Затем Артём помог ей и Ицхаку обустроить лавку и заключил выгодный договор, освободив от обещания отцу. Искусство рун грозило кануть в Лету, но её семья всеми силами старалась сохранить его на плаву. Ничего страшного, если это сделает кто-то другой, главное, чтобы всё было не зря. Он помог ей деньгами, помог снять душившую клятву, поэтому Ривка всей душой хотела и ему что-то от себя дать.
Поэтому она так спешила к злосчастному фонтану, а по пути купила всякого хлама, чтобы сделать вид, будто они случайно встретились. Девушка не хотела, чтобы он думал, что она навязывается, но ещё больше боялась, что Артём рассмеётся над её предложением и оттолкнёт от себя. Ведь они знакомы всего ничего — пару дней. Как она вообще смеет лезть со своей непрошенной помощью?
Но всё обошлось. Она больше напридумывала себе, а когда они ехали в обратно, Ривка почувствовала его ладонь на своей, но не подала виду, а он спокойно улыбался себе. Чем-то молодой господин напоминал её дедушку и отца. В тех тоже сквозила эта сила и уверенность. Они никогда себе не позволяли повышать на неё голос, а если она что-то делала не так, терпеливо объясняли, что так нельзя.
Рядом с ним она чувствовала себя маленькой девочкой, но в то же время внутри проснулась та её сущность, которая всё время сражалась за выживание, и теперь она готова была направить её силы на борьбу за собственное счастье.
После разгрузки вещей они занялись любовью, и Ривка не представляла, что может быть так хорошо. Что можно наслаждаться жизнью без всех этих страданий, потому она не сдерживала себя, и порой даже сама пугалась своей напористости.
— Мне надо заскочить к Бенкендорфу, — надевая штаны, сказал Артём. — Ах, да пошли за Ваней и Семёном, они, наверное, уже замотались по городу бегать, я скоро приду, — он поцеловал её и вышел из мастерской.
Девушка лежала и смотрела в потолок отстранённым взглядом, но когда услышала, что он вышел, задёргала кулачками от радости. Первая победа уже была за плечами. Она не упустит своего, но и давить тоже не станет. Поправив одеяло рукой, Ривка присела на краешек кровати и крепко задумалась, как ей ещё больше завоевать доверие Артёма.
* * *
За всей этой встречей с Ривкой и её неожиданным продолжением я совершенно забыл, что хотел заглянуть к Бенкендорфу. Тот просил к нему зайти на днях, видимо, его отряд планировал уже следующую вылазку за стены.
— Здравствуй, Артём, — командир крепко пожал мне руку и принюхался, — поздравляю тебя с заселением, — улыбка едва заметно пристроилась на краешек его рта.
— Спасибо, хотел вот спросить, может по семейным вопросам к вам сразу заглядывать? А то вы скоро о моей жизни будете знать больше, чем я.
— А ты собрался завести семью? — поднял он бровь.
— Не в ближайшее время, — покачал я головой.
— Что ж, это правильное решение. Я тебя позвал вот зачем, — он указал мундштуком с тлеющей сигаретой на карту. — Взгляни.
Это был участок северной России, где крупными красными точками были отмечены опорные города-крепости, а пунктиром — линии обороны. Третья — Вологда, вторая — Сыктывкар и, наконец, первая — Воркута, где и была самая большая Брешь под названием «Северная». Вдоль всех этих полос раскинулись кучки других мелких точек. Как оказалось, Бастион был одной из самых безопасных крепостей, так как он последняя веха в обороне.
Город был построен на совесть и если уж монстры прорвутся сюда, то обороняющиеся должны будут надолго задержать нашествие, что даст отошедшим вглубь страны силам сформировать новые оборонительные позиции.
Бенкендорф показал мизинцем на тридцатикилометровую Северную Брешь. Точнее, на сектора, помеченные как захваченные монстрами.
— Раньше эта местность принадлежала нам. До войны со Скандинавами, — уточнил он и облокотился на стол уже двумя руками. — Чтобы закрыть «Север», нам нужно расчистить эти, вот эти и эти территории, — быстро прошёлся он по карте.
Я внимательно смотрел за каждой чёрточкой, каждым обозначением и «перерисовывал» в клон сие сокровище. Достать такие ценные сведения — большая удача, ведь их основа — все последние разведданные. Даже в ратуше, где флажками помечались новые Бреши, не было столь полной картины. Там висела карта сугубо для местных ликвидаторов с областью, подконтрольной Бастиону. А вот что происходило за её приделами, я понятия не имел. До сегодняшнего дня.
— Мы были близки к захвату двух Северных секторов из трёх, но проныры из Скандинавского союза смешали старому императору карты. Нас втянули в затяжную войну на западе.
— К чему весь этот курс истории вы меня вербуете? Предупреждаю сразу, Александр Христофорович, если собираетесь сказать что-то запрещённое, то лучше этого не делать. Я в любом случае откажусь, — не хватало ещё, чтобы Христ постфактум втянул неокрепшего Артёма во внутренние дела страны.
Меня вполне устраивала нынешняя ситуация: я убиваю монстров, штампую артефакты, расширяюсь и обрастаю связями. Пока мой род не восстановит старые позиции, я не собираюсь лезть в политику. Разве что в местечковую, типа разборок в Громовце.
— Не волнуйся, я бы не стал так грязно с тобой поступать. Слушай дальше и поймёшь, зачем я про всё это начал.
Далее он раскрыл один интересный факт. Оказывается, практически все страны имели проблемные гигантские Бреши. Азиаты, скандинавы, американцы, европейцы и так далее без исключения несли тяжёлое бремя обороны. У некоторых она была растянута на границе сразу нескольких стран — оттого и образовались союзы, типа Скандинавского.
Армии были сосредоточены на внутренней обороне, и все боялись договариваться об очерёдности закрытия этих порталов, перетягивая одеяло на себя.
— Никто не хочет прошляпить угрозу от соседей, Артём. Мы живём в мире, полном недоверия и предательства. Тот, кто первый разделается с Брешью, возьмёт под контроль остальных. Все пристально наблюдают друг за другом. Однако молодой император хочет всё изменить…
— Погодите, — перебил я его, вдруг кое-что поняв. — Выходит, Скандинавский союз напал на нас только потому, что не захотел закрытия Северной Бреши?
Бенкендорф неопределённо пожал плечами.
— Там много причин, а позвал я тебя вот зачем, — он снова ткнул мундштуком в потерянный после войны сектор на воркутинском направлении. — Его Величество приказал вернуть утраченное.
— Думаете, мы справимся? А что говорят скандинавы? — спросил я.
— А кто их спрашивать будет? — сузил глаза Христ. — У нас есть приказ подготовиться к наступлению, срок полгода. Сейчас тысячи магов, некромантов и церковников вербуются на эту задачу. Вижу, ты заинтересован?
Я действительно желал в этом поучаствовать. Потому что война — это огромный трамплин для любого мелкого аристократишки. Именно на поле боя добывались самые сочные титулы и богатства, а также завязывались полезные знакомства.
— Так значит ты со мной? В смысле наш отряд будет выполнять боевые задачи. Ты уже отработал три рейда из двенадцати за неполную неделю, подозреваю, что, как закроешь их все, ещё останешься на какое-то время?
— Верно, — кивнул я.
«А что, собственно, неплохое предложение. За полгода мы набьём столько рейдов, что притрёмся друг к другу. Лучше уж отправляться в пекло со сработанной командой, чем попасть к случайным людям».
Я себя знал, даже если откажусь сейчас — всё равно сорвусь и отправлюсь, когда начнётся заварушка.
— Хорошо, тогда я с вами, — и протянул руку Христу, тот пожал её, а я добавил. — Правда, у нас маленькая проблемка нарисовалась.
Бенкендорф вздохнул и язвительно ответил.
— Знаю я о твоей «проблемке».
Глава 15
Новый дом
Касательно Распутина Бенкендорф ничего конкретного не обещал, потому что эта личность практически не поддавалась давлению Тайной Канцелярии, так как у Григория Ефимовича была своя школа некромантов и сеть агентов не хуже, чем у охранки. По словам Христа, он был «чудовищем, но нашим чудовищем», которое Российская империя использовала в своих интересах.
