"Фантастика 2024-184". Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Войтенко Алекс

— Я просто боюсь сорваться. — Ответил я. — После расстрела отца, произошедшего на моих глазах, я ненавижу всех большевиков, до такой степени, что готов загрызть любого из них даже зубами если не подвернется ничего иного.

— Я понимаю тебя мой мальчик, и как бы то ни было одобряю это. Все же из-за прихода к власти этого быдла мы потеряли очень многое. Прежде всего — Родину. И это не должно остаться безнаказанным.

Через некоторое время, мы получили письмо от полковника Вальгера, где мне предписывалось прибыть в Висбаден, расположенный неподалеку от Франкфурта-на Майне, для обучения в школе летчиков. В германии, несмотря на ограничение все же существовало военное училище, правда с сильно сокращенным сроком обучения, и ограниченным контингентом курсантов. Но иного выбора, по сути не было. Швейцария же хоть и имела собственную авиацию, но в ее состав входило всего десять истребителей, причем пилоты чаще всего обучались во Франции, или Британии. Здесь же мне предлагалось военное училище, а Граф***, можно сказать только и грезил тем, как его сын, то есть я становлюсь офицером. Иного пути он для меня, просто не рассматривал.

По большому счету, мне хотелось того же самого. А еще очень хотелось какой-нибудь заварушки, с участием большевиков, чтобы наконец излить всю ту ненависть, которая накопилась у меня за эти годы. «Пепел Клааса стучал в моем сердце» с каждым днем все сильнее и сильнее.

Учеба в училище пилотов, давалась непросто. По условиям договора сроки обучения были сильно сокращены, вместо двух с половиной лет обучения, нужно было уложиться в год с небольшим. Но если сроки и сократились, то программа осталась прежней, и в итоге, вместо трех-четырех часов ежедневного обучения, при одном выходном, был предложен почти десятичасовой учебный день, с выходными во время официальных праздников, которых немецким обычаям набегает совсем немного. Первое время было очень трудно и как минимум треть поступивших на учебу, отсеялась по естественным причинам. Все-таки выдержать такой темп обучения, было очень непросто.

Помогло еще то, что в прошлой жизни, многое из того, что давали здесь я уже знал. Единственное, чему меня не учил инструктор с завода Хуго Юнкерса, как это военной тактике и стратегии. Все остальное было мне в принципе знакомо. Честно говоря, имеющиеся в авиашколе самолеты, вызывали некоторое недоумение. Это ибыла в основном техника двадцатых годов, то есть фактически десятилетней давности. Те же Heinkel HD 17, FokkerDXIII или Junkers А35, не шли ни в какое сравнение тем же Junkers F13, который имелся у нас в прошлой жизни. И хотя первый полет этого самолета состоялся даже раньше любого из представленных истребителей у меня в душе зрело недоумение, касающееся того, как можно на этом хламе подниматься в воздух. В принципе, подниматься в воздух еще куда ни шло, но как можно на нем сражаться с врагом, было совершенно непонятно. Но тем не менее учеба продолжалась, и я старался изо всех сил, чтобы научиться хоть чему-то полезному.

Самое большое изумление посетило меня, после того, как после года и трех месяцев учебы, когда мы сдали выпускные экзамены и получили дипломы летчиков-истребителей, и первые воинские звания, те самые, с которого я и начинал свой путь в авиации, перед нами выступил полковник Вальтер Вефер. Новости, объявленные им были не самыми приятными. Как оказалось, в Рейхсвере для нас пока не находится места. И сколько это еще продлится было совершенно непонятно. Поэтому все мы отправляемся в действительный резерв. Что это означало, для многих оказалось шоком.

Фактически мы были никому не нужны. Ладно я, по сути закончивший эту школу, можно сказать из личных амбиций, но многие из моих сокурсников происходили из бедных семей, и очень надеялись на то, что денежное содержание офицера, существенно поправит их материальное положение. Увы, надежды рушились прямо на глазах. Правда господин полковник, все же дал надежду, объявив, что у него имеется двадцать путевок, для наших выпускников, в гражданскую авиацию. Это решало многие проблемы, особенно для тех, кто находился в отчаянном положении.

И вскоре, двадцать счастливчиков, отправились покорять небо в качестве гражданских пилотов. Что удивительно, в связи с тем, что они все-таки получили хоть какую-то должность, им объявили о присвоении звания — лейтенант. Правда, сразу же предупредили, что хоть звание у них и есть, и будет идти выслуга, оплачиваться звание, до призыва в действующую армию не будет. Как я понял из некоторых разговоров, состоявшихся чуть позже, как минимум четверо из нашего выпуска, очень сомневались в том, что вернутся в армию, даже если это потребует начальство. Все-таки гражданская авиация сейчас была более престижна, в том числе и по денежному содержанию.

Остальные выпускники разъехались по домам. Я не слишком рвался за штурвал гражданского транспорта, тем более, что у меня было на что жить и потому, набрав в Германии подарков для отца, отправился в наш замок на озеро Валенсе. Как оказалось, я тоже не остался без подарка. Отец презентовал мне новейший на сегодняшний день автомобиль Duesenberg Model J от кузовной мастерской Murphy модели Sport Berline. Одно то, что кузов автомобиля был изготовлен в мастерских Murphy увеличивало его стоимость с восьми до двадцати пяти тысяч долларов. На сегодняшний день это была вообще заоблачная цена, которую могли позволить себе очень немногие.

Семилитровый восьмицилиндровый двигатель автомобиля, был способен разогнать это чудо инженерной мысли до ста миль в час (165 кмч) всего за восемь секунд. Где, на каких дорогах Швейцарии это было возможно, я просто не понимал. Учитывая горную местность страны, самые большие прямые отрезки дорог, не превышали сотни другой метров, а чаще, даже гораздо меньшее расстояние. Но машина действительно смотрелась на все сто. По большому счету, для нее были не нужны даже номера, потому как второго такого автомобиля, здесь просто не было. Тот же Франц I, князь Лихтенштейн, довольствовался автомобилем Мерседес-Бенц.

Хотя, по большому счету, вся эта показуха, была не более чем бахвальством со стороны моего родителя. Но я разумеется делал все, чтобы показать свою радость, хотя искренне не понимал, зачем все это нужно. Хотя, наверное, догадывался, что Граф***, хочет таким образом показать свою любовь ко мне.

В начале 1933 года, после прихода к власти Гитлера, ставшего рейхсканцлером Германии, после формирования правительства Гитлера, оставаясь председателем рейхстага, Геринг стал имперским министром без портфеля, осуществлявшим контроль за авиацией и Министерством внутренних дел Пруссии. И уже второго февраля, меня и еще сорок пять человек выпускников Висбаденской, и Липецкой авиационных школ, вызвали на ковер к Герингу для получения нового назначения. Как и предполагалось три года назад, Германия не досчиталась, как минимум десятерых пилотов, решивших, что гражданская деятельность для них более предпочтительна, чем служба Германии. И если сейчас, на это еще как-то смотрели сквозь пальцы, то уже 1938 году, все они попали под молотки тай ной полиции. Из всего выпуска избежал преследования только Ганс Вальтер, вовремя сообразивший, что все это может плохо закончится и эмигрировавший в Чили.

Нам же было объявлено, что Германия в лице Геринга, заключила договоренности с Бенито Муссолини и нас направляют на стажировку в несколько авиационных частей Италии, для того, чтобы отточить и закрепить навыки пилотирования. Увы, действие многих пунктов Версальского договора, пока еще не было прекращено, поэтому мы должны были отправиться инкогнито. Кто-то под видом туристов, кто-то — работников, приглашенных на время летних вакаций, а кто-то по линии Красного Креста. Каждому из нас было предложено выбрать место где он хотел бы продолжить службу, и после выбора, выдавалось предписание, и некоторые средства для того, чтобы добраться до места службы, где нас должны были обеспечить всем необходимым.

Я выбрал для себя город Больцано, находящийся в Южном Тироле. От замка моего приемного отца до этого городка, было всего чуть больше двухсот километров, к тому же, мне совсем не хотелось, изображать из себя поденщика, отправляющегося на сбор урожая фруктов, чтобы замаскировать истинную цель перехода двух границ. Поэтому я поднял руку обращая на себя внимание и получив разрешение произнес.