– Включай, – потребовала некромистресс.
Я включил проигрывание и мы начали смотреть голливудский блокбастер, начавшийся с того, что Кристиан Пруэтт летел в воздухе, а затем упал в бассейн, вместе с десятками других людей, почему-то вооружённых… Типа «Голодных игр», что ли? Королевская битва?
Переводя диалоги, я невольно подтягивал свою латынь, так как некоторые слова приходилось серьёзно так вспоминать, ведь в обиходе их, обычно, не используют.
– Такие твари реально существуют? – спросила Эстрид.
– Нет, это выдумка, – усмехнулся я, поставив фильм на паузу. – Это нарисовали на компьютере, я же говорил.
– Жутко представить, что было бы, существуй такие твари в реальности… – произнесла Эстрид с тенью беспокойства в голосе. – Неужели вам мало чудовищ, что существуют в реальности?
– У нас нет чудовищ, подобных местным, – ответил я. – В моём родном мире самое страшное чудовище – это человек.
– Повезло вам… – с нотками зависти произнесла некромистресс.
– Как сказать, – пожал я плечами. – Иногда люди бывают хуже самых свирепых хищников и чудовищ. Например, слышал я об одном серийном маньяке-убийце…
– Включай фильм, – попросила Эстрид.
Я недовольно фыркнул, но фильм включил, после чего начал переводить.
– Так это его дочь?! – воскликнула Эстрид.
– Ага, – ответил я.
– Умом тронуться можно! – продолжила искренне удивляться Эстрид. – А как они сделали, что она так быстро выросла?! Только не говори, что они ждали тридцать-сорок лет, пока она вырастет!
Кажется был какой-то американский фильм, который снимали то ли десять, то ли одиннадцать лет. Оскары, само собой, повалили, так как, якобы, уникальный фильм и всё такое, но я-то помню сериал «Рождённые в СССР», о детях 83 года рождения, записываемых каждые семь лет, как в неком британском сериале, который никто не видел.
– Нет, это просто другая актриса, примерно похожая на ту девочку, – усмехнулся я. – Мы ведь точно не знаем, как будет выглядеть эта девочка через тридцать-сорок лет.
– А, да, ты прав, – согласилась Эстрид. – Но всё равно удивительно!
– То есть тебя не удивляют чудовища, быстро гоняющие машины, пулемёты и так далее? – спросил я.
– Это я уже видела в других фильмах, – махнула рукой некромистресс. – А тут прямо, ну не знаю даже…
Досмотрели.
В общем-то, отличное кино, я считаю. Концовка подкачала, конечно, потому что в голливудском стиле, хеппи-энд. Американцы очень любят хеппи-энды, это знают продюсеры, поэтому несчастливый конец у голливудщины крайне редок. Хотя слышал я мнение одного американского режиссёра, который сказал, что хеппи-энд, вообще-то, необязателен, так как, если фильм по-настоящему зацепил и увлёк зрителя, то он, зритель, примет даже грустный финал. То есть, исходя из этого мнения, хеппи-энд – это безопасно для коммерческой судьбы даже не самого качественного фильма, поэтому все предпочитают делать в финале счастливый конец. Если это хорошо для бизнеса, значит американцы будут делать именно это, а остальное – херня на постном масле, не стоящая толики внимания.
Эстрид повернулась и положила руку мне на грудь. Я почувствовал её дыхание на щеке. Медленно поворачиваю голову и вижу, что она банально спит. Меня тоже приморило, поэтому я поставил будильник на час и закрыл глаза.
♫Зачем мне солнце Монако?♫
♫Для чего, скажи мне…♫
– Ах, срань… – просипел я, открывая глаза и нажимая на отключение будильника.
На будильник я ставлю самые злоебучие попсовые песни, чтобы точно проснуться.
– Что это? – спросила сонная Эстрид. – Нападение оборотней?
– Хуже, – вздохнул я. – Русская попса. Худшая музыка, которую только можно услышать.
– Мелодия приятная… – не согласилась некромистресс. – О чём поётся?
– Девушка спрашивает, зачем ей солнце Монако, – ответил я. – Монако – это такое княжество в моём родном мире. Там всё дорого, но все девочки от 10 до 99 лет мечтают туда попасть и отдохнуть как следует, по-королевски. Естественно, музыканты не могли обойти тематику и эти мечты женщин о роскошной жизни активно эксплуатируются, чтобы заработать побольше денег.
– А чем плохо мечтать о хорошей жизни? – не поняла Эстрид.
– Ну, понимаешь… – я окончательно очухался и сел на кровати. – Мечтать не вредно, конечно, но эти иллюзии… Не знаю, как это коротко объяснить… А, придумал! Вот представь, что есть свита короля, при деньгах, при влиянии, с каким-то наделом, приносящим кучу денег. Скажем, какую-нибудь графиню, по праву рождения. Пиры, отдых в тёплых краях, балы-маскарады и тому подобное. Так?
– Так, – кивнула Эстрид.
– А теперь представь жену серва, [132] которой зачем-то говорят, ах, как было бы прекрасно сидеть при дворе короля, пировать, есть вдоволь, на зиму уезжать в зимний замок, а летом посещать многочисленных подруг в их замках, – продолжил я. – И даже не просто говорить, а показывать эту жизнь, иронично намекая при этом, что эта херня неважна, это так, побочные и малозначительные элементы жизни, а главное – это любовь, отношения и так далее. Понимаешь?
– Ложные надежды? – предположила Эстрид.
– Понимаешь, – кивнул я удовлетворённо.
– Так у вас есть сервы? – нахмурила брови Эстрид. – Ты же рассказывал, что у вас там свобод по горло, можно ехать куда хочешь, крестьян, как таковых, нет, никто никого не принуждает…
– Я не говорил, что никто никого не принуждает, – ответил я. – Принуждают и ещё как. Деньги. Если есть деньги, ты король, герцог, граф, тебе можно очень многое, а если денег совсем нет, то ты серв, а иногда даже крепостной, потому что не можешь выбраться оттуда, где родился.
– А как же род? Наделы? Династии? – не поняла Эстрид.
– Это неважно, если есть бабки, – усмехнулся я. – У нас все проблемы можно решить, если есть бабки.
– Плохой мир, – уверенно заявила Эстрид.
– Я и не говорил, что хороший, – грустно вздохнул я. – Но хотел бы я туда вернуться…
– А я? – спросила вдруг Эстрид.
Так… Судя по интонациям, ответ на этот вопрос будет определяющим. Хорошо, что я уже несколько недель прокручивал в голове этот возможный диалог, поэтому подготовил несколько вариантов ответа и даже трёхуровневые ветки с вариантами развития.
– Давно хотел предложить тебе, – заговорил я. – Почему бы тебе не пойти со мной? Что здесь есть? Что ни день, то какие-то проблемы: мертвецы, персы, осады, болезни и прочая дичь. А у меня в родном мире развитая медицина, чудеса науки, техники, очень много красивых мест и куча вообще всего.
– Тут тоже есть красивые места, – привела контраргумент некромистресс.
– В скольких из них тебя никто не попытается сожрать? – спросил я.
Эстрид задумалась.
– Уел, – нехотя признала она после паузы. – Но что мне делать там?
– Ты просто не знаешь, как так клёво, когда есть деньги, – улыбнулся я. – А деньги теперь обязательно будут, очень много. Мы с тобой столько всего знаем и умеем, что точно не пропадём.
– Я бы и рада отправиться туда с тобой, – вздохнула Эстрид с сожалением. – Но ты ведь не хуже меня понимаешь, что у нас нет способов туда попасть.
– Пока что, – ответил я.
Эстрид провела рукой по моей руке и выжидательно посмотрела прямо в глаза.
– А ты, Алексей, не очень хорошо понимаешь намёки, да? – спросила она.
Я-то всё понял, не дурак. Это значит, что ответил на всё правильно и Эстрид теперь не имеет ничего против того, чтобы… А, была не была!
Обхватываю её за талию и притягиваю к себе, ловя губами её губы. Никаких признаков сопротивления, а значит, я двигаюсь в правильном направлении.
Давно надо было, м-м-мать его…
– Ложись на спину, – шепчу ей на ухо, аккуратно сдавив левую грудь рукой.
– Стой, – остановила меня Эстрид.
Ох, где-то слажал. Так и знал, что с ней нельзя торопиться!
