В ее голосе боль и сожаление, словно и с этим внуком она уже попрощалась.
– Я могу его найти?
– Кто знает? Но я тебе в этом не помощница. Я не знаю, где он, и, если бы знала, не сказала бы. Это его воля. Отпусти его, Каро. Вряд ли он сможет отыграть назад свое отношение к тебе. Это не в его натуре. Не терзай ни его, ни себя. Случившееся всегда будет стоять между вами.
– Понятно, – говорю я и отступаю. Слезы текут по щекам. Мой мир рухнул, но, надо быть справедливой, рухнул уже давно. В тот самый миг, как я обрекла на смерть одного брата, чтобы спасти другого. А теперь мне предстоит выстроить жизнь из кирпичиков, потому что сама я осталась жива. Иногда мне кажется, к сожалению.
Эпилог
Мирс Амелия закрывает дверь за нежданной гостьей и сразу сникает. Все силы ушли на то, чтобы выглядеть сильной перед посторонним человеком. А сейчас ее спина сгорбилась, и удаляется женщина шаркающей старушечьей походкой.
– Тебе не стоило выходить самой, – укоряюще говорит мирс Валери, придерживая приятельницу за локоть и помогая ей подняться по лестнице. Там, где лежит рука мирс Валерии, видно голубоватое свечение подпитывающей целительной магии.
– Не трать на меня силы, – жестко отвечает мирс Амелия. – Мне не поможет. Ему твоя магия важнее. Почему ты не с ним? Его нельзя оставлять одного.
– Вас тоже, – отвечает она холодно. – С вашим внуком Агния. Она справится не хуже меня. Почему вы ничего не сказали девочке?
– Потому что так будет лучше. Не о чем пока говорить, и ни к чему давать надежду, которая может оказаться ложной.
– А его брату?
– Позже. Пока сложный процесс только начался, вам ли не знать. Мы представления не имеем о том, что получится на выходе. И увенчается ли успехом все задуманное.
– Заклинание феникса сработало. Вы успели вовремя. Да, это небыстро. Да, больно. Но процесс запущен, и рано или поздно он завершится. Мне кажется, Дару нужно знать, что его близнец жив.
– Я бы не назвала это «жив». – Мирс Амелия качает головой. – Мы не знаем, кто возродится. И никто, кроме самого феникса, не может решить, кто будет знать о его возрождении. Это правило. Если Кит разрешит, я расскажу Дару в тот же миг. Но сколько в фениксе останется от Кита?
– У вас может не остаться времени. Мирс Амелия, вы с каждым днем слабеете.
– Все справедливо. Жизнь за жизнь. Феникс не может возродиться без жертвы.
– Как только он окончательно очнется, вы умрете.
– Значит, все расскажешь ты. И если он разрешит, то и Дару. Ну а если захочет начать новую жизнь… позаботься об этом. Он должен получить все ему причитающееся как мой внук, но через третьих лиц. Если он того пожелает, знать не должен никто. Понятно?
– Не переживайте. Я прослежу за тем, чтобы ваша воля была исполнена. Кит заслужил счастье.
– Я тоже так считаю. Но, возможно, чтобы быть счастливыми, моим внукам нужно разорвать тесную связь, которая была между ними с рождения.
Одувалова А.
Элита Горскейра. Дар богов
© Одувалова А.С., текст, 2025
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025
* * *
Глава 1
– Каро! Идем танцевать! Такой ночи больше не будет! – кричит Мара и машет мне рукой с танцпола, но я отрицательно мотаю головой.
Мы в «Облаках». Я стою на верхнем ярусе с бокалом шампанского и смотрю на людей, которые за четыре года обучения стали мне родными. Я постепенно стала своей и для колледжа, и для мажоров, которые в нем учатся. Это до сих пор странно. Странно настолько, что я не хотела идти на вечеринку, посвященную окончанию обучения.
Но мне подарили платье, и впервые в своей жизни я в белом. Оно дорогое, красивое и идеально сидит. Преступление – его не выгулять. А еще сегодня для нас поют «Ангелы».
Точнее, мои друзья считают, что «Ангелы» поют для них.
На самом же деле все немного не так.
И я не иду танцевать, потому что слушаю мелодию, пробирающую до глубины души. Мне кажется, парни стали петь лучше. Хоть в одно время ходили слухи, что группа распалась. Концертов не было почти год, но потом ребята вернулись – еще более недоступные, притягательные и красивые. Золото и серебро крыльев, маски, скрывающие лица, и чарующие мелодии. Их слава росла постоянно.
Когда один из «ангелов» делает шаг вперед со сцены, замирает сердце, потому что шагает он в никуда, в воздух. Но его подхватывает белое и пушистое облако, которых тут много. На них даже плавают ВИП-столики. Человека оно точно выдержит.
Раскинутые крылья за спиной, чарующий голос, и золотая роза в руках. Парень, который приближается ко мне, нереален. Он действительно ангел, и по сути, и по имени. Эндж. Тот, кто был со мной последние два года, тот, кто вытащил из бездны отчаяния. Он единственный, с кем получается быть принцессой, потому что он готов положить к моим ногам мир.
– Ты сегодня восхитительна, Каро, – говорит он и протягивает мне розу.
Невольно улыбаюсь. Я очень долго не могла этого сделать. Одно время думала, что улыбаться я разучилась.
Энджел приложил титанические усилия, чтобы завоевать меня, но чем дальше, тем больше я понимаю, что сдалась не зря.
Парень протягивает мне руку в золотой перчатке, и я под бурные овации делаю шаг к нему на облако. Сильные руки сжимают талию, а искаженный артефактом голос шепчет на ухо:
– Я придумал тебе лучший подарок к выпуску.
– И какой же? – спрашиваю я.
– Ты всегда хотела побывать в Монарко, – говорит он. – Нас ждут две незабываемые недели. Ты, я и море. Ты счастлива?
– Да, – шепчу я.
Я и правда мечтала побывать в Монарко. Только вот парень рядом должен был быть другим. Та история хоть и осталась в прошлом, но до сих пор отзывается болью в груди. И каждый раз очень сложно сдержать слезы. Хорошо, что сейчас они могут сойти за слезы счастья.
Дар
– Вир! Давай быстрее! И резче. Что значит – не могу? Пытайся!
Светловолосый мальчишка со злыми, заполненными слезами глазами в пятый раз неуверенно забирается на доску для стихийного серфа. У Вира магия воздуха – идеально для этого вида спорта – и экзоскелет, поддерживающий левую руку и плечо. Он-то, по мнению пацана, и портит дело.
Вир упал со второго этажа три года назад. Руку удалось собрать только на магический скелет – здесь, в Монарко, живут лучшие артефакторы, истинные. Парню повезло, но он так не считает и злится на судьбу. Как злился я. Иногда наша злость идет оттого, что нам никто не показал альтернативу, а сами мы увидеть ее не можем. Моя задача – показать, в том числе и на своем примере.
Эти дети, соленый воздух и стихийный серф – все, что осталось в моей жизни. Мое искупление. Каждый пацан или девчонка в моей секции так или иначе пострадали. У кого-то травмы душевные, у кого-то – физические. Впрочем, я знаю по себе. Экзоскелет на постоянке – это тоже травма душевная. Моя цель – не дать им совершить те ошибки, которые совершил я.
– Элина! – рычу я, отвлекаясь от мыслей и бросая взгляд в море. – Поворачивай! Ты очень далеко!
Черноволосая нахалка, кажется, не слышит меня, поэтому я бросаюсь в волны за ней и вытаскиваю на берег с твердым намерением задать трепку.
Ругань она не воспринимает. Лицо превращается в злую маску, и мне кажется, я ору на пальму. Такое же бессмысленное занятие.
– Ты невозможна! – ругаюсь я.
– Скучный и старый! – фыркает она, а я невольно усмехаюсь.
Да уж, когда тебе пятнадцать, все, кто старше шестнадцати, кажутся старыми. А я в свои почти двадцать три вообще древний мамонт.
