— А вы, Михаил, верите в судьбу?
Не этого я ожидал, то ли от лидера преступной группировки, то ли от представителя спецслужб. Даже растерялся немного. Но быстро собрался и язвительно ответил:
— Хотите сказать, наша встреча — это судьба?
— Возможно. Но я несколько об ином. Если точнее, то о следующем утверждении: что на роду написано — того не избежать.
Я пожал плечами:
— Я сторонник активного участия в судьбе, под лежачий камень вода не течет.
— Интересно. Я бы полюбопытствовал, на чем основаны ваши убеждения, но сейчас не до этого. Просто хочу, чтобы вы проследили цепочку в моих наблюдениях и сказали, есть ли в ней неверное звено.
— Скучно, видать, вам живется, раз вы забрались в такую даль, чтобы просто потрепать языком.
Пускай уже говорит, что ему надо и валит отсюда, на все четыре стороны. Философ, блин!
Но Максим невозмутимо продолжил:
— Вы одаренный молодой человек, в том смысле, что можете владеть Мощью. Закономерно, вы оказываетесь в Техническом колледже ауксилариев. Далее, вы прилагаете немалые усилия, чтобы досрочно попасть в действующую ауксилию. Ведь ваши действия были связаны с некими ожиданиями, верно?
— Ну, предположим.
Ветер трепал листву на дереве, заставлял высокую траву пригибаться к земле.
— Не ошибусь, если предположу, что ваши ожидания не были связаны с тем, что его светлость Воронцов, перекроет вам любой путь наверх.
Я даже не стал удивляться его осведомленности. Не такой уж секрет, что аж целый его светлость, определил Мишку Шелестова в вечные грузчики-разгрузчики. Тьфу, уже дурацкими прибаутками заговорил, как Белов. Надо узнать у него, может и Белов тоже под наказанием.
— На этом, вероятнее всего, ваша карьера в ауксилии закончилась, Михаил.
— А это не ваше дело.
Он кивнул.
— А теперь представьте, судьба дарит вам возможность начать жизнь заново.
— Да вы, что! — хохотнул я. — Неужели такое возможно?
Удивить он меня решил вторым шансом. Да я уже, чуть ли не четвертую жизнь проживаю: сначала, простым парнем из глубинки, потом богача, на которого свалилось незаслуженное богатство, затем десять лет боевой машиной, убивающей и умирающей на арене, и вот я снова — простой парень из провинции.
Не поняв причины моего веселья, Максим продолжил:
— Возможно. Вы можете сделать карьеру в другой сфере, и начать ее можете, с довольно приятного для себя задания. Хотя и непростого.
— Вы ведь слышали, что я вам сказал, на любое ваше предложение, мой ответ — нет.
— А вы помните, что я говорил вам, по-хорошему мы просим один раз. А вы уже превысили лимит нашей доброты.
Я повернулся к Максиму. Он устремил ничего не выражающий взгляд вдаль.
— Начинайте угрожать, — я усмехнулся. — Но не забудьте, я могу вас убить прямо сейчас. Для этого мне даже оружия не нужно. Если же хотите напомнить мне об ответственности, за использование Мощи не по назначению, то, вы же сами сказали, моя карьера в ауксилии окончена.
Он улыбнулся уголком губ. Повернул ко мне голову. Если говорят, что глаза — зеркало души, то у Максима вместо души находилась полнейшая пустота.
— Риск — часть моей работы, это раз. Угрожать вам будут другие люди, это два. И зачем вам убивать меня, я ведь не причинил вам никакого вреда. Но вы можете убить, например, Ингвара Воронцова. Это три.
— Кого убить? — удивленно переспросил я.
— Вы прекрасно слышали кого, Михаил. Со своей стороны, я обещаю вам подробные инструкции, чтобы облегчить задачу, эвакуацию с места и весомый гонорар.
И на мгновение меня охватила мысль — а почему бы и нет? Кто мне Воронцов? Человек, просто из-за случайной антипатии ко мне, решивший испортить мне жизнь. А еще он отправил меня на верную смерть в городе! Грозил мне позорной пыткой! Если убить его, хуже никому не станет. Мне точно.
Но тут же одернул себя. Слишком все хорошо. Дадим инструкции, эвакуируем, да еще и денег отсыплем. Я уже как-то раз клюнул на хорошее предложение. Без обмана, между прочим. Просто кое о чем «Старт-Тех» умолчал. Вот не думаю я, что крючконосый намного честнее той корпорации.
— Уходите, Максим. Эта закрытая зона, а самооборону, да еще при выполнении, никто не отменял.
Максим встал. Накинул на голову соломенную шляпу и зашагал вниз.
«Угрожать будут тебе, другие люди». Весь день мои мысли занимал визит этого неприятного типа. Я так и не определился, кем считать его. Преступником, спецслужбистом, еще кем-то? Угрожать, значит. Чем мне можно угрожать? У меня ведь нет ни денег, ни родственников. Раскроют мою тайну, что я могу владеть Мощью, куда лучше обычного ауксилария? Такая себе тайна. Сбегу я, да и все, например. Да и знают ли они о ней — большой вопрос. Максим мне ничего об этом не говорил.
Будут угрожать лично мне? Во-первых, я могу так же сбежать. Пускай ищут. А во-вторых, я могу обратиться в полицию или к командованию, к Лидии той же. Не думаю, что такую новость они проигнорируют.
Что там еще, друзья? Но почти все они — Кир, Айгуль, Танюшку еще запишем — далеко, практически на другом конце света. Только Настя здесь. Опять же, знают ли они, что кроме службы, нас с ней связывает и дружба? О приказе Воронцова-то они узнали.
Вот, пожалуй, Настя и есть слабое звено в моей непробиваемости. Через нее, этот мутный Максим с дружками и может подействовать на меня. Я то точно знаю, если придется выбирать между Настей и Воронцовым, то для его сиятельства мой выбор будет печален.
Зачем им, вообще, убивать Воронцова? Видимо, мои подозрения, что между патрицианскими семьями не все так складно, оправдываются. И тот усатый братец Лидии, тоже о подобном говорил. А эти, во главе, которых стоит крючконосый, или наемники врагов Воронцовых, либо их люди на прямую.
А с Настей надо поговорить. Пусть будет осторожнее.
Поговорить с Настей удалось только вечером. Мы отошли подальше от посторонних глаз, уселись на остов повалившегося дерева.
— Так о чем ты, со мной, поговорить хотел?
Глаза Насти сверкнули в полумраке. Боги, да что на нее нашло-то, после расставания с Киром и почему своей целью она выбрала меня?
— Насть, тебе надо быть осторожнее.
— В каком смысле?
— При общении с посторонними людьми.
Она рассмеялась:
— Ты, Миш, решил поиграть в папочку. Я не против!
— Нет. Помнишь на Новый год, вы с Киром уехали куда-то.
— Помню. Ты нам еще термокружки подарил. У меня до сих пор она храниться. Я ее даже сюда взяла.
Настя подвинулась ко мне поближе.
— Так вот. В тот Новый год, мне…эмм…ну давай по порядку. Мне пришло сообщение от неизвестного абонента, встретиться ночью у Академии. Я думал это вы, мне сюрприз решили устроить. И, понятно, что я пошел туда. А там. Эй, ты чего делаешь!
Я почувствовал холодную ладонь девушки на своей груди. Она залезла ко мне под форму, прильнула и, обхватив руками за голову, поцеловала меня. Я ухватил ее за руки, заставил отпустить голову. Глядя прямо ей в глаза, произнес:
— Хватит! Ты достала меня, я уже сказал, что никогда не буду с тобой.
— Свинья ты, Миша!
В глазах Насти появились слезы, губы задрожали. Ей было обидно, что ее отвергают.
— Ублюдок, козлина! — продолжила она. — Что мне сделать, отсосать тебе, чтобы ты перестал ломаться? Ведешь себя, как дешевая бабенка!
Тут я психанул. Млять, у меня и так, в этой хреновой ауксилии, все идет через жопу! На горизонте маячит вечность, проведенная с мешками, коробками и ящиками в руках. Спасибо Воронцову! Какой-то хрен, требует от меня ни много, ни мало, убить человека. И самое страшное, что я и не против, чтобы Воронцов сдох, туда ему и дорога! Да вот боюсь, как только я прибью его, то окажусь главным и единственным подозреваемым.
Все навалилось разом. Я и недели не пробыл на первом настоящем задании, а меня уже дважды приговорили к смерти, там, в городе, и когда Воронцов пытался прогнать меня через строй.
А у Насти одно на уме! Потрахаться со мной! Ну давай, я еще и сам себя перестану уважать, когда засажу женщине, о которой мой лучший друг просил присмотреть. Сейчас я пытаюсь предупредить ее об опасности, а она оскорбляет меня. И ведет себя, как шалава подзаборная!
