас!»

Гром грохочет совсем близко, и вдруг смех бандитов стихает. В наступившей тишине слышны мерные шаги — кто-то идёт по песку к их дому. Шаги останавливаются у порога.

— Кто ещё пожаловал? — главарь кивает одному из своих людей проверить.

Тот подходит к двери, но открыть не успевает — она распахивается сама, от порыва ветра. В проёме стоит высокая фигура. Песок и дождь хлещут с улицы, но незнакомца это, кажется, не беспокоит.

Сарим широко раскрывает глаза. Человек в дверях носит широкополую шляпу, отбрасывающую тень на его лицо. Плащ развевается на ветру, хлопая, как простыня на сушилке. На поясе — пара револьверов, рукояти которых тускло блестят в свете лампы.

Бандиты переглядываются. Тот, что держит мальчика, ослабляет хватку.

— Ты кто такой? — хрипло спрашивает главарь, рука его тянется к пистолету на поясе.

Незнакомец молчит. Вместо этого он смотрит прямо на Сарима, и тот видит его глаза — они словно вмещают в себя отблески всех молний на свете.

— Закрой глаза, малыш, — говорит человек в шляпе, голос его спокоен и тих, но слышен даже сквозь завывания бури.

Ребёнок сразу подчиняется, зажмуривается так сильно, что перед глазами вспыхивают цветные пятна. Раздаётся серия громких хлопков, почти сливающихся в один звук, подобный раскату грома. Рука, державшая Сарима за шиворот, внезапно исчезает, и мальчик падает на пол.

Запах пороха и крови наполняет комнату. Тихий стон, потом молчание. Сарим всё ещё держит глаза закрытыми, но его страх растворяется, как утренний туман. Он понимает, что дедушка не сочинял сказки — он рассказывал правду. В этом мире, даже на самом краю пустыни, добро не остаётся без защиты, а зло не остаётся безнаказанным.