«Клаудия?»
Женщина упала перед ней на колени и обхватила холодными ладонями щеки.
– Эй, смотри на меня и слушай. Хорошо?
Она говорила быстро, едва разборчиво. Костяная маска пошла трещинами и кое-где раскололась, открыв испещренную шрамами кожу. За ее спиной продолжался бой Люцифера и Аркейна, что изо всех сил пытался пробиться к Эстелле и Путям.
Она слабо кивнула.
– Ты – Старлайт. Дочь самых сильных людей, каких видел свет. Единственная надежда Эрелима. Но никогда, никогда не забывай, что ты – обычный человек. В глубине твоей души живет маленькая девочка, которая заставляет людей вокруг улыбаться одним своим видом. Не теряй этот свет. Не позволяй им затушить его.
Боль медленно начала отступать. Нити слегка отпустили ее шею, и Эстелла смогла сделать вдох.
– Помнишь, что я говорила тебе на островах Безвременья?
Она свела брови к переносице.
«Я скажу вам, где таится Оракул, но ты должна мне кое-что пообещать. Когда придет время, ты выполнишь одну мою просьбу».
– Ты должна выполнить мою просьбу. – Белесые глаза Клаудии почему-то влажно блеснули. – Пожалуйста, пообещай мне найти свое собственное счастье. Пообещай мне жить, Эстелла Старлайт.
По их лицам заскользили слезы.
– Сначала я выполняла последнюю просьбу Галатеи и Ациса – защищала тебя. Но потом… потом ты стала для меня всем. Я всегда была рядом. Всегда. Хотела подойти, обнять и сказать, что ты не одинока, но… не могла. Я держалась от тебя на расстоянии, потому что так было нужно.
Клаудия не дрожала. Не смотрела на нее с виной, болью или страхом.
Она просто держала в руках ее окровавленное лицо.
– Живи за нас всех, Эстелла Старлайт, и никогда не сдавайся. Я благодарна судьбе за то, что она подарила мне тебя.
Эстелла тихо всхлипнула. Она не переживет этого. Не переживет того, о чем говорит Клаудия. Не переживет того, что она хочет сделать.
– И помни, что героями не рождаются, а становятся. Так же, как и злодеями. Все мы рождаемся с добрым сердцем. Только потом кто-то ломает эту доброту.
Эстелла прикрыла глаза. Она молча, по какой-то связующей нити, попросила Клаудию о последнем желании. Женщина словно услышала ее. Замерла, а затем потянулась к своей маске.
Эстелла тихо всхлипывала, мечтая коснуться ее. Мечтая обнять того человека, который боролся за ее счастье больше нее самой. Мечтая… просто увидеть ее.
Когда Костяной Череп сняла маску, Эстелла узнала ее лицо. Даже покрытое шрамами, пересекающими щеки и тянущимися через брови, она узнала ту женщину, что звала ее из-под кровати. Женщину, что пекла ей пирожные и рассказывала перед сном сказки.
Она была красивой. С теплой улыбкой, но отчаянием в глазах.
Клаудия Моррена.
Она снова мягко обхватила ее щеки и прошептала:
– Отдай мне часть своей силы.
Эстелла недоуменно нахмурилась.
– Отдай!
В ее голове словно закопошились. Коготки заскребли по черепу. Она противилась, но в мыслях продолжало звучать властное «Отдай». Пламя вспыхнуло в груди, затрепетало, как пойманная бабочка, а затем… покинуло ее тело.
– Отдай, отдай, отдай…
Клаудия прижалась губами к ее лбу, как в том видении, и прошептала:
– Мы будем наблюдать за тобой из-за завесы.
Костяной Череп резко поднялась с колен и вскинула руки к Путям. Темная сила Старого мира начала покидать их. Ее хрупкое тело задрожало, руки покрылись черными узловатыми венами, но она все впитывала, впитывала, впитывала…
Эстелла начала приходить в себя. Почувствовала, как нити ослабевают.
Аркейн закричал от ярости. Он атаковал Клаудию, но ему помешал Люцифер. На подоспевших Пылающих напала стая войдов, посланная Многоликим. Повстанцы рвались к Эстелле, но теневые существа не давали им сделать и шага.
Клаудия пошатнулась. Вся темная сила Путей оказалась в эту секунду в ее руках.
И вдруг мир остановился.
Бросив на Эстеллу последний, полный любви взгляд, она развернулась и побежала к Разлому.
– НЕТ!
Эстелла поднялась с земли и бросилась за ней следом. Спотыкаясь на непослушных ногах, она протянула руку, словно могла ухватиться за нее. Словно могла остановить.
Внезапно ее рванули назад.
– Эстелла, смотри на меня! – прохрипел Илай. Он прижал ее к своему телу и обхватил щеки так же, как Клаудия. Эстелла разрыдалась, глядя в его серьезные глаза. – Любимая, пожалуйста, смотри на меня…
– Отпусти! Отпусти меня!
– Никогда.
Он крепко обнял Эстеллу за плечи. Она вырывалась, металась, захлебывалась, но Илай не сдвигался с места. Его тело заслонило Эстеллу от всего, что происходило вокруг. Как тогда, на площади Оритела, когда убили Алека.
Сколько еще смертей произойдет на ее глазах?
Эстелла смотрела через плечо Илая на то, как откалывается последний кусочек ее души.
Эту картину она запомнит до конца своих дней. То, как развевалась за спиной бежевая мантия, окрашенная в кроваво-красный цвет. То, как кружились вокруг всполохи фиолетовой магии и божественного огня. То, с каким освобождением Клаудия бежала на верную смерть.
Она знала об этом с самого начала. Знала, что погибнет ради нее. И ждала.
Эстелла смотрела на то, как Клаудия прыгает в Разлом – прямо в гущу войдов. Как пропасть полыхает сине-алым пламенем и превращается в пепелище. Она слышала дыхание Илая, крики чудовищ, гневный вопль Аркейна. Ощущала соленый вкус на языке и глубокую рану в груди, которую никогда и никогда не сможет залатать.
Никто и никогда.
Часть 4
Возмездие
Глава 49
Скорбь и прощение
Эстелла шла среди гор, что сотни лет назад прозвали Певчими.
Ее подбородок был высоко поднят, но в глазах стояли непролитые слезы. Павшие духом повстанцы растягивали военный лагерь. Звуков и запахов было слишком много: тихие разговоры сливались со скрежетом стали, гарь и дым – с запахом крови.
Эстелла крепко сжимала кулаки, петляя между военными шатрами и ощущая, как тело до сих пор дрожит после мучений Аркейна.
Она не чувствовала мелкого дождя, скользящего по щекам. Не видела просыпающегося неба. С окончания битвы прошло несколько часов, за которые Альянс переместил часть войск на Певчие горы. Однако Аркейн восстанавливал армию войдов быстрее, чем хотелось бы, поэтому другая часть все еще сражалась у Разлома.
Клаудия подарила им самое ценное – время. Но в руках бессмертного врага оно становилось слишком хрупким. Она не уничтожила врата в Хеллир, но выжгла всех войдов, что успели проникнуть на Эрелим. Пока Аркейн будет восполнять войска, они закроют врата.
Так планировалось. Но Эстелла знала, что все их планы часто шли через одно место.
Широкая тропа уводила вдаль, за одну из великих грязно-серых скал. Как только Эстелла скрылась от Альянса, ноги перестали держать ее. Легкие горели в огне, первобытная божественная сила рвалась наружу, как бы сильно Эстелла ни пыталась сдержать ее.
Она даже не помнила, как здесь оказалась. Помнила только взгляд белесых глаз и море огня.
Эстелла перешла на бег, но, споткнувшись в центре долины, упала на колени.
Подняла голову к небу.
И закричала.
Она кричала до хрипа в горле, до боли в костях. Кричала и кричала, вцепившись ладонями в грудь, словно могла коснуться своего сердца и попросить его не болеть.
«Пожалуйста, сердце! Пожалуйста, хватит!»
Эстелла прислонилась лбом к мокрой траве. Слезы падали на землю, смешиваясь с утренней росой. Из глубоких ран до сих пор сочилась кровь, хоть тело начало восстанавливаться. Но она не чувствовала физической боли. А вот все, что находилось глубоко внутри, медленно-медленно умирало.
Илай опустился перед ней на колени: он тенью следовал за Эстеллой с самого Разлома. С усилием приподнявшись, она посмотрела на него сквозь пелену слез.
– Я не могу… Я так устала, Илай… Не могу больше…
Его лицо было грязным и окровавленным, покрытым сажей и копотью. Изумрудные глаза смотрели на нее с такой заботой, что стало больно дышать.
