Он осторожно протянул к ней руку и стер со щеки мокрую дорожку.
–Я чувствую это, mi kirry sicraella… Я тоже устал.
– Как… Как остановить это?
– Я не знаю, сказочница.
– Ты всегда знал! Всегда знал, как поступить! Ск-к-кажи, что… что делать сейчас? – Она запустила руки в волосы и до боли потянула их. – Скажи мне! Ты должен знать! Скажи!
Эстелла кричала ему в лицо, захлебываясь рыданиями.
Илай притянул ее в свои объятия, дрожащую, задыхающуюся, и поцеловал в висок. Она вцепилась в него, как в спасательный круг. Тело не подчинялось, ей приходилось делать глубокие вдохи, чтобы не вывернуть желудок от переживаний.
Казалось, она лишится жизни прямо здесь. Когда пылающее огнем сердце устало бороться.
– Скажи…
Илай погладил ее по голове и прошептал:
– Со мной ты можешь не сдерживаться.
Эти слова что-то сделали с ней. Выпустили на свободу все то, что она подавляла несколько часов. А возможно, и всю сознательную жизнь.
Пламя сорвалось с цепи, словно дикое животное, и взорвалось.
Она выла, плакала, кричала, пока вокруг ревел божественный огонь. Вся долина окрасилась в оранжево-красные тона. Древнейшие горы скрипели под натиском силы, пламя закручивалось в вихри и, нагревая воздух, склоняло деревья к самой земле.
То был гнев Богини. Горечь и скорбь утраты.
Ей нужно было отдаться пропасти, разверзшейся в груди после битвы у Разлома. Ей нужно было пережить худшее, а потом похоронить боль прямо здесь – между скалами Певчих гор.
Эстелла не могла успокоиться долгое время. Она потерялась в воспоминаниях о людях, которые навечно покинули ее. Ушли без оглядки.
Илай не отпускал ее, лишь жмурился, чтобы пламя не лишило его зрения. Огонь не причинял ему вреда, как не причинял вреда Певчим горам. Даже в бессознательном состоянии Эстелла смогла уберечь мир от вышедшей из-под контроля силы.
Затем, когда дыхание пришло в норму, она начала рассказывать ему об Ацисе. О Галатее. О Клаудии. Слова давались с трудом, но Илай не давил – лишь молча слушал, поглаживая по спине.
– Я сделаю все ради тебя, – прошептал он, прислонившись лбом к ее лбу, когда Эстелла замолчала. – Положу к твоим ногам весь мир, только чтобы не видеть твоих слез…
– Но ты не вернешь мне их, – сокрушенно прошептала она, на мгновение и правда поверив, будто он может сделать все что угодно.
Тяжело сглотнув, Илай слегка отстранился и заглянул ей в глаза.
– Не верну. Так же, как никто не вернет родителей мне. Как никто не вернет мне сестру, которой была беременна перед смертью мама. Ее бы звали Авророй. Никто не вернет брата Нэша, маму Клэр и всех наших родителей. Никто не сделает этого.
Когда она услышала про его сестру, в уголках глаз вновь начали скапливаться слезы.
–Но они никогда нас не покинут, mi kirry sicraella. Никогда. Ты должна жить, и тогда память о них будет жить вместе с тобой.
– Я не буду жить, Илай.
Он замер.
Нить между ними натянулась, и Эстелла отчетливо почувствовала его эмоции. Дыхание перехватило, когда боль Илая смешалась с ее собственной. Но если ее была яростной, подобной огню, то внутри Илая разразилась леденящая душу буря.
– Не говори так, слышишь? Никогда не говори так, Эстелла.
Но это правда. Ужасная правда, с которой им придется столкнуться.
– Это так больно, Илай… Все это… Я никогда не думала, что сердце может столько вынести. – Вздохнув, она закрыла глаза и уткнулась носом в его шею. Илай всегда был для нее островком спокойствия. – Что мне сказать им? Что мне сказать Ариадне и Лукасу?
– То, что чувствуешь. Если злишься – скажи. Если готова простить – скажи. Они поймут тебя, Эстелла. А даже если не поймут, это только их чувства. Не стыдись того, о чем молчит твое сердце.
Она открыла глаза и посмотрела на небо.
Эмоций совершенно не осталось. Казалось, внутри зияла бездонная пропасть. Столько лет Эстелла жила в неведении о том, кем она является. Кем являются ее родители.
Встреча с Камельерой словно разделила жизнь на до и после.
– Старлайт… Мое имя – Эстелла Старлайт.
Она будет носить его с гордостью. В память о тех, кто боролся за ее жизнь. Кто боролся за мир, который она построит на руинах старых пережитков. Эстелла высечет на вечных камнях Певчих гор имена тех, кто его не увидит. И прольет кровь ради тех, кто будет сражаться с ней плечом к плечу.
Аркейн падет. Она сделает все, чтобы он умер самой мучительной смертью.
Внезапно тишину гор нарушил какой-то шум. Эстелла уловила едва слышные шаги. Вокруг Илая взвились тени, а сам он тихо зарычал, словно волк, учуявший опасность.
Но никакой опасности не существовало: на ее плечи опустились знакомые теплые ладони.
С другого края поляны раздалась еще одна поступь.
И с другого.
Кто-то опустился рядом на колени. Отодвинувшись от Илая, Эстелла взглянула на подошедшего. Клэр осторожно прислонилась к ее боку и положила голову на плечо.
Больше всего в их дружбе Эстелла любила то, как они молча друг друга понимали. И сейчас Клэр знала, что никакие слова не помогут. Поэтому они сидели на мокрой траве, обхватив друг друга руками, и хоронили все то, что когда-то их уничтожило.
У каждой была своя боль. Телесная, что навсегда запечатлела свою отметку на коже. На шее Клэр. На спине Эстеллы. И душевная, шрамы от которой видели лишь некоторые.
Боль была их третьей подругой, молчаливо стоящей за спиной.
– Клэр и Эс против всего мира.
Она улыбнулась.
– Как было и будет всегда.
Затем Астра села на сырую землю и мягко сжала ее ладонь.
Нэш устроил голову на ее коленях.
Аарон опустился на последнее свободное место и передал ей воды.
Они превратились в клубок объятий, страданий и любви. Пока Эстелла плакала, они молча держали ее в своих надежных руках, словно она была хрустальной. Они сохраняли тишину. Не задавали вопросов.
Просто были рядом.
* * *
Эстелла откинула полы шатра и вошла внутрь.
Ариадна и Лукас подскочили со стульев. Оба были одеты в простые вещи – легкие кафтаны и свободные штаны. Они не изменились: то же строгое выражение лиц, правда растерянных и осунувшихся.
На столе дымились две кружки чая, из-за которого внутри шатра витал травяной запах. И запах лаванды. Давно забытый, но родной.
Повернув голову на раздавшийся сбоку звук, Эстелла увидела знакомую девушку. Ее исхудавшее тело было облачено в экипировку Альянса: черные доспехи с красными прожилками, высокие сапоги и прикрепленные к бедрам кинжалы.
Она склонила перед Эстеллой голову, приложив к сердцу скрещенные пальцы.
– Приветствую, командир Солари. Возможно, вы не помните меня, но я сестра Алека Цериса.
– Помню, – кивнула Эстелла, и девушка подняла голову. – И не нужно обращаться ко мне на вы, Мелания. Что ты здесь делаешь?
– Скорее всего, до тебя не доходили вести, но я стала главой мятежников Меридиана. С того самого дня, как… Когда он…
Эстелла смягчилась.
– Я понимаю, о чем ты. Командир Йоргенсен рассказал, что вы вместе прибыли из столицы. Тебя приставили охранять их?
– Так точно.
– Ты можешь идти. Я прослежу.
Мелания еще раз склонила голову и покинула шатер.
Эстелла хотела бы поговорить с ней подольше: узнать, как протекает ее лечение, как она примкнула к Пылающим. Они никогда не были подругами – даже близкими знакомыми назывались с трудом. Однако Эстелла знала, что Мелания любила своего брата всей душой. Этого было достаточно.
Чуть позже она наведается к ней, но сейчас у Эстеллы была другая цель.
Над шатром повисла звенящая тишина.
– Выглядите не очень.
Ариадна слегка вздрогнула, услышав ее голос.
– М-мы… – Она откашлялась. – Мы искали тебя. Фрэнк сказал, ты занята.
Эстелла пару мгновений разглядывала их лица.
– Почему у нас одинаковые глаза?
Она не хотела начинать разговор с этого, но слова сами вырвались наружу.
