— Ты либо запьянел от одного бокала? — я не поверил своим глазам.
— Не пербивай, — глотая слоги, рассердился Иван. — Г-емы можно у-улучшить.
— И как это сделать? Хотя… — я, кажется, понял, куда он клонит.
— Это за-запрещено, но мы ведь и так далеко зашли, чо терять-то? Ха-ах-ха, — рассмеялся Ломоносов, я взял бутылку со стола и убрал от греха подальше.
— Ты продолжай-продолжай.
— Но нам придётся у-убить кого-нибудь, гем высосет из него к-кровь и станет сильней. Осталось найти человеков, — он резко встал из-за стола и опрокинул на брюки тарелку с запечённым картофелем. — Я сам, — одёрнув руку, сказал он, когда я подошёл, чтобы помочь добраться до бочки с водой. — З-закончилась, ик, — сказал он, смотря в пустой сосуд.
— Я скажу Семёну, сейчас принесут, сядь пока.
— Да, я н-на улицу схожу, тут з-за домом близко, — кивнул он, одновременно жестикулируя, как наклюкавшийся семинарист.
— Давай, но только быстрей.
— Всё будет… alles ist gut, mein junger freund*, — судя по всему, у него там выключатель языковой щёлкнул и дальше он шпрехал себе под нос, пока спускался.
*Немецк. «всё хорошо, мой юный друг»*
Я покачал головой и сел обратно за стол. В принципе то, что он сказал, могло помочь. Если получится всё свести к одному гему, то не придётся таскать с собой эти объёмные мешки.
Вернуться к трапезе мне не дали поднявшиеся крики внизу и звук разбившегося стекла. Будто огромный объект протаранил трактир, смяв доски и разбросав кирпичи.
«Что там происходит?»
Едва не свалившись со стула, я метнулся в угол и схватил рунический нож. Мой взгляд неожиданно упал на открытый мешок с Сумеречными гемами. Ваня притащил его как раз перед ужином. Поколебавшись, я сунул в него руку и отправил в карман один круглый камешек.
Пока спускался, услышал кряхтение, охи и ахи пострадавших, а ещё знакомый кашель. Потом он прекратился и раздался хриплый голос Ивана.
— I am strongly against violence, but you forced me to accept your challenge! **
**англ. «Я решительно против насилия, но вы меня вынудили принять ваш вызов»**
У него в ногах валялся какой-то маг и закрывал лицо руками.
— Что случилось? — в стене действительно была круглая пробоина, как будто изнутри выстрелили пушкой, причём ядром размером с человека, снаружи виднелись разбросанные доски и кирпичи, но вроде бы никто не пострадал, только испугались.
— Я не знаю, — плаксиво ответил маг, — очкарик что-то там бормотал на басурманском, я… Я ничего не делал — похлопал по плечу, а он давай ещё больше орать…
Из носа у Вани пошла кровь. Он перешагнул через этого беднягу и вдруг облёк себя барьерным пузырём и рванул к стене, проделав вторую дыру, рядом с предыдущей, и на всех порах унёсся по улице.
— Сука! — заорал трактирщик. — Чем ему дверь не угодила?
Я не ответил ему и тоже выбежал наружу. Блин, Скаржинский, кажется, предупреждал не наливать Ивану. Не уследил.
Минуты через три я нагнал этого приключенца на пятую точку. Он что-то кричал по-итальянски на высокого мужчину в тёмном балахоне. Тот никак не реагировал, но стоило Ломоносову распустить руки, а точнее, замахнуться атакующим магическим барьером, как восемь тёмных плетей, схватив за конечности, прижали бывшего клирика к металлическому забору.
Иван не растерялся и, создав вокруг себя капсулу, вытеснил цепкую гадость, но давление только нарастало. Я увидел, как барьер пошёл трещинами. Ещё чуть-чуть и разлетится на куски, а Ломоносова проткнёт насквозь.
— Достаточно, отпустите его, он всё понял, — сказал я незнакомцу, но тот продолжал с лёгкостью уничтожать церковную магию своими некромантскими штучками.
Я на всякий случай держал ладонь на ноже и подошёл к здоровяку сбоку. Может, в пылу боя он не услышал меня. Взяв мужчину за плечо, я потянул его на себя.
— Я же сказал, хватит! — рунические круги были созданы ещё во время бега и парили сейчас в ментальном поле за моей спиной, но случилась ненормальная вещь.
Стоило мне моргнуть, как я потерял из виду этого некроманта, а затем мои геометрические конструкции развеялись в прах.
«Что⁈»
Я попытался пошевелить головой и только сейчас заметил, как здоровенная пятерня некроманта лежит на моей макушке. Я чувствовал её, но не видел владельца! Магия словно не слушалась.
«Этого не может быть. Такой стихии не существует. К тому же он сильный некромант, а значит, второй атрибут у него мизерный».
А с чего я вообще зациклился на втором атрибуте? Взглянув астральным зрением на самого себя, я оторопел — потоки маны по всему телу остановились и сейчас стремительно загустевали. Этот грязный некромантский приём… Вот же тварь… Ещё чуть-чуть и всё опять превратится в сгусток!
Глава 13
Плохая репутация
Решение принималось в считаные секунды, моя рука с медным руническим ножом проткнула предплечье некроманта, но тот даже не шелохнулся и крепко держал мою голову. Обхват его лапищи поражал, а ещё он неплохо контролировал свой болевой порог или вовсе его отключал.
Простые заклинания тоже перестали работать, импульс вроде бы шёл, но глохнул на полпути. Сначала этот верзила превратит меня в обычного человека, а потом прихлопнет — даже напрягаться не надо будет. Затвердевание маны не сделает из меня идиота, но я уже третий месяц тут в бесконечных тренировках пытаюсь растопить сгусток: так далеко продвинулся, обзавёлся связями, повысил репутацию, и что теперь это всё коту под хвост?
«Не позволю», — сжав зубы, прорычал я.
Рунический нож упал на брусчатку и тоскливо звякнул. Я залез в карман и, достав Сумеречный гем, приложил его к ране некроманта. Сбоку послышался звук падения — это Ломоносов кулем грохнулся на землю. Хлысты втянулись обратно в тело хозяина.
Рука отпустила мою голову, но теперь священный камень со скоростью несущейся с водопада реки высасывал из мага кровь. Я даже удивился этой быстроте — с клириком напор был меньше.
Некр вскрикнул и отошёл на шаг назад, однако кровяной мостик между камнем и травмированной рукой сохранился. Я был уверен, что мужчина погибнет, но вместо этого его тело вдруг растворилось в воздухе и исчезло, а кровь, так и не долетев до гема, брызнула на дорогу.
«Что за херня?»
Этот некромант просто взял и исчез!
— Артём, аккуратней! — раздался голос сзади, и несколько атак барьерной магией пролетели слева, я подбежал к Ломоносову, он ещё пострелял какое-то время и опустил руку. — Всё, ушёл.
— Ты его видишь? — удивился я.
— Да, своим даром, — алкоголь в стрессовой ситуации выветрился из бывшего церковника, но я подметил про себя, что ему не так плохо было, как если бы он «на сухую» использовал магию, только кровь носом сильно пошла и спутник, достав платок, оттянул голову назад, чтобы не заляпаться.
— Как ты его вообще выцепил?
— Без понятия, но у нас большие проблемы, Артём, — Иван зажмурился. — Я этот манасилуэт помню, видел раньше на фронте. Кажется, его зовут Распутин, во время войны он был ключевым звеном в наступлении на Северную Брешь, но Скандинавы тогда нам плотно крови попили и император приказал ему сместиться на западный фронт…акх… — он сплюнул кровью.
— И что дальше было?
— А дальше он в одиночку убил триста человек. После этого пошли переговоры со Скандинавами. Может, слухи — не знаю, но мир заключили довольно быстро. Правда, Брешь забрала свои старые позиции…
— Интересно, что он делает в Бастионе?
Это не единственный город-крепость в Вологодчине. Было и множество других, где также трудились ликвидаторы, и наш не отличался таким уж важным значением. Есть места и приоритетней.
На этот вопрос мы оба не знали ответа, так что я помог Ломоносову подняться и, придерживая его, добрался до разгромленного трактира, там уже все были на ушах. Городовой стоял, скрестив руки, и когда хозяин заведения увидел нас издалека, тыкнул пальцем в буйных постояльцев и на эмоциях замахал руками. Служитель порядка, церемонно поправив на себе форму, двинулся к нам.
