– Согласен, ты, как всегда, убедительна. – Всеволод подал спутнице руку. – Как говорил мой коллега: господи, сделай так, как надо, а не так, как я хочу.
Вия рассмеялась.
Глава 18
Десантники
Протокол внезапно возникшей угрозы предполагал применение системы «Аргус» для защиты групп исследователей в разных уголках космоса. В систему входили комплекты универсального защитно-боевого комплекса, защитные боты – фозмы, вооружённые «до зубов», приставленные к каждому космолётчику, рабочие роботы с наборами инструментов и научной аппаратуры и мини-дроны для контроля среды. Поэтому на территорию Замка высадилась целая «рота» десанта, восемь человек, эксперты и спецназовцы, а также восемь «мартышек» и восемь «летучих мышей», какими выглядели дроны контроля.
Шмелёв велел Дамиру остаться на борту «голема», и молодой человек вынужден был скрепя сердце подчиниться, хотя очень хотел поучаствовать в изучении артефакта, оставленного драконами смерти, – Замка.
Сима Саблина, симпатизирующая Волкову-младшему, попробовала замолвить за него словечко, сказав, что ей может понадобиться помощь, но Шмелёв был непреклонен, буркнув, что Сима будет работать в Замке не одна, а с Любищевым и Грином. И Дамир, проводив группу, вернулся к катеру.
Сима тоже ему нравилась, причём давно, ещё с тех пор, как он служил в космофлоте оператором технических систем. Поэтому он часто проводил с девушкой время на борту эскора, с интересом изучая азы ксенологии.
Здесь уместно будет упомянуть о жизни исследователей и экипажей космолётов во время дальних экспедиций.
Во всех рабочих и творческих коллективах, независимо от расовой принадлежности, во все времена возникали так называемые неуставные отношения, характеризующие поведение людей вне рамок должностных обязанностей. Такова природа человека, его племенная история во времена групповой защиты, позволяющей расширять круг его интересов. Человеку мало уметь охотиться, добывать пищу и заботиться о потомстве. В человеческий геном заложена хромосома удовольствия от процесса познания мира и ген получения радости от знакомства с помыслами Творца. Правда, далеко не у всех, разумеется, но с точки зрения развития цивилизации было достаточно и малого количества творческих личностей, благодаря которым мир достиг эпохи цифровизации реальности. Но именно цифровизация (синоним – компьютеризация), добавившая разнообразия в варианты человеческих взаимодействий, и разделила людей на тех, кто думает, получая от этого радость, и на тех, кто потребляет продукты цифровизации, убивающие в человеке способность мыслить.
Эта небольшая преамбула подводит нас к пониманию пропасти деградации, частично выраженной в создании людьми технологий сношений с животными и роботами. Последний вариант как раз и объясняет появление эротических кукол, неотличимых от людей и пользующихся всё возрастающим спросом среди мужского населения планеты Земля, в большинстве своём – живущих в Европе и Северной Америке. Именно там возникли первые брачные союзы «усовершенствованных» ньюхомо сапиенс, узаконенные браки между однополыми людьми и браки «человек – машина».
Но и этого оказалось мало. К началу двадцать второго века вовсю развернулась технология производства ИИ для сожительства: мужчина – искусственный интеллект, женщина – искусственный интеллект, превратившая этот процесс в обыденность. Любой человек, особенно улетающий далеко и надолго за пределы Солнечной системы, мог взять с собой ИИ-любовницу, что перестало быть отклонением от нормы. И только российские космолётчики остались приверженцами древних традиционных отношений между мужчинами и женщинами, сохраняющих психическое здоровье нации, главным законом которых являлась взаимная симпатия и любовь.
Поэтому ни Дамир, ни его коллеги из экипажа «Салюта» не прятали в своём личном багаже секс-кукол. К великому счастью, в условиях беспрецедентного давления уродских «евроценностей» Россия сберегла человеческое и божественное в отношениях между людьми, то, что отрицало дьявольское искушение «абсолютной свободы личности», культивируемое Западом. Дамиру не нужна была порноиндустрия, он вырос в нормальном, нравственно ориентированном социуме, очищенном от психологической грязи западничества. Слушая весёлые рассказы космолётчиков иных стран, занимавшихся сексом с ИИ-интимиками, он только смеялся, когда они спрашивали, с кем он спит в полёте. Разговоры на эту тему среди российских космопроходцев были табу.
Погуляв полчаса по «каменным» плитам подиума перед Замком Драконов, Волков-младший попытался связаться с Симой, но не преуспел. Материал стен Замка не пропускал радиоволн любых частот, используемых в рациях скафандров. Специалисты экспедиции не раз обсуждали эту проблему, но анализаторы при исследовании образцов и спектров излучения давали неоднозначную оценку, и общий вывод учёных пока сводился к резюме Весенина: Замок Драконов находится не в классическом евклидовом пространстве с известным спектром элементарных частиц, а в Тьмире, который представляет собой континуум, лишённый привычных атомов и молекул. Земные датчики здесь просто не работали адекватно, выдавая странные результаты.
Стало скучно.
Дамир связался с эскором:
– Капитан, мне никто не отвечает, разрешите сбегать в Замок и убедиться, что у наших парней и девчонок всё в порядке?
Давлетьяров по обыкновению помолчал, его изображение глянуло куда-то в сторону: по-видимому, он был в рубке и разговаривал с экипажем.
– Как давно они не отвечали?
– Тридцать четыре минуты.
Ещё одна пауза.
– Запусти «мартышку».
– Есть, – упавшим голосом ответил навигатор, рассчитывавший «сбегать» в Замок лично.
Через несколько секунд катер выстрелил дроном-формехом, и «мартышка» величиной с футбольный мяч исчезла в глубине колоннады Замка.
В глазах Дамира соткалось изображение, передаваемое с видеокамер беспилотника непосредственно на зрительный нерв.
Стал виден величественный холл здания высотой больше двадцати метров в окружении кристаллических белых эллипсоидных колонн.
Сверкнула золотом скульптура дракона, собранная из многоугольных золотых блоков. Голова птерозавра, удивительно похожая на крокодилью и человеческую одновременно, была чуть опущена к полу, словно он пристально всматривался в какую-то плиту.
Дрон крутанулся по пустому залу, свернул влево, направляясь к переговорной с её сложной операционной системой и компьютерным комплексом.
Что-то мелькнуло в поле зрения аппарата, похожее на крыло летучей мыши, и в следующее мгновение изображение исчезло, будто дрон отключил передачу.
– Сотый, включи канал! – отреагировал Дамир.
Беспилотник не отозвался.
– Сотый, на связь!
Тишина в ответ.
Поразмышляв в темпе бега на стометровку, Дамир запустил ещё один беспилотник, посерьёзней, класса «боевой воробей», имеющий силовую защиту. Летающая птичка величиной с беркута умчалась в Замок. Но и она через десять секунд перестала выходить на связь, будто нырнула в прорубь.
– Свиной хрящик! – удивился Дамир. – И тебя сбили из рогатки?!
Сообщать на борт эскора о происшествии не хотелось, и чтобы о нём не подумали как о неопытном мальчишке, навигатор решил выяснить причину молчания аппаратов без разрешения капитана.
– Митя, на выход! – скомандовал он.
Фозм Митя, похожий на небольшого кенгуру с шестью лапами (защитные ИИ имел каждый космолётчик, но геометрические формы у них были разными), с готовностью вспорхнул в воздух, устраиваясь за спиной владельца.
Выбрались из катера.
Запаковываться в шлем Дамир не стал. Подвесил себя в вертикальном положении на высоте метра под ступнями, привёл сознание в режим боевой интеллектуальной концентрации, и холл Замка лёг перед ним жерлом вулкана, готового выстрелить зарядом расплавленной магмы.
«Боевой воробей», вернее, часть его манипуляторов, лежал на плиточном полу за колонной. На самой колонне виднелась выбоина глубиной с тарелку. Это был след выстрела, превратившего дрон в пыль.
