Ворота открыли молчаливые Бес и Мрак. Мангуст и Фантик остались снаружи. Первым в ангар вошел Уфимцев. Внутри оказалось пусто и очень грязно. И сильно воняет затхлым.
– Хрен вам, а не схрон! – громко сказал Никита. Эхо разлетелось по ангару.
– Себе его оставь, – буркнул Уфимцев и направился в глубь строения. Искал он недолго. Остановившись у одной из осыпающихся от старости бетонных колонн, топнул ногой и сказал: – Вход здесь.
– Под землю? – округлил глаза Никита.
– Под землей всегда надежнее, – объяснил я.
Бес и мрак принесли невесть откуда взявшиеся ломы и кувалды. Ни сказав ни слова начали крошить бетон. Прибежал Фантик и обратился к Уфимцеву:
– Может загоним микрик внутрь? Что на улице торчать? Ворота прикроем и все.
Подполковник не думая махнул рукой в сторону ворот и сказал:
– Загоняйте. Так будет спокойнее…
Микроавтобус загнали, а ворота закрыли изнутри. Энергично махающих инструментов Беса и Мрака сменили Мангуст и Фантик. Затем пришла моя очередь и Никиты. Писатель выдохся на третьей минуте и бросив лом, прислонился спиной к колонне и сел. Вытерев пот с лица, заявил:
– Что за дебилы додумались сделать схрон так глубоко?
– Курить надо бросать, – рявкнул Уфимцев и подобрал лом. Вдвоем с подполковником мы начали просто уничтожать старый от времени бетон. Три минуту и под моим ломом лязгнул металл.
– Добрались, – одними губами сказал Уфимцев, продолжая крошить бетон.
Еще двадцать минут потребовалось на расширение ямы. Чтобы люк открылся, он должен быть полностью свободен.
– Да, – задумчиво сказал Никита, покуривая сигаретку. – Только русские могут рыть яму в бетоне. Хорошо, что не лопатой.
– Были бы парни из Челябинска, вырыли бы при помощи детской лопатки, – сказал Чупатый и сам засмеялся над шуткой.
– Просто у них детские лопатки по-другому делают, – начал фантазировать Никита. – Они лист двадцать на двадцать из десятки вырезают и к ломику его приваривают. Так получаются суровые челябинские детские лопатки.
Засмеялся только Чупатый.
– Я из Челябинска, – прорычал Фантик. – Нормальные там лопатки. И люди тоже нормальные.
Никита поднял руки ладонями вперед и запричитал:
– Все, все! Я молчу.
– Шухов из Златоуста, – сказал Уфимцев. – Это тоже Челябинская область. Он хоть и федерал, но парень хороший. Доводилось работать с ним. Надеюсь, что его не будет в группе захвата, посланной по нашу душу.
– Не будет, – кусая губы, проговорил я.
– Что такое? – спросил Уфимцев. Его лицо стало очень серьезным.
Я рассказал парням о гибели Игната Шухова. Парни молча выслушали меня, только Уфимцев добавил в конце:
– Хорошим парнем был Игнат…
Борьба с бетоном закончилась. Кодовый замок скрыт в специальной защищенной стальной пластиной нише. Уфимцев вбил код, но ничего не произошло.
– Седой, ты код забыл? – спросил Чупатый.
Подполковник покачал головой и продолжил набирать комбинацию на механическом кодовом замке. Пара минут прошла в абсолютной тишине.
– Схрон очень старый. Лет двадцать ему. Не меньше, – пробормотал Уфимцев. – Те коды, что мне известны – все свежие. Не думал, что попадем на настолько старый схрон.
– Универсальный пробовал? – спросил Мангуст.
Подполковник посмотрел на него как на идиота.
– Ну тот… – запнулся Мангуст. – Тот, что еще с союза остался. Помнишь?
– "17957389…" – начал диктовать я, пытаясь вспомнить длинную комбинацию.
– "9378902". – закончил за меня Мангуст.
Подполковник нахмурился, вновь пропал в яме и стал вбивать цифры.
– Замок хоть и механический, но настроен минимум на пять кодовых комбинаций, – пояснил Мангуст. – Мало ли кому из федералов может понадобиться данный схрон. Хреновое время никто не отменял. Ситуации всякие бывают…
Подполковник вылез из проделанной в бетоне яме и расплылся в улыбке. Крышку схрона он открыл словно она сделана из фанеры, а не из двухсантиметровой толщины листа стали.
– Черная дыра… – многозначительно протянул Никита, когда все столпились вокруг лаза в полу.
Чупатый первым включил фонарь и осветил ржавую лестницу, сваренную из арматуры. Лаз заканчивается на глубине двенадцати-пятнадцати метров. Не меньше.
– Что-то глубоковато для обычного схрона, – пробормотал Мангуст. – Больше на бомбоубежище походит.
– Что мешало федералам приспособить старое ненужное бомбоубежище под схрон? – с нотой осуждения спросил Уфимцев.
Мангуст пожал плечами и ответил:
– Да ничего. Такое тоже возможно…
Первым лезть в схрон вызвался Фантик. С фонариком в руке он довольно быстро оказался на дне бетонного колодца. Вторым спустился Мангуст. Третьим отправился я. Минута спуска по ржавым лесенкам и ботинки коснулись влажного от сырости бетона. Затхлость и старость здесь чувствуются намного сильнее.
Фантик пытается идти вперед по длинному коридору, в котором с легкостью могут разойтись два человека, но Мангуст его не пускает. Он стоит на месте и словно к чему-то прислушивается.
– Что не так? – спросил я.
– Слышите? – вопросом ответил Мангуст. Посмотрев наверх, он крикнул: – Кто-нибудь, прикройте крышку и оставьте тонкую щель…
Наверху просьбу выполнили. Маленькое окно света пропало. Я услышал тихий, еле слышный уху гул и сказал:
– Сквознячок. Значит есть еще один выход, кроме этого.
– Или вентиляция, – добавил Фантик.
– Эй, сквознячки, – крикнул сверху Уфимцев, – вы так и будете там стоять?
Мы направились вглубь тоннеля. Через сорок метров он свернул под девяносто градусов и плавно пошел вниз. Еще через пятьдесят метров взору предстала стальная массивная дверь.
– Хорошо упаковали, не поспоришь, – сказал Мангуст, исследуя дверь. – Интересно, как она открывается…
Дверь Мангуст открыл. В стене обнаружился потайной рычаг. Механизм сильно заржавел, но дверь открылась. Пока искали рычаг – нашли скрытую в потолке и возле пола вентиляцию.
За дверью обнаружилось просторное помещение, напрочь заставленное стеллажами с коробками. Держа фонарик в зубах, я вскрыл первую попавшуюся и открыв ее, извлек совершенно обычную банку тушенки.
– "1961 год выпуска", – прочитал я вслух. – Срок годности не указан. Будем считать, что он не ограничен.
– У меня тоже тушенка, – доложил Фантик с другого стеллажа.
– У меня тоже, – подхватил Мангуст. – Только я еще дверь нашел. Обычную. Деревянную.
Дверь оказалась из фанеры. Открыв ее, мы попали в широкий коридор. Здесь тоже сыро. Все из-за большой глубины и близости Волги. Как не крути, но вода всегда находит, где просочиться. Хорошо, что убежище не затоплено. Могло быть и такое.
В коридоре обнаружилось с десяток дверей и выход в другой коридор. Обследовав три помещения, мы нашли еще кучу тушенки, каких-то давно испорченных круп, а также кучу старой одежды и инструментов, которые ужасно заржавели. Тушенка тоже покрылась ржавчиной, но из десяти банок только две-три проржавели насквозь, а остальные вполне нормальные.
– Вода – враг металла, – прорычал Мангуст. – Если здесь есть оружие, то ему трындец. Все заржавело. Не вижу смысла искать дальше…
Мангуст ушел. Мы продолжили блуждать по заброшенному убежищу. Добравшись до конца коридора, обнаружили выходы на этаж выше и ниже. Решили идти ниже.
Двери, двери и снова двери. Стальные и под кодовыми замками. Не обычными, а электрическими. Вот только где нам взять электричество?
Ниже этого этажа обнаружился еще один. Убежище просто огромное. Там нас и догнал Уфимцев.
– Не туда идете, – с ходу сказал он. – Нужно искать центр управления убежищем. Думаю, резерв есть по любому.
– Откуда ему взяться? – удивился я, освещая сырые стены фонарем. – Если тут есть аккумуляторы, то они давно сдохли.
– Тут рядом ГЭС. Резерв должен идти от нее. – пояснил Руслан.
Центр управления убежищем мы нашли. Фантик тут же полез в электрику. В огромную щитовую с хреновым количеством кабелей и тумблеров. Пять минут и убежище ожило. Не все лампы пережили время, но тех, что заработали, хватило чтобы в дальнейшем обходиться без фонарей.
