— И все-таки, — не унимался я. — Что это было? Страна должна знать своих героев.
— Мы с подругой работали, был ивент, ну там раздавали, и нам подарили тоже…
— Что?
— Бомбочку для душа. С лавандой, иланг-илангом и еще какой-то херней.
Шанкс потянул носом.
— Эта, надо понимать, была с лавандой.
— Наверное, — мотнул головой Больеш.
— Ладно, — велел ему Шанкс. — Теперь выходи отсюда и иди в чистую кабину, где ты еще не был, и пеной ничего не загадил. Мойся там. Полотенце тебе Риц даст.
Вот он какой, Шанкс. Всех задействовал! Но полотенце нашему артисту пригодится, потому что свое он в процессе затоптал, а Шанксово уже было в опасной пене.
— Значит, так, — заявил нам Шанкс. — Сейчас он домоется, и я ваш душ закрою совсем. Если эта дрянь сама до завтра не утечет, вызову хозслужбы. Сами не лезьте. Э! Больеш! А еще у тебя такие бомбы есть?
— Не! — проорал тот из-под душа. — У меня была одна, две другие у подруги.
— Ты, когда выйдешь, скажи ей, чтоб не думала этой дрянью мыться!
— Ага!
Когда Больеш смыл с себя адские остатки и вышел, завернулся в полотенце и стал собирать свои вещи, Самсон заметил:
— Слушай, а узоры-то твои с башки сошли! Полезная какая вещь — твоя бомба!
— Да ты что? — расстроился Больеш и кинулся к зеркалу. — А я к ним уже привык. Жалко!
— Две недели назад ты считал иначе! — напомнил Самсон.
— Я Диме расскажу, может, ему в медицинское хозяйство такая бомба нужна, — подумал я вслух и прислонился к косяку.
— Я тебе расскажу! — пригрозил мне Шанкс. — Не хватало мне еще одного пенного апокалипсиса.
Он отошел к стене и открыл очередное внутристенное хранилище. Я заглянул ему через плечо и увидел там на полке склад сигнальных лент. Шанкс цапнул рулон с красно-белой, затем извлек из той же ниши пневмопистолет и встал у проема в ожидании, пока все выкатятся.
— А почему именно красно-белую? — поинтересовался я, заметив, что на полке остались рулоны с черно-желтой и бело-зеленой.
— Красно-белая обозначает максимальную опасность. Черно-желтая — всего лишь возможная опасность, ну а бело-зеленая отмечает места, где безопасно и можно получить помощь. Где у нас тут такие?
— В твоей комнате! Давай ее бело-зеленой лентой оклеим!
— Юморист. Короче, я пользуюсь только красно-белой, другие не нужны.
Больеш, наконец, собрал манатки и вышел. Шанкс крикнул ему в спину:
— Слышь, с подругой свяжись!
Больеш на ходу закивал, а Шанкс начал прибивать пистолетом ленту крест на крест к двери. Самсон немедленно заинтересовался:
— А зачем пистолет? Разве это не самоклейка?
— Знаешь анекдот? Почему нельзя заниматься сексом на Красной площади?
— Знаю, знаю!
— Где тут самоклеить, всё, во-первых, мокрое, во-вторых, сюда любопытных морд сто штук набежит, так хоть сколько-то продержится. Через час проверю.
— Я хотел предложить тебе запереть дверь, но вижу… — заметил я.
— Еще один советчик. Двери нет. Наверное, когда-нибудь придется вообще все двери удалить. Тогда мне будет легче предотвращать.
— Спорим, ты все равно не успеешь!
— Да, дело безнадежное. Уверен, эта пенная дрянь разрослась до полного объема за секунды.
Питон, который всё пропустил, подошел к нам.
— А чего? Мыться теперь нельзя?
— На другой этаж идите, — велел ему Шанкс. — Здесь до утра всё опечатано. Считай, место преступления.
— Мне только взглянуть!
Питон пролез внутрь через крест, вызвав тяжелый вздох Шанкса, завернул за угол и углядел забитую пеной душевую кабину.
— Класс! А можно в этом мыться?
— Питон, ты задобал своей змеиной сущностью. Давай, используй ее по назначению, лезь обратно! — рявкнул Шанкс. — Еще один любитель пены выискался.
Питон вылез, и Шанкс протянул ленту еще и поперек проема, чтоб наверняка. Тут вернулся смущенный Больеш.
— Я не успел. Мари тоже пошла в душ. Но там Аглая со всем разобралась. Вы это… Шанкс, спасибо, что ли… Ты тут…
Самсон захохотал, а Шанкс мрачно взглянул на Больеша.
— Я тут, а вы там. Всё, проехали.
Наконец, Шанкс удовлетворился заклейкой проема и отбыл. А я остался поболтать с Больешем, Самсоном и Питоном, раз меня все равно занесло на этаж. Термоядерный Больеш яростно переживал по поводу слинявших узоров.
— А ты их заново нарисуй! — посоветовал ему Самсон. — Или вон, к Рицу обратись! Он изготовит тебе такую же пакость, которая тебе голову спалила голову в прошлый раз.
— Сможешь? — с надеждой посмотрел на меня Больеш.
— Не, не, — замахал я руками. — Я и так сегодня полдня огребаю ровно за это.
— За что? — заинтересовались Больеш с Самсоном.
— За то, что создает не то! — хлопнул меня по плечу Питон. — Но должен тебе сказать, классную штуку ты сегодня изобразил. Никто не смог повторить.
Я пожал плечами. Тут у меня тренькнул браслет, я ведь опять забыл убрать звук. На экране появилось имя Красина.
— Так, я пошел, мне надо кое-что почитать, — быстро распрощался я с парнями.
Добежал до комнаты и открыл письмо. Да, это были инструкции. И сразу за ними пришло письмо от Софьи.
Глава 14
Баклан сегодня сумел впихнуть половинную смену в баре между «Связи между территориями в современной парадигме» и домашними заданиями, и был этим страшно доволен. «Теорию принятия решений» он вынужденно пропустил, но Самсон обещал ему и запись, и конспект, так что он догонит. Наверное. Это предмет неуловимо напоминал логику, которую он так и не полюбил. Но надо было взять себя в руки, и он возьмет. Через две недели. К этому времени ему дадут место в кейтеринге, там обещали более гибкий график. Что в его случае означало, что можно работать нерегулярные часы, зато до потери создания, а в деньгах будет то же самое. Но пока что ему надо было нацедить пиво для двух преподавательниц теории решений, бодро обсуждавших бестолковый набор этого года, и посматривал вокруг. Его напарник намазывал сэндвич на фокачче, только Баклан не мог понять кому. Вроде никто не заказывал. Завернув сэндвич в пергамент, напарник схватил его и метнулся куда-то в кусты. Да он его себе сделал! Понятно-понятно, кое-кто не успел пообедать, а на рабочем месте есть было запрещено. Вообще-то в рабочее время и так есть было запрещено, но Баклан сделал вид, что ничего не видел, выставил первое пиво на стойку и вернулся за вторым.
— А у вас теперь есть доставка? — оживилась одна из преподавательниц, заметив маневр напарника Баклана.
— Если только недалеко, — улыбнулся Баклан. — В пределах десяти метров.
— Это неинтерееееснооо…
— Ну извините. Когда у нас появятся возможности, мы сразу их используем. Хотя, честно говоря, я не рекомендую таскать эти сэндвичи на большие расстояния. Даже по кампусу не надо. Они доедут, но радости в них не будет.
— А я согласна на всё что доедет, — улыбнулась одна из преподавательниц.
— Какая ж ты ленивая, — возмутилась подруга. — Я и сюда тебя еле притащила. Ешь здесь бутерброд, пока он хорош.
Баклан выставил на стойку второе пиво, и гостьи переключились друг на друга.
Хмарь, которая вроде бы нравилась Рицу (или нет? его не поймешь), пронеслась мимо его бара в третий раз за смену. Смысла в ее перемещениях он не усмотрел, но подумал, что если она задержится у них, надо ей предложить не холодный, а горячий напиток. Но, промчавшись мимо бара в третий раз, она больше не появилась. Надо будет спросить Рица, что у них там случилось.
К барной стойке подошли два студента с инженерного факультета в сопровождении Мимиги, Баклан расспросил их, что кому, переключился на кофе и обо всем забыл.
Совершив три круга по кампусу, Хмарь уткнулась в дверь инкубатора. Всё, круг замкнулся. Больше идти было некуда. Обед в столовой она пропустила, в общагу было идти неохота и незачем. Она была ужасно недовольна собой и не могла понять, что пошло не так. Постояв перед дверью, она повернулась и хотела уже вернуться к себе в комнату, как вдруг дверь открылась и оттуда вышла Марго.
