— Она теперь всю дорогу так проспит и будет храпеть? — Вика потерла лоб. — Если так, то я врублю радио громче. Лучше уж рок-музыку слушать, чем этот концерт.
Ее рука потянулась к магнитоле, а я задумчиво смотрел на падающий снег через лобовое стекло. Отдых пошел нам всем на пользу: развеялись, активно провели время, да и общему делу это только в плюс.
Как я и говорил, иногда полезно скрываться подальше от всеобщего внимания. Это дало бы графу Огородникову время подумать, как мне отомстить. Понятно, что он не собирался возвращать должок. Так что я даже придумал для него наводку, как можно со мной поквитаться. Пусть идет в атаку по полной и радует меня по-крупному. А то убивать наемников, которые ни на кого толком не выводят, довольно скучно.
На отдыхе даже было малость тоскливо. Я-то думал, что в горах оставлю под снегом куда больше трупов. Выходит, просчитался: мало врагов стали оплачивать киллерам поездку сюда, да и многие побоялись соваться на землю Тибетских. Этим они показали мне свои лимиты, а знать пределы противников всегда важно.
В Москве зато все встанет на круги своя: там они, судя по числу подсылаемых головорезов, мало чего боятся, а лишь слегка осторожничают.
— Добрыня, твой мобильник вибрировал, — отвлекла меня Вика и протянула телефон.
Там было смс от Гриши: он знал, что мы уже чешем обратно, и как всегда острил. «Ого, братан, ты все еще дышишь? Просто бьешь все рекорды на выживаемость и везучесть. Может, медальки тебе отлить к приезду?» — было написано от него.
" Я тебя самого переживу, старый, — ответил я. — Тоже рад нашей скорой встрече. Скажи мне только, в столице осталась хоть одна капля горючего и девица, что не побывала в твоей берлоге? Или ты уже все опустошил под ноль?"
Ответ от него пришел молниеносно: написал, что мне-то какая разница, ведь я за ЗОЖ и пью только с ним за компанию, да и у меня есть Вика.
Я и правда не любитель заложить за воротник, но когда выпиваю, то алкоголь моему организму не вредит, как простым смертным. Так что я ему и написал, что насчет выпивки он прав.
Но тут Вика вдруг попросила мой телефон, якобы время посмотреть. Ага, кого она пытается надуть? Дописать я не успел, но мобилу ей отдал. И она, естественно, прочла мою переписку с Распутиным.
— То есть насчет алкоголя все верно? А про меня, значит, нет? — у нее аж челюсть отвисла. — И с чего это тебя девушки в городе интересуют? Да и вообще этот Распутин мне не по душе.
— Викуся, тебе может не нравиться кто угодно, мне по барабану, — ухмыльнулся я и сделал музыку погромче. — И в следующий раз, когда полезешь читать мои сообщения, будь готова к последствиям. И отмазку получше придумай, хотя меня все равно не проведешь.
Постукивая пальцами по рулю, я гнал свою ласточку по заснеженному шоссе, наслаждаясь музыкой и пребывая в отличнейшем расположении духа. Вика, конечно, начала возмущаться, разбудила этим Машу, и та стала орать уже на нее. В общем, они опять сцепились, да еще и под милую рождественскую песенку про семью и любовь.
Ну я и разогнался как следует, шины завизжали, и я направил тачку прямиком в бетонный столб на обочине.
— А ну быстро заткнулись, или этот столб станет последним, что вы увидите в жизни! — пригрозил я обоим, не сбавляя скорости.
— Добрыня, ты с ума сошел? Ты же не успеешь затормозить! — Вика вцепилась в ремень безопасности.
— Чтоб до самой Москвы в машине была тишина! Ясно? — расхохотался я. — Иначе никуда мы не доедем.
— Да, ясно! — завизжала сестрица уже почти перед самым столбом и закрыла глаза руками.
Я в последний момент ушел в дрифт и затормозил боком возле столба, но без гравитации, ясное дело, не обошлось. Без нее бы я вряд ли успел, и нас бы перевернуло к чертям собачьим. Правда, сомневаюсь, что теперь девчонки будут задаваться подобными вопросами.
— Знаешь, я тут подумала: может, мне все-таки к предкам в Пруссию махнуть? — я глянул назад, а у сестры аж глаз задергался.
— Поздняк метаться, сеструха, — подмигнул я ей.
Ну а дальше мы и впрямь ехали молча, слушая классику. Правда, Вика теперь поглядывала на меня как на маньяка-психопата: не знаю, что она там себе надумала, но меня это мало колышет.
Мне просто забавно, что Гриша так удивляется, что я до сих пор жив. Ну еще бы, если постоянно ждешь подлянки, то по-другому и быть не может.
Даже если вспомнить наш отдых на горнолыжке: когда я как-то садился в тачку, меня должны были пристрелить. Очередной снайпер засел далеко и был метким профи. Его выстрел был точным и прямо в яблочко. Но я-то ждал, что охота на меня не прекратится ни на миг, поэтому пуля, попав в мою ауру, шлепнулась на землю, даже кожи не задев. Так что то, что других удивляло, для меня было делом привычным.
Был однако один нюанс: находиться рядом с девчонками было непросто, ведь приходилось распространять свою ауру и на них. Если они окажутся рядом во время нападения, то вибрация от моей ауры может передаться и им. Но в этом есть и плюс: для них это в какой-то мере дополнительная защита.
Это вершина моего мастерства: уметь прикрывать и их заодно. Но, как я уже говорил, одно неверное движение — и человек может отбросить коньки. Мне пришлось долго отрабатывать и контролировать этот навык, чтобы таких косяков не случалось.
И пока девчонки, будучи в безопасности, пялились на меня, как на восставшего зомби, я спокойно домчал их до Москвы, которая приветствовала нас мириадами огней.
Дома тоже все было тихо, но вряд ли надолго. Если что-то случится и надо будет срочно действовать, я готов. Впрочем, как и всегда…
Огородниковы
— А я не поняла, с чего это ты такой довольный? — спросила графиня мужа, стоя в халате и смотря на него с презрением. — Неужели так рад замужеству нашей дочери и появлению внука?
— Даже не напоминай мне о ней. Она предательница. Пусть больше не смеет переступать порог этого дома. Я вычеркиваю ее из Рода, — ответил Юрий. — Хорошо хоть у нас есть три сына дебила. Уж лучше им передам наследство, чем этой неблагодарной. Кстати, где они?
— Они не дебилы, дорогой, — усмехнулась графиня. — Обчистили сейф, продали тачку и свалили на Мальдивы. Даже открытку оттуда прислали, сволочи. Вот так мы вырастили заботливых мальчиков.
До Огородникова дошло, что жена не шутит. Он плеснул себе бренди, залпом выпил и схватил благоверную за руку.
— Пошли в спальню. Будем делать новых детей. Этим я точно ничего не оставлю. Скорее прибью, чем завещаю хоть копейку, — сказал он.
— Ты совсем спятил? Я уже не девушка, чтобы снова пузо на нос натягивать! Даже не надейся, — ответила жена и врезала ему по лбу.
— Может, оно и к лучшему, — пожал плечами Юрий и плюхнулся обратно. — Можно подумать, я сам горю желанием! Мне и ящика бренди не хватит, чтобы снова с тобой в постель завалиться.
— Чего ты там вякнул? — взвилась жена, запахивая халат. — Думаешь, это смешно? Или ты решил, что у меня терпение бесконечное?
Но ворчание благоверной не портило Юрию настроение. Он считал себя гением и лыбился, несмотря на весь этот семейный кордебалет.
— Так и будешь молчать как партизан? — не унималась жена. — Я имею право знать хотя бы, что там с Добрыниным. Мы должны были бабки занести. Это серьезно. Только не говори, что ты опять просрал всё!
— А чего мне не лыбиться-то? Бабло мы не занесли, а этот выскочка и пальцем не пошевелил. Я же говорил, что у него кишка тонка напрямую долги выбивать, — ответил граф, развалившись в кресле.
— Лучше колись, что удумал! — нервно сказала графиня. — Сейчас-то всё тип-топ, но кто знает, что дальше будет.
— Представь себе, удумал, — нехотя буркнул он. — Я тут на днях с одним серьезным человеком перетер, как быть. Но в курс дела его не вводил. Он мне годный совет дал.
Юрий это жене сказал, а сам подумал с ухмылкой, что этим серьезным человеком была шлюха из казино. С ней он уже не раз тайком кувыркался.
