— И насколько серьезно это решение?
Ростопчина пожала плечами:
— Я мягкая, но упрямая.
— … и всегда добивается поставленных целей! — гордо добавил Великий Князь.
— Что ж, тогда ответь, пожалуйста, еще на один личный вопрос: у тебя есть стремительный рывок и защитный покров?
— Нет. Но я их обязательно куплю.
— Ири-и-иш… — попросил я, и Дайна отправила любимое вместилище в дом.
Воронецкого бросило в жар:
— Игнат, я сообщил о том, что Таня…
— Мы знаем. И порадовались вместе с тобой. А потом захотели сделать вам подарок. Чтобы Таня смогла начать раскачивать эти умения не через сто лет, а еще до высадки из катера на берег у нашей любимой излучины.
Виктор набрал полную грудь воздуха, но возразить не успел — мелкая оказалась шустрее:
— Не спорь: мы считаем, что дружба — это отношения, в которые каждая из сторон делает все, что может.
— И если вас интересует именно дружба… — ехидно продолжила Оля.
— Уели… — усмехнулся Великий Князь, от всей души пожал мне руку и «напугал»: — Но учтите: мы с Таней ответим тем же. Кстати, Игнат, а в котором часу вы собираетесь выехать из дому?
— В два ночи.
— А прошлая ночь получилась коротковатой…
— Мелочи: вы, вроде как, отправитесь в аэропорт в половине десятого, так что мы прихватим четыре часа сна еще тут, пять часов проспим в машине, а после того, как доберемся до катера, вырубимся еще на семь с лишним…
…В этот раз мои планы выдержали столкновение с реальностью: мы, то есть, Оля, Света и я, прихватили четыре часа сна в коттедже, без малого пять — в «Буране» и чуть больше семи — во время плавания до «Мрачного». Поэтому с Бехтеевым простились бодрее не бывает, переместились на берег и быстрым шагом ушли в лес. Первые метров триста прошли, как простые смертные. А когда подошли к небольшому ручейку, который, теоретически, можно было использовать для запутывания следов, переключились в обычный режим и следующие километра три пропрыгали рывками. Когда вылетели на опушку перед приметным болотцем, я огляделся, привязался к местности, повернул направо и через пару-тройку минут вывел команду на коротенькую косу, с которой, при желании, можно было перепрыгнуть на крошечный островок с тремя сиротливыми кривыми деревцами.
— В туалет — туда… — не снимая невидимости, сообщил я. — Кстати, змею вынесете сами, или помочь?
— «Семерка». Справимся… — уверенно заявила Оля, а Света угукнула. И порадовала правильным выводом: — Кстати, здорово, что она там: запахи крови и мокрой шерсти зверья, которые полакомятся тушкой, забьют наши.
Я назвал ее умничкой, нащупал голову, ласково погладил по волосам и убрал руку, чтобы мгновенно разомлевшая девчонка прыгнула следом за моей супругой.
С убиением дохленького пресмыкающегося проблем, естественно, не возникло, так что я подождал, пока девчонки справят нужду и вернутся на берег, последовал их примеру, а затем втопил. Второй раз остановился только в восемь вечера. Чтобы совместить нужное с необходимым. Третий — в два ночи. Четвертый — в шесть утра. И после раннего завтрака провел небольшой брифинг:
— Насыщенность энергетических силуэтов зверья, попадавшегося на пути за последние три часа, оценили?
— Да.
— А его количество?
— Угу.
— Так вот, в следующей долине, в которой, собственно, и расположена заброшенная тренировочная заимка Талызиных, будет еще веселее. Наша единственная задача — прокрасться к заимке незамеченными, найти вход в подвал, как можно тише и бескровнее убить росомаху-«троечку», утащить ее трупик подальше, оставить всевозможные следы нашего пребывания в том месте и так же тихо свалить.
— Пустые пищевые контейнера и другой мусор, прихваченные из дому? — прозрела Оля.
— Именно.
— Сделаем…
Эти планы пришлось корректировать на ходу. Ведь в момент нашего появления на заимке росомахи было не видать и не слыхать. Но за четыре с половиной часа ожидания мы успели обнаружить узенький лаз, через который с грехом пополам можно было протиснуться в один из углов практически заваленного подвала, провести генеральную уборку в нереально загаженном закутке и сварганить что-то вроде двери, с помощью которой планировали надежно перекрыть другому зверью доступ к «почти нашему» логову.
Хищника, возвращавшегося с неудачной охоты, подстерегли на опушке, «украсили» аж тремя сферами умиротворения, надежно зафиксировали моим прессом, цепкими корнями и колючим побегом, немного подождали, вырезали Искру с энергетическими узлами и вернулись в подвал. А там снова развили бурную деятельность — достали из рюкзака Уфимцевой двуспальный надувной матрас и небольшой ручной насос, накачали ложе и не без труда втиснули в слишком узкое «помещение». Потом добавили антуража, соорудив в одном из углов схрон под НЗ, затолкали под матрас один «забытый» носок, протоптали тропинку к собственноручно выкопанной яме для мусора и так далее. В итоге умотались. Да, несмертельно, но прилично. Вот я и решил перестраховаться. То есть, использовать «базу подскока» по назначению.
Девчата, конечно же, обрадовались. И после совместной прогулки до ветру быстренько накрыли матрас одним из спальников. Пока я перекрывал лаз «дверью», застелили ложе простыней, соорудили подушки из запасного шмотья, затолкали все рюкзаки в единственный свободный угол и легли. А после того, как я приполз обратно, попросили поработать кондиционером. То есть, остудить пару самых массивных бревен арктической стужей, чтобы мы не упарились.
Предложение было дельным, ибо к этому времени воздух прогрелся градусов до двадцати восьми, и нам было жарковато.
Выстудил. Потом разулся, развернулся к ложу и невольно вздохнул — вот так, втиснутым между нерукотворных «стен», оно не тянуло даже на гордое звание «полутораспальное».
— Ничего, втиснемся! — оптимистично заявила Оля, а Уфимцева ткнула нас носом еще в один «большой плюс»:
— … и добавим убедительности легенде о том, что я с вами сплю!
Я усмехнулся, втиснулся между «стеной» и супругой, уже лежащей на левом боку и прижимавшей к себе Свету, кое-как пристроил правую руку на тушку жены и помешал развеселившимся подружкам разойтись:
— Девчат, отсюда до теперь уже нашей секретной заимки порядка двух с половиной суток безостановочного движения рывками на вашу предельную дальность. Поэтому нам желательно как следует восстановиться. Проход, если что, я заложил очень добросовестно, а блокировка запахов у нас давным-давно загнана в фоновый режим. В общем, повеселимся как-нибудь потом, ладно?
Как я и рассчитывал, этого внушения хватило за глаза — любительницы пошутить мгновенно посерьезнели и почти одновременно кивнули. Поэтому я закрыл глаза, расслабился и отключился. А «через мгновение», почувствовав вибрацию будильника на механических часах, огляделся прозрением, увидел шесть энергетических структур третьего и одну второго ранга, но достаточно далеко, поморщился от покалывания в основательно затекшей левой руке и услышал ехидный смешок Уфимцевой:
— Черт, знай я, что спать в три «ложечки» в жуткой тесноте настолько волнительно, проснулась бы пораньше!
Я приподнял голову над плечом Ольги, понял, с чего так угорает мелкая, убрал руку с ее груди и виновато вздохнул:
— Прости, тут действительно тесновато…
— А за что прощать-то? Мне все понравилось!
— Эта ладонь не может не нравиться… — философски заметила супруга, почувствовала, что я расстроился, и успокоила: — Игнат, перестань обращать внимание на ерунду: во-первых, мы находимся в рейде, а тут свои законы, во-вторых, Света знает, как ты к ней относишься, и просто развлекается, и, в-третьих, это чудо давным-давно стало неотъемлемой частью нашей семьи. Ибо безумно любит и тебя, и меня, и Иру.
— Так и есть: знаю, развлекаюсь и безумно люблю! — подтвердила мелкая, кое-как развернулась на месте и с непередаваемым чувством поцеловала Олю в щеку: — Спасибо: фраза «неотъемлемая часть семьи» — это самое приятное, что я слышала за свою жизнь.
