Тут он рывком повернул ко мне свою морду.
— Хорошо, сейчас я не стану тебя убивать! Сперва я должен выяснить, откуда здесь взялась эта человечка. Но потом я явлюсь вновь и убью тебя, маг!
Он встрепенулся всем телом, и в то же мгновение его склизкое тулово окутала сизая дымка, скрыв его от моего взора. Дымка тут же растаяла, но Лафудра под ней уже не было, остался от него только неясный силуэт.
И время сразу продолжило свой ход. Звуки ворвались в мою голову оглушительным хлопком. От неожиданности я на миг зажмурился и отшатнулся. И тут же грохнул выстрел. Пистолетная пуля, которую я отбросил на пол, подпрыгнула и врезалась в стену, подняв клубы пыли. Кусок пирога, зависший в падении, шлепнулся в конце концов на пол, а затем до меня донесся и оглушающий Парашкин визг:
— Уи-и-и-и-и-и!
Напряженное лицо Гаврилы приобрело осмысленное выражение. Он удивленно посмотрел на пистолет в своей руке, потому перевел взгляд в то место, куда попала пуля, и наконец вопросительно глянул на меня.
— Э-э-э-э… Ничего не понимаю, барин, — сказал он. — Где эта тварь, которая только что здесь стояла? Я же своими глазами видел! Была же тварь, была!
Я сунул шпагу в ножны, отцепил их от пояса и положил на стол.
— Была тварь, Гаврила, была, — согласился я. — Тебе не причудилось. Но я ее прогнал. Всё, забудьте про нее! Было, да прошло… Меня кто-нибудь в этом доме накормит сегодня или нет⁈
Последнюю фразу я постарался произнести с искренним возмущением, и мне это удалось без труда. Если для всех остальных демон Лафудр и смог остановить время, но только не для меня, и я с удивлением понял, что все эти минуты думал не только о том, как избавиться от демона, но и кусках пирога на блюде в руках Парашки.
Гаврила кинулся поднимать перевернутый стол. Ошалелая Парашка водрузила на него блюдо с пирогами и убежала за метелкой. А я вскоре уже сидел перед этим блюдом и с жадностью наполнял пирогами свой желудок, заливая их сверху вином — чтобы проскакивало лучше. На красное вино я смотреть не мог, оно напоминало мне кровь, которая рекой лилась в Сагаринусе, и я мысленно зарекся прикасаться к нему. В ближайшее время, во всяком случае. А потому Гаврила откупорил для меня бутылку белого муската.
Покуда я уплетал пироги, меня никто не беспокоил расспросами, да это и не имело смысла — рот мой был набит битком, а за ушами трещало так, что слышно было, наверное, у самой Петропавловской крепости.
Гаврила был занят тем, что заколачивал выбитое окно досками. Катерина сидела напротив и наблюдала за мной с серьезным выражением лица.
— Хорошо съездил? — спросила она, когда я насытился и, крякнув, откинулся на спинку стула с бокалом в руке.
— Куда? — не понял я.
— Смешной ты, Алешка, — сказала она. — В Сагар свой, конечно, куда же еще?
— Нормально, — отозвался я, хотя понимал, что нормальной мою поездку вряд ли можно было назвать.
— Знаешь, у тебя взгляд какой-то грустный стал. Будто случилось там с тобой что-то плохое, о чем ты не хочешь вспоминать…
Катерина меня словно насквозь видела. Ничего-то от нее не скроешь, ничего не утаишь. Неужели у меня и впрямь на лице столь явственно читается все, что со мной произошло? Нужно срочно с этим что-то делать. Негоже быть таким прозрачным для всех и каждого. Хотя… может и не для всех вовсе? Может это только Катерина способна читать меня по лицу?
— Случилось, Като. Товарища у меня там убили.
— О, господи! — сказала Катерина.
Я подумал, что сейчас она начнет креститься. Но она не начала. Помолчала смущенно, а потом спросила:
— Как убили? Кто?
Я повел плечом.
— Его казнили. Четвертовали. Сначала отрубили ноги, потом руку, а потом и голову… Знаешь, я не очень хочу об этом говорить! Я думал, что могу ему помочь, но оказалось, что ничего я не могу. И даже простое поручение, которое я должен был сделать в Сагаре, я бездарно провалил!
Катерина напыжилась и покачала головой. Весь вид ее говорил о том, что она не очень-то верит моим словам.
— Я думаю, ты на себя наговариваешь, — заявила она, вскинув подбородок. — Я просто обязана тебя поддержать! Кажется, ты должен был просто доставить письмо?
Я горько усмехнулся.
— Вот именно.
— Ты его доставил?
— Доставил.
— Молодец! И в чем проблема?
— Я передало письмо не тому человеку.
Коротко хохотнув, Катерина вытаращила на меня глаза.
— Не тому человеку⁈ Серьезно⁈ Ну, ты даешь, Сумароков!
Я залпом допил вино и толкнул бокал по столу.
— Здорово ты меня поддерживаешь! Я так рад, что поделился с тобой своими бедами!
И тут Катерина вдруг хлопнула себя по лбу и вскочила из-за стола. Я ошарашенно попятился вместе со стулом.
— Эй, ты чего?
— Вот же я дура! — вскричала она. — Письмо! Знаешь, Алешка, я ничем не лучше тебя! Сегодня у нас была с визитом графиня Румянцева, вдова того господина, что стрелял в Бахметьева на ассамблее…
— Я понял, — быстро покивал я. — Но зачем она приходила?
— Оставила для тебя письмо.
— Письмо? Какое письмо? Зачем?
— Она хотела тебя видеть. Когда я сказала ей, что ты в отъезде, но с минуты на минуту можешь вернуться, она попросила у меня перо с бумагой и написала для тебя письмо. Точнее, это просто записка… Прасковья! — крикнула Катерина. — Принеси из моей комнаты записку, что оставила сегодня графиня! Она на столе лежит!
Парашка с топотом убежала, но вскоре вернулась, сжимая в руке сложенный вчетверо лист бумаги. Я развернул его, бегло глянув на Катерину поверх письма.
— Ты читала?
— Извини, не удержалась! — Катерина развела руками.
«Милостивый государь Алексей Федорович, — писала Вера Павловна. — У меня имеются для вас любопытные известия, о которых я не могу писать в этой записке. Это может оказаться важным в свете последних событий. Буду признательна, если вы навестите меня сразу же после своего возвращения из отпуска».
Под текстом стояла размашистая округлая подпись, в которой можно было различить инициалы: «ВБ».
— Ты поедешь к ней? — спросила Катерина, как только я положил письмо на стол.
— Придется. Уж не знаю о каких известиях идет речь, вероятно это как-то связано со стрельбой на ассамблее…
— Она о-очень беременная, — сообщила Катерина.
— Я это заметил, — хмыкнул я.
— Если сильно беременная женщина сама приезжает, чтобы о чем-то сообщить, то это наверняка весьма важные новости!
Потянувшись, Катерина взяла письмо и потыкала в строки пальцем.
— И еще она пишет: «в свете последних событий»… О каких событиях идет речь?
— А ты еще ничего не знаешь? — спросил я со вздохом.
— Не знаю чего?
— Сегодня императора убили таким же образом, каким пытались убить князя Бахметьева.
— Убили? — Катерина замерла на мгновение, а затем помотала головой. — И ты до сих пор ничего не сказал⁈ Мы должны ехать немедленно!
— Мы? — удивился я.
— Да. Ты и я… И не смотри на меня так, Сумароков — без тебя я здесь ночью не останусь! Не хочу снова повстречать демона, когда тебя нет рядом!
Какой-то резон в ее словах был, и я нехотя вышел из-за стола.
— Гаврила, запрягай экипаж. Мы уезжаем.
Глава 3
Что такое Запределье и большая тайна безутешной вдовы
Когда мы подъехали к дому покойного графа Румянцева, была уже, наверное, середина ночи. Прежней усталости я не ощущал, и даже спать хотелось не столь сильно. Я чувствовал, как силы возвращаются ко мне — медленно, постепенно, но неотвратимо и постоянно. По пути я думал о демоне Лафудре, что явился по мою душу, но в последний момент передумал драться.
Кто призвал его? Зачем? И не слишком ли часто мне стали встречаться на пути демоны-убийцы? Нет, я, конечно, в курсе, что Запределье кишмя кишит всевозможными тварями, способными проявляться в нашем мире по желанию кого-то из магов. Цели их появления могли быть самыми разными. Каких-то особо злобных демонов призывали, чтобы расправиться с кем-либо. Впрочем, тут следовало иметь в виду: чем мощнее выбранный демон, тем сложнее его призвать, и при этом следует составить свое заклинание таким образом, чтобы этот демон не прикончил тебя самого.
