Он старался не смотреть в глаза Мелании – наверняка увидит там старую незажившую рану, кровоточащую от каждого вдоха. А еще он старался не смотреть в зеркало – наверняка увидит там чудовище, порожденное в стенах Стеклянного замка.
– Отряд сказал, на Эрелиме что-то назревает. Если не считать начала геноцида, – мрачно произнесла Мелания, оглядев их. – Морской флот Безымянного королевства прочесывает все архипелаги и острова, а легионы Небесной армии движутся к Ледяному плато. Чего на самом деле хочет Богиня и почему она бьет именно по Рондде? Говорите!
– Сколько раз повторить, что мы не знаем? А даже если бы знали, не смогли бы сказать, – ответила Ариадна. – Сенат уже давно не правит королевством в полную силу. С приходом Дафны мы лишь посещаем обращения, чтобы жители не впали в панику из-за господства Богини. Только Захра может знать о ее планах, но она на севере. Пойми, Мела…
– Даже не смей произносить мое имя, – прошипела девушка, обнажив зубы, словно хищное животное.
– А ты не смей говорить с моей женой в таком тоне.
Хоть им пришлось стать на какое-то время союзниками, эта девчонка могла принесли им кучу неприятностей. Да, Лукас сожалел и будет сожалеть о том, что произошло на площади Святого Оритела. Но это был, черт возьми, не их выбор! Он до сих пор видел во снах реку крови и слышал звук, когда отрубленная голова Алека упала на каменный пол. Он ненавидел себя. Ненавидел себя за слабохарактерность, за то, что по его приказу убили… ребенка. За то, что он не смог пойти против того, кто отдал приказ свыше.
Он ненавидел себя, Захру, весь Меридиан и чувствовал… Это даже не назовешь виной. Всепоглощающая ненависть к самому себе – вот что сопровождало его каждый день на протяжении нескольких лет. Лукас должен ползать в ногах у Мелании и просить прощения…
Но никто, абсолютно никто не смеет разговаривать с его женой в таком тоне. Пусть оскорбляет Лукаса, поливает его грязью, пытается убить. Пусть делает что угодно – главное, чтобы Ариадна была в безопасности.
Мелания расправила плечи и выдержала его взгляд. Хоть Ариадна владела клинком лучше него, у Лукаса тоже было преимущество. Ему ничего терять. Если он умрет, мир станет только чище.
– Так мы далеко не уедем, – вздохнула жена. – У нас есть договоренность, давайте об этом не забывать. Если ты поможешь нам добраться до Альянса, мы скажем, что Богиня готовит в Льерсе.
Это единственное, о чем удалось узнать Лукасу и Ариадне в замке. Им потребовалось много времени, чтобы добыть информацию о происходящем в Льерсе. Не факт, что она правдива. Лукас молился Богам, чтобы новости оказались обычными сплетнями, но…
Эта информация поможет им бежать из королевства и отыскать дочь.
– Знаешь, я могу достать из тебя любые сведения хоть сейчас.
В руке Мелании блеснул кинжал.
– Можешь. Только так ты не узнаешь, где его похоронили.
Лукасу было противно произносить эти слова. Они лились из него, словно грязь, забивая дыхательные пути. От выражения лица Мелании стало еще хуже. Светлые глаза наполнились таким отчаянием, что Лукасу захотелось пропороть себе живот прямо за столом с белоснежной скатертью.
– Вас накажут, – тихо и спокойно сказала девушка, словно секунду назад не была готова взвыть от боли. От ее безжизненного, зловещего голоса даже у Лукаса задрожали руки. – Не знаю, кто именно и когда, но вас накажут. Может, вы считаете, что делаете все из лучших побуждений. Страдаете ради дочери. – Она едко усмехнулась. – Но вы просто строите из себя жертв, скрывая зло, разъевшее ваши сердца. Только вот вы и есть самое большое зло.
Она двинулась обратно к окну, открывая им спину. Очень опрометчиво, потому что они с Ариадной могли швырнуть в нее столовый нож, а потом и кинжал, что сжимал под столом Лукас. Но Мелания знала, что они этого не сделают.
Запрыгнув на подоконник, она встала в полный рост и бросила взгляд через плечо. Свет освещал контур ее исхудавшего от неизлечимой болезни тела.
– Знаете, я никогда не молилась Богам. Но сегодня помолюсь, чтобы на месте Алека были вы, а на месте палача – ваша дочь.
Она скрылась на золотистых улицах, а Лукас с Ариадной так и смотрели на место, где пару секунд назад стоял человек, представляющий собой их возмездие.
Глава 22
Костер, мороз и запах хвои
Молчаливая Цитадель, Безымянное королевство
Астра тихо застонала от боли.
Она медленно вышла из ванной комнаты, хватаясь за каждый попадающийся под руку предмет. Ноги ныли от перенапряжения, тело потряхивало от усталости – хотелось упасть прямо на мягкий ковер и уснуть.
Сбросив на пол полотенце, Астра забралась под стеганое одеяло. Она не любила спать в одежде. Была бы ее воля, всю жизнь ходила бы голой.
После освобождения пятого города часть их отряда вернулась в Цитадель, чтобы восстановить силы. Сражение за Тангеру закончилось пару дней назад – скорее всего, отряд вернется сегодня ночью, когда полностью разберет завалы и оценит разрушения. Костяной Череп уже перенеслась в крепость и сказала, что их ждет какой-то сюрприз.
Большой рычащий сюрприз – и даже не один.
«Они что, приручили драконов?»
Астра ворочалась с боку на бок, пытаясь хоть ненадолго уснуть. Но ее мысли занимал сегодняшний бой под городом Доларис. Аарон и Астра, два безжалостных воина, уничтожили половину легиона Кезефа, одного из братьев-главнокомандующих.
И она не преувеличивала – лишь озвучивала факты.
Сегодня они поймали какую-то особую волну: сражались спиной к спине, отзеркаливали действия друг друга, наперебой уничтожая противников. Они словно стали единым целым. Прямо как на Небесах. Как в Бездне.
Как было всегда.
Астра почувствовала, как тело отзывается на ее мысли возбуждением, а окаменевшее сердце охватывает жар. Возможно, страсть к сражениям передалась им с Илаем от родителей: лязг мечей для Аттересов – самая прекрасная песнь.
Наверное, это бесчеловечно.
Но ведь и Астра не человек…
Она тихо застонала, уткнувшись носом в подушку. Та ничем не пахла. Раньше, когда они с Аароном делили одну постель, Астра каждое утро вдыхала присущий ему аромат – морозный лес, перемешанный с запахом костра. Она любила просыпаться в его одежде и смотреть на смягченные черты такого сурового лица.
Ну вот, снова… Казалось, Астра уже пережила период влюбленности и смирилась с тем, что Аарон никогда к ней не вернется. Однако в глубине души даже спустя сотни лет теплился уголек, который мечтал о чертовом командире и днем и ночью.
О серебристых волосах, которые хотелось сжать в кулаке, пронизывающем взгляде темных глаз и запахе мороза. Аарон напоминал ей снежный лес – такой же холодный, но загадочный и манящий.
Астра вспомнила их первый поцелуй и неосознанно зарделась. Ей никогда не нравилась грубость, но именно характер Аарона – полная противоположность ее мягкости и нежности – стал точкой притяжения. Ей нравилось наблюдать, как он выходит из себя, как теряет контроль и вымещает всю злость, трахая ее в самых разных позах.
Да, это неправильно. Да, это грязно. Но она хотела, чтобы ее испортили.
От этих воспоминаний тело бросило в приятную, жаркую дрожь. Откинув одеяло, Астра провела ладонью по шее, спустилась к ложбинке между грудей. Ей нужно расслабиться, унять зудящее чувство внизу живота, выгнать Аарона из своей головы…
Холодные пальцы невесомо коснулись соска, и с губ сорвался рваный вздох.
Она так давно не была с кем-то. Не чувствовала веса горячего тела, не ощущала на коже жадных прикосновений, от которых хотелось кричать. Сексуальная неудовлетворенность сводила с ума. После расставания с командиром Астра спала с несколькими падшими, но никогда не получала настоящего удовольствия.
Потому что только Аарон знал, как заставить ее стонать.
Астра обвела сосок большим пальцем и прикрыла глаза. Перед внутренним взором вспыхнуло воспоминание: мозолистая ладонь, скользящая по ее изгибам и проникающая под ткань нижнего белья. Остекленевшие глаза, пожирающие каждый дюйм ее тела.
