Улыбка вышла вымученной, похожая на гримасу боли — огромный и не защищенный борт «Рюрика» буквально разносили в хлам семипудовыми фугасными снарядами. Нужно было что-то предпринимать, и срочно, но первым делом выводить корабль из линии, для боя в которой он подходил намного меньше других боевых единиц.
— «Рюрику» немедленно выходить из линии! Поднимите сигнал!
Мысли лихорадочно проносились в голове, «асамоидам» требовалось дать отпор, однако «Громобой» и «Баян» для этого не подходили, хотя достаточно хорошо держали «удар». Вот только из-за слабости главного калибра нанести серьезных повреждений вражеским броненосным крейсерам не могли, тут требовались более солидные пушки. Вот где их взять прикажите, все корабли в бою, в котором никто не хочет уступать.
— «Рюрик» выкатился из линии, руль заклинило!
Сообщение потрясло всех, и зрелище было ужасным — огромный крейсер полыхающим костром вывалился из линии, и шел по циркуляции с большим креном. Неожиданно пришла мысль — «от судьбы не уйдешь», от которой Николай Александрович содрогнулся, вспомнив…
Глава 8
— Мы привязаны к гибнущему крейсеру, у которого заклинило руль. Оказались прикованные к нему цепью. Надо снимать с «Рюрика» команду, пока не поздно, и уходить. Иначе тут потихоньку истребят и других, одного за другим, стоит потерять ход.
Матусевич уже отошел от шока, в груди ныло — потеря старого корабля неизбежна, тот прошелся по циркуляции дважды и потерял ход. А потому «Рюрик» японцы уже не обстреливали, «Токива» и «Якумо» взяли в два огня «Победу», и флагманскому броненосцу князя Ухтомского пришлось плохо — море будто вскипело вокруг него. Пара других русских кораблей тоже находилась под обстрелом, маневрируя рядом — «Громобой» отбивался от «Ивате», а вот против «Баяна» оказалась «Адзума». Два броненосных крейсера французской постройки сошлись в схватке, практически равной — после перевооружения русский корабль уступал японскому крейсеру на один ствол главного калибра. Одно хорошо — на «России» уже справились с повреждениями, и корабль возвращался в бой.
— Теперь «Победе» придется полегче, Николай Александрович. Может быть, нам и удастся сохранить «Рюрик». Хотя с заклиненным рулем на буксире не доведем до Дальнего — не дадут…
Великий князь осекся, видимо, Александр Михайлович все же понял нелепость своего предложения. И уже тише произнес:
— Вы правы, «Рюрик» обречен. Мы к нему привязаны, и японцы просто разнесут «Россию» во второй раз, а там Камимура будет выбивать один корабль Вирена за другим.
— Рад, что вы поняли это, Александр Михайлович, нужно снимать команду немедленно, пока возникла пауза.
— Сейчас распоряжусь поднять сигнал на миноносцы, — после этих слов стало ясно, что новый начальник штаба не просто готов разделить ответственность, но со временем станет единомышленником.
— Все правильно — крутиться у Шандунга нельзя, это означает не просто потерять время, ваше высочество, но и другие корабли в ночной атаке вражеских миноносцев. А утром Объединенный флот нас просто добьет — а мы просто не успеем дойти до Талиенванского залива под прикрытие наших береговых батарей. Теперь идет прорыв, а он неизбежен потерями. Нам просто слишком долго везло, пора испытать и горечь.
Матусевич замолчал, глядя на обреченный корабль — «Рюрик» медленно погружался в волны Желтого моря. Видимо, его командир тоже понял гибельность своего положения, и на подошедший миноносец с него стали спускать раненых. Тут даже приказа не требовалось — всем стало все понятно.
— Ваше превосходительство — неприятель отвернул к норд-осту, увеличивает дистанцию, огонь прекратил.
Доклад был отнюдь не радостным, такое уже было в бою 28 июля. Того с Камимурой брали паузу как на отдых вымотавшихся комендоров, так и для пополнения запаса складированных снарядов, который позволял обеспечивать чуть ли не бешеный темп стрельбы…
— Отойдут, пополнят боезапас у орудий, потом вернутся, и мы снова на полчаса окажемся под ожесточенным обстрелом. Нужно учитывать, что снарядов у них намного больше, чем по штату — они шли к Шандунгу, зная, что мы будем возвращаться обратно как раз мимо него.
Матусевич с великим князем находились в адмиральском салоне, в который к несказанному удивлению совершенно не пострадал в бою. Возникшая в сражении пауза позволила немного отдохнуть, выпить горячего чая. И оба понимали, что сражение скоро возобновится.
— На ремонт потребуется определенное время, а потому не стоит рисковать со спешным выходом. Нужно телеграфировать консулам в Сингапур и Сайгон, чтобы передали приказ вице-адмиралу Чухнину сделать долгую стоянку в Камрани в нейтральных водах, чтобы дождаться там прихода отряда контр-адмирала Небогатова. Вряд ли японцы туда совершат набег, который может стать совершенно бесплодным. Отправлять Камимуру с одними крейсерами не станут — предполагаю, что время им будет нужно для перевооружения «асамоидов». Да и на «Ниссин» поставят английские орудия.
Матусевич закурил папиросу, обдумывая ситуацию — с «Пересвета» контр-адмирал Щенснович сообщил, что на броненосце найден невзорвавшийся снаряд калибра 190 мм, а пушки калибром в семь с половиной дюймов имелись только на британском флоте. Это означало, что англичане взялись за перевооружение японских кораблей всерьез, но отправили только то, что было под рукою — без крайней необходимости никто не станет ставить на них орудия пусть близких, но совершенно разных калибров.
— Там требуется смена башен на одноорудийные, если поставить десятидюймовые пушки, Николай Александрович. Вряд ли такое можно осуществить — одну на «Касуге» поставить еще можно собственными усилиями за полтора месяца, но сделать еще две невозможно. Хотя, кто его знает — нужно учитывать, что у японцев есть и верфи, и заводы по прокатке броневых плит. Зная, как они могут работать, всякое возможно, но не в ближайшее время. А вот поставить на верхней палубе еще полудюжину восьмидюймовых пушек, заменив «шестидюймовки», вполне в их силах — имеется собственное производство, да и заказы давно сделали. Установленные на «Токиве» орудия взяты из запаса, у меня тут нет сомнений.
Великий князь отпил чая и закурил папиросу, перед ним лежали бумаги, на которых он сделал расчеты. Взял в пальцы карандаш:
— Если оба отряда Григория Павловича объединить, то потребуется еще две недели. Эскадра сможет подойти к концу ноября, у нас есть две недели на подготовку, потом нужно будет снова выходить в море, и при этом обязательно избежать сражения с неприятелем.
— Крейсера Эссена отгонят «собачек», а вот Вирена нужно снимать — Роберта Николаевич лучше поставить капитаном порта в Дальнем. Князя Ухтомского отправить во Владивосток на смену контр-адмирала Греве — «Богатырь» там отремонтировали безобразно, он с трудом до нас дошел. Рейценштейна отправить на излечение — потерял задор, да и здоровье у него не очень после ранений — еще не оправился толком.
— Вы останетесь без младших флагманов, Николай Александрович.
— Можно выдвинуть достойных, есть решительные и энергичные из командиров кораблей первого ранга, которые не боятся проявлять инициативу в бою — Шульц, Шельтинг, да тот же Дабич с «Громобоя».
— В Адмиралтействе не утвердят ваши кандидатуры — Щенснович и Эссен исключение, и так перед походом мне без обиняков на то указали.
Великий князь внимательно посмотрел на Матусевича, словно прочитав его потаенные мысли, усмехнулся.
— Я знаком с ходатайством наместника о восстановлении в армии и на флоте пятого чина в табели о рангах, а также капитан-лейтенанта. Последнее государем одобрено — у моряков существует «пропасть» между лейтенантом и капитаном 2-го ранга, и ее решено «заполнить».
— Для генералов и адмиралов нужно «чистилище», ваше высочество. Бригадами могут командовать и полковники, с присвоением чина бригадира. Справятся, тогда и производство в генерал-майоры сделать. Тоже и на флоте — капитан-командоры вполне могут быть младшими флагманами, и командовать крейсерскими отрядами в соответствующем чине. Не смогут отличиться — то уйдут в отставку в следующем чине, только и всего. Но 5-й класс имеется на статской службе, его можно восстановить, пусть исключительно для военного времени. Это нововведение придаст энергии и решительности действительно инициативным командирам. Учтите — флот толком не воевал полвека, а армия пусть и вполовину меньше, но срок изрядный, чтобы «возросло» поколение генералов, видевших исключительно мирную службу. А она прививает совсем иные качества, чем те, которые потребны на войне.
