На льду мы этим заниматься не стали: сложили костёр на заснеженном берегу. Сани оставили рядом, чтобы баг мог вдумчиво грызть торчащую из снега сухую траву.
И, только отогревшись и выпив горячего отвару, решили пойти посмотреть на крокодиллу.
Как его разглядел Мигель, пока ехал сюда — ума не приложу! Может, проехал совсем рядом? А, может, вообще наехал на этот огромный нос, торчащий изо льда?
Не знаю. И спрашивать не стал. Это всё было не настолько любопытно, как само зрелище гигантского крокодиллы, вмёрзшего в лёд.
На поверхности торчали лишь узкие длинные ноздри на толстом носу. Они выступали изо льда совсем чуть-чуть: ровно настолько, чтобы можно было спокойно дышать. Остальное тело гигантской рептилии пряталось где-то под водой.
— Охренеть! — восхитился Трибэ и принялся расчищать снег вокруг.
Лёд был достаточно прозрачным, чтобы увидеть под ним уходящие в темноту глубины массивные челюсти. Иногда из носа вырывался тихий сип, показывая, что крокодилла не умер, а просто впал в зимнюю спячку.
— Живой, сука! Сипит! — тоже оценил Мелкий. — Ну чё, как поступим?
— Давайте проверим толщину льда, — предложил я. — Просто интересно, насколько глубоко он там вмёрз…
В этот момент Трибэ, расчищая снег, случайно стряхнул часть снежной массы на одну из ноздрей. Сначала ничего не произошло, а потом, когда я уже успел отойти на пару шагов, крокодилла резко и шумно выдохнул воздух. И снег, перекрывший доступ кислорода, подлетел аж на пару метров, как струя фонтана!..
— Ахренеть, ля-а-а-а! — Трибэ метнулся в сторону, тут же шлёпнувшись на задницу. Не вставая на ноги, он судорожно отъехал по льду на пару метров. И только там остановился, всё ещё перебирая проскальзывающими ногами.
Мигель и Мелкий, завопив в один голос, тоже отбежали на несколько шагов.
А я осторожно вернулся к огромным ноздрям… И ещё какое-то время тихо стоял рядом. Но крокодилла, похоже, снова обрёл состояние покоя. И больше никого пугать не планировал.
— Осторожнее! — попросил я спутников. — Не перекрывайте ему ноздри! Ещё не хватало, чтобы оно проснулось…
Удалившись от крокодиллы на десяток шагов, я взялся за пробивание льда. Работка оказалась так себе… Видимо, не судьба мне стать любителем зимней рыбалки! Пока колотил лёд — семь пото́в сошло. А как закончил — сразу стало холодно. Воздух пробивался под одежду, касаясь влажной вспотевшей кожи и заставляя ёжиться.
Перед тем, как идти греться и обсыхать у костра, я ещё раз проверил толщину льда. Получалось всего сантиметров тридцать, не больше. Удивительно, как он держал и нас, и сани, и бага… Мне всегда казалось, что лёд — не настолько крепкая штука.
— И чо там? Вано? — окликнул меня Мелкий, заметив, чем я занимаюсь.
— Льда всего сантиметров тридцать! Пошли к костру! Обсудим, что с этой тушей делать…
— А разве мы его не шлёпнем? — удивился гопник. — Давайте по-бырому, пока он спит!
— Вот, честно говоря, мне как-то расхотелось это делать! — зябко вздрогнул Трибэ. — Ну после того, как он выдохнул… А если эта гадина проснётся?
— Ну и чё? Тридцать сантиметров льда, на, даже машину держат! — успокоил его гопник.
— Но не факт, что крокодиллу выдержат… — мрачно, в тон Трибэ, заметил я. — Он всё-таки не машина… А что-то более тяжёлое и злое.
— Может, совсем рядом лёд пробить? И попробовать его ткнуть? — предложил Трибэ, слегка осмелев. — Вдруг он так крепко спит, что не заметит?
— А чего тогда так шумно выдохнул, когда снег на ноздри попал? — спросил я.
— Так, может, рефлекс такой? — не сдавался мой друг.
— Ну, ну а чо? Рефлекс-хренекс… Попробуем аккуратно! — согласился Мелкий.
— Лёд сами рубить будете! — решил я.
Это когда мы на кураже сюда собирались, предприятие казалось весёлым и неопасным. А стоило мне увидеть эту носяру, выступающую изо льда… В общем, теперь все наши потуги выглядели какой-то детской вознёй в песочнице.
Но и ехать назад, несолоно хлебавши, я отчаянно не хотел. Зря, что ли, на санях тряслись?
Вот только что будет, если крокодилла не очень крепко спит?
К счастью, он спал крепко. И пока Трибэ с Мелким аккуратно пробивали лёд рядом с его мордой, крокодилла даже не пошевелился. А потом гопник расхрабрился и ткнул гиганту в морду металлическим колом — и тот снова не отреагировал!..
— И чо типа теперь? — поинтересовался у меня Мелкий.
— Сейчас подумаем… — я подошёл к дыре и начал прикидывать, сможем ли мы каким-то образом дотянуться до башки, чтобы её пробить.
Собственно, самым простым было убить гиганта, пока он спит. А потом, когда лёд подтает, вытащить тушу, которая за зиму даже испортиться не успеет! Из реки получался этакий морозильник, в котором добыча хранилась бы до конца холодов.
Но был вопрос: даст ли нам крокодилла поковыряться в его черепе? Или решит восстать ото сна, чтобы устроить показательное пожирание наглых двуногих?
— А может так быть, что их по реке сейчас много? — задумчиво спросил Трибэ. — Может, получится за зиму всю их популяцию под корень извести?
— Вот никакого в тебе уважения к местной природе! — покачав головой, заметил я.
— Да ну на! Это не природа, Вано! Это злая крокодилла! Нахрен такую природу! — опередив Трибэ, возмутился Мелкий.
— Он же не просто так в этой реке живёт! — напомнил я. — В природе всё сбалансировано. Он кого-то жрёт, его кто-то жрёт… А если его не будет, то расплодятся какие-нибудь плохие рыбы, которые нам не нужны. Вдруг они будут типа земных пираний?..
Пока мы спорили, к нам подошёл Мигель и начал что-то объяснять Мелкому, показывая то на небо, то на бага, который подтянулся по льду за хозяином.
— Народ, тут это… Мигель говорит, надо что-то решать, а то не успеем обратно до вечера! — перевёл нам гопник-полиглот. — Если, типа, ночевать не будем, тады надо скоро ехать!
— А если будем? — уточнил я.
Мелкий снова обернулся к Мигелю, перебросившись с ним парой фраз, а потом ответил:
— Он может завтра до обеда подъехать и, типа, забрать нас.
— Вано, ты серьёзно⁈ — возмутился Трибэ. — Я тут ночевать не буду! Я даже спальник с собой не брал!
— Я ващет согласен! — кивнул Мелкий. — Ну не смогли, и хрен с ним! Нос-то никуда пока не делся… Вон торчит!.. Где он? Где нос, ля⁈
На его крик все обернулись, принявшись высматривать нос во льду. Я даже готов был высмотреть не сам нос, а дырку от него! И слишком поздно до меня дошло, что надо заглянуть под сани…
Баг Мигеля-то вместе с санями притопал за хозяином. И послушно встал рядом, умудрившись одним из полозьев перекрыть нос гиганту.
— Мигель! Отведи бага! Срочно! — закричал я.
— Алеяте де анимал! — завопил Мелкий.
— Джесус! — схватив поводья бага, Мигель быстро-быстро потащил его прочь.
Но было поздно…
Над рекой прокатился протяжный тоскливый стон.
Следом послышался треск, и лёд рядом с нами начало медленно вспучивать…
— Валим! — первым опомнился Мелкий, кинувшись к берегу.
Следом устремился Трибэ и Мигель, тащивший бага на, кажется, предельной скорости.
Я задержался всего на секунду, чтобы подхватить топор и кол. Когда я выпрямился и уже готов был бежать — лёд, вздувшийся горбом, резко просел…
А потом снова вспучился.
Зыбкая поверхность под ногами вздрогнула, и я сам не понял, как упал на спину, выпустив инструменты. Попытался встать, снова поскользнулся — и шлёпнулся уже носом.
А позади меня летел в воздух снег, трещал лёд и бесновался крокодилла, разбуженный посреди зимы.
Мельком глянув туда, где раньше торчал злополучный нос, я увидел только глубокую лунку. Глупая рептилия, видимо, рефлекторно отдёрнула голову ото льда, всё ещё оставаясь под водой. А дышать ей по-прежнему нужно было. Так что теперь гигант бесновался в поисках воздуха, круша свою ледяную тюрьму.
И у него, блин, получалось!
Лёд ходил волнами, трещал и готов был сдаться. Одной такой волной меня подкинуло в воздух и швырнуло в сторону, сразу на несколько шагов.
