Кажется, Домоседов, ты остался без дома, и пора сменить фамилию на Сидяусоседов или Улицеседов. А вообще, какого чёрта слово «домоседы» означает тех, кто сидят дома, если «сидеть» пишется через «и», а не через «е»? Ладно, это мои приколы. Спрошу об этом у учителей русского языка. А тебе напоследок скажу: мир твоему дому! Ах да, забыл, у тебя же больше нет родового дома. Извини, не хотел снова соль на рану сыпать…
И да, то вино в погребе в глиняных бутылках — на нём было написано «сделано до нашей эры» или что-то вроде того. Мне показалось, что если оно такое старое, то явно испортилось: я его разбил, короче, чтобы ты не отравился. Не благодари…'
— СУКААА! Да он ***** издевается! — заорал во всю глотку Домоседов, и капилляры в его глазах полопались.
* * *
Стоя под душем, намыливал голову шампунем — после той бойни у графа Домоседова кровь до сих пор не отмылась. Вода и свежесть тела помогали расслабиться не только физически, но и морально.
Мне было спокойно: хоть и наделал много шума, никто до сих пор ничего не предъявил. Если в этом мире действительно не казнят за такое побоище, то я могу и дальше карать врагов, разнося их имущество в щепки.
Изначально мне казалось, что некоторые Рода всё же приносят прибыль Империи своим бизнесом, да и имущество — вещь в экономике весомая. По крайней мере, с этой точки зрения ко мне могли бы придраться вышестоящие инстанции. Но разве я один такой, кто с кем-то воюет? Здесь таких, как я, полно, но успешных побед и погромов у остальных поменьше, если сравнить с тем, как я могу разойтись. Волноваться об этом можно позже — пока что мне никто ничего не предъявил, и надеюсь, так и будет.
Главное — в гостиной у меня лежат тяжёлые сумки с наличкой, золотом и драгоценностями. Одних этих богатств хватило бы надолго, если бы я всё бросил и уехал куда подальше. Отличный улов, но уезжать не собираюсь — не в моём стиле. Зато могу прикупить себе ещё какой-нибудь дом-крепость. Пока что приходится торчать в выкупленном соседнем доме — от прежнего-то одни руины.
Но это всего лишь имущество, и не в моих привычках теперь об этом беспокоиться. К тому же меня греет мысль, что всё провернул абсолютно законно. Никто не устроит мне проверок по поводу нападения: между нами война, и я даже уведомил графа перед штурмом его имения.
Вытерев голову полотенцем и накинув шорты и футболку, вышел из душа и бросил взгляд на телефон. Интересно, кто позвонит первым: сестра, услышав новости, или имперская служба безопасности. Я ведь сразу раскусил план Императора, когда меня только пригласили на встречу с ним. Представляю, как его люди будут шокированы, узнав, что я жив и без их помощи.
Но первым позвонил тот, у кого в некоторых уголках столицы больше ушей и глаз, чем у самой императорской семьи. Есть такие прирождённые люди, умеющие перехватывать новости почти в момент их появления.
— Ты не занят? Я как раз почти у твоего дома, — раздался в трубке голос Распутина.
— Валяй, двери моего дома всегда для тебя открыты, — сказал я и положил трубку, уже слыша рев его машины где-то рядом.
Я выглянул в окно и увидел, как он припарковал свою кислотно-зелёную тачку у обочины рядом с моим разрушенным домом. Выйдя из машины, он сунул руки в карманы и сделал вид, будто сильно удивлён.
— Хватит ломать комедию, Гриша, — крикнул я через открытое окно. — Ты же уже всё знаешь в мельчайших подробностях.
— А ты не соврал, Добрыня, твои двери действительно открыты в прямом смысле, — друг снял солнечные очки и указал на два обгоревших дверных косяка; сами двери были разбиты в щепки.
— Честнее меня никого нет на свете, — я был рад видеть этого пройдоху и, не дожидаясь лишних слов, пошёл делать нам лимонад на кухне.
Я быстро с этим управился, а Гриша уже ждал меня в простой гостиной на диване.
— Ты у нас прям парень на все руки — без слуг обходишься, — хохотнул Распутин, отхлебнув лимонада. — Или мне своих людей пригласить, чтобы тут хоть раз в неделю прибирались?
— Слуги будут, но потом, — ответил я.
Лимонад, и правда, получился отменным: мята, кубики льда, кислинка лимона — всё бодрило вкусовые рецепторы.
— Золотой ты человек, Добрыня. Тебя бы женить, — не унимался друг, развалившись на диване и закинув руки за голову.
— Женитьба тоже потом, — сказал я серьёзно. — Видишь те сумки возле кресла? — кивнул в сторону. — Твои люди могут вынести их в машину.
— То есть ты и в самом деле готов рискнуть? А не жаль добытого? Вдруг пропадёт, — Гриша отставил стакан и наклонился вперёд.
— Чего мне бояться? — пожал я плечами. — Ко мне всё это добро достаточно легко пришло.
— Легко, говоришь? — в глазах Распутина мелькнула ирония — он точно знал, как оно ко мне попало. — В таком случае я даже не представляю, сколько придёт в дальнейшем. Вот будет забавно, если так же легко, как эти деньги от Домоседова, — он усмехнулся.
— Всё будет, брат, — хлопнул я его по плечу. — Тебе я точно готов эти деньги доверить.
— Раньше ты не особо мне доверял, — Гриша поднялся, допил лимонад и передал по рации сигнал своим людям вынести сумки.
— Контекст имеет значение — откуда, когда и сколько я добыл денег.
— Ты вроде моложе меня, а рассуждаешь как закоренелый биржевой маклер на пенсии — очень осторожно, — похвалил он. Жаль, что это не была пахлава — после кислого лимонада захотелось чего-нибудь сладкого.
Мы вскоре распрощались — Гриша вечно был в делах. Кстати, по поводу этих дел: он давно предлагал вложиться вместе с ним в одну бизнес-идею. На двоих нам нужно было около восьмисот миллионов. Гриша обещал, что доходы будут стоящими и я точно не пожалею о партнёрстве.
Раньше я отмахивался от таких предложений: у меня не было таких денег, а когда появились, они были нужны для других целей. Но теперь всё изменилось: я твёрдо стоял на ногах, да и деньги правда почти халявные — трофеи с победы. Почему бы не попробовать вступить в партнёрство? Поэтому я сам позвонил Распутину и напомнил ему про его бизнес-идею.
Выгорит или нет — не так уж и страшно. Мне всё равно нужно было куда-то деть эти деньги — не хранить же дома под подушкой. В банке у меня своего добра хватало. Рисковать в бизнесе тоже иногда надо, особенно если есть удачный момент и возможность.
В таком расслабленном настроении я пожарил себе бекон с яйцами и мелкими помидорами, поджарил хлеб в тостере и сварил кофе в турке. Но только надкусил тост, как услышал визг Маши с улицы.
— Добрыня! Добрыня! Они убили его, сволочи!
Черт, кажется, я забыл её предупредить… Бросив вилку, я босиком выскочил на улицу и помахал ей из соседнего дома.
— Привет, сестрёнка! Ты что, не в курсе новостей? Не слышала, что произошло? В общем, теперь мы с тобой здесь поживём, — сказал я, махнув ей рукой.
Маша была не одна — Вика прекрасно знает, что её нельзя оставлять одну, поэтому они приехали вместе с её личной охраной.
— А почему тебе всегда так сложно просто взять и предупредить? — голос Вики звучал опасно.
Они быстро подошли ко мне, и каждая попыталась влепить мне пощёчину, но я успел перехватить их руки и холодно посмотрел на обеих:
— Дамы, я не виноват, что вы по утрам новости не смотрите. Так что пощёчины оставьте для кого-нибудь другого. А теперь пойдёмте в дом. Вы, кстати, голодны? — поинтересовался я.
— Ну да, мы не посмотрели новости, но сам подумай, что я должна была почувствовать, когда увидела наш дом разрушенным, а от тебя ни одной смс! — Маша взглянула на меня с мокрыми от слёз глазами.
— У меня просто дел по горло, да и честно говоря, то, что случилось, для меня пустяк. Не видел смысла об этом говорить, — ответил я.
Мы вошли в дом, и я вкратце рассказал им, как прошли сражения и чем всё закончилось. Маша, слушая, аж покраснела от злости.
— И меня… Меня там не было! — она рычала на меня как бешеная. — Почему ты мне не написал, чтобы я поучаствовала?
— Вика, напомни мне свозить её к ветеринару и поставить прививку от бешенства или что там делают с такими дикарками? — спокойно обратился я к моей красавице.
