Инженерный Парадокс 9 (СИ) - Сапфир Олег

Потому что, не став проверять свои обвинения, нанося оскорбления, он сам вывел это недоразумение в область конфликта. И то, что мы оба с ним дворяне — ничего не меняет. На данный момент выходило, что дворянин Землинов нападает на меня с супругой, используя своих «челядинцев», в роли которых выступали безопасники оперы.

Так что я сделал успокаивающий жест в адрес Глории и… Открыл восприятие менталиста. Стал воспринимать и слышать всё, что думали и чувствовали окружающие, хотя и не персонифицировано: это бы меня надёжно даже не свело с ума, а просто уничтожило как мыслящую единицу.

Так что потоки информации и эмоций я не анализировал, а компилировал, собирал в этакий «шар». И когда безопасник, наконец, протянул руку к Глории — выпустил накопленную ментальную гадость, приправленную эфиром, на концертмейстера. Был бы он менталистом — его бы прибило.

Но и простому одарённому (хотя и довольно сильному — чёрта с два он бы выжил) мало не показалось. Старик почернел и упал на пол, пуская пастью пену и бьясь в конвульсиях.

Но, как выяснилось, я НЕМНОЖЕЧКО переборщил. Ну, паразитные всплески ментального фона — фигня, так, как щелчок по лбу, если не подкреплены основательно эфиром, что я сделал с концертмейстером. Но паразитные потери эфира, в виде этаких коронных разрядов и даже золотистых молний…

Нет, вообще-то на этот перебор пофиг. Скорее довольно неплохая демонстрация силы — пусть боятся. Но я немного не рассчитал, факт. Хорошо ещё Глорию прикрывал, а то могло получится настолько по-идиотски, что лучше даже не представлять.

С тянущим к Глории клешни безопасником, кстати, получилось… наиболее гуманно из присутствующих, ну кроме Глории, само собой. Ментальную плюху, точнее её отголоски, получили все.

Но на конкретного охранника я воздействовал сознательно, в меру своих невеликих умений и великих сил. В результате тот отдёрнул руку, сделал несколько механических шагов в сторону, и остановился, недоумённо озираясь.

А я огляделся, причувствовался и решил, что надо отсюда валить. И желательно сразу поставить все точки над «ё», потому что вместо того, чтобы испугаться, эти театралы, ну по крайней мере ощутимая их часть, озлобились.

— Любая прямая угроза мне, графу Мехову и моей супруге, графине Меховой, словом, взглядом или делом, закончится вашей немедленной смертью. Это моё слово. Если же кто-то считает себя задетым, то претензии личного толка выскажете мне, решим его один на один, здесь и сейчас, в поединке чести.

Толпа зашушукалась и раздалась с нашего пути — те, кто поумнее, просвещали необразованных идиотов, на тему того, что я сейчас обозначил. Но, как выяснилось. не всех. Перед нами вышел богато одетый, обвешанный артефактами тип лет за сорок, оставив кудрявую девицу, с которой был под ручку, в одиночестве.

Судя по мыслеэмоциям и ощущению эфира — сильный одарённый, правда, скорее дуэлянт, чем боевик. Выпивший, чем-то там оскорблённый и, заодно, рассчитывающий потрясти свою спутницу своей немереной крутизной на дуэли, ну и затащить её в койку вечерком, под этим соусом.

— Ты сказал про поединок чести, — надменно бросил он. — Так принимай. Я… — а договорить ему было нечем.

Потому что этот тип был болваном, которому эволюция жить не велит. У меня не было клинка у пояса, но кобуру я не скрывал. И сама формулировка моего предупреждения-вызова звучала как «разберёмся здесь и сейчас, тем что у нас есть и на месте». Что многие из явно готовых к бою поняли, и им хватило мозгов не рисковать.

А этот тип, ослеплённый собственной крутизной — нет, за что и поплатился. Дуэлиться ещё с ним… Как только он указал клинком на меня в его бестолковку влетела пуля из моего пистолета. Достаточно непростая, чтобы прошить не слабый эфирный доспех, ну и разнести голову на осколки костей и брызги остального.

Кстати, несмотря на театральность, местная публика отреагировала на нашу «дуэль чести» без охов-ахов и оскорблений. Кудрявая девица подумала было изобразить обморок, но бросив взгляд назад и убедившись, что кучи ловцов сзади не наблюдается, передумала. Зыркнула на меня недобро, с надутой губой и отвернулась.

А несколько физиономий даже ухмыльнулись, смотря на пораскинувшего мозгами типа. Кто-то сочувственно, кто-то злорадно… Да и чёрт с ним.

— Пойдём, дорогая, — протянул я руку Глории. — Сегодня оперный театр явно демонстрирует не лучшую свою сторону.

— Согласна, дорогой, — приняла она мою руку.

Правда на выезде нас поджидал… становой пристав жандармерии, с броневиками, пятёркой спецназа и десятком обычных жандармов. Правда лезть на рожон не стал, представился и… попросил проследовать за ним.

— Отказываюсь, как и моя супруга.

— Граф, вы устроили буквально бойню в Императорском Оперном Театре! Ваша супруга… — замялся он.

— Что «моя супруга»⁈ — напоказ бешено оскалился я, засияв золотым гало вокруг глаз.

— Она… напоминает обвинённую в измене барышню… это надо…

— Графиня Мехова не может быть «изменницей», по самому факту того, что она графиня Мехова. Обвинение может быть выдвинуто только мне вместе с ней, и только Трибуналом. Трибунал обвиняет меня⁈

— Мне о таком неизвестно…

— Так какого дьявола, становой пристав, вы несёте тут бред, мешая нам пройти⁈ Там, — кивнул я на оперу, — передоз высокой культуры. А у вас что?

— Вызов от управлений Оперным Театром, убийс…

— Чего?

— Поединок в неположенном…

— А я положил на это, — хмыкнул я. — Я обозначил, что не готов тратить время. Если кто-то хочет провести поединок в регламентном порядке — то может прислать вызов и секундантов. А если вышел и навёл оружие на меня — то вопросы к трупу. И его родне, пусть чинят.

— Но повреждения появились при вашей атаке обер-концертмейстра, без вызова!

— Так пусть этот самозванец благодарит, что вообще не убил. И смиренно чинит оперу за свой счёт.

— Самозванец⁈

— Конечно! Присвоение себе прав и привилегий Трибунала — ничто иное, как самозванство и оскорбление Империи. Можете его задерживать, — кивнул я на оперу.

— Но он нас и вызвал… — растерянно ответил пристав, махнув рукой жандармам, которые расступились.

— Тогда добрый вам совет, становой пристав. Просто езжайте в участок. Смотрите: изменой империи занимается…

— Благочиние!

— Именно. Вы их видите в округе? Или думаете, что если бы был хоть малейший повод, их бы не было?

— Не думаю, граф. Благодарю за совет. И вправду, пусть с этой… ситуацией кто-то помоложе разбирается, а мне до пенсии пара лет, — разумно высказался он, направляясь вместе к гражданским к броневику.

— Присвоение права трибунала? — уточнила Глория уже у нас в машине.

— Ну да. Слушать меня надо было, ушами а не задницей…

— Марк!

— Я вообще-то про этого концертмейстера.

— Р-р-р… Ну ладно. И почему самозванство и присвоение⁈

— Ну, потому что ты — графиня Мехова и просто не можешь быть изменницей отдельно. Я ему это прямо сказал, а продолжая настаивать, он именно…

— Присваивал себе права Трибунала, который может обвинить дворянина в коронном преступлении.

— Именно так. Ну и будучи преступником и самозванцем — а в данном случае преступление не коронное, при этом зафиксированное и очевидное — дуэли он не достоин. Так что я просто откинул его с дороги, удобным мне способом, после требования освободить путь.

Уже миновав кордон с Нижним, я поинтересовался, потому что в эмоциях Глории было ни черта не понятно.

— И всё-таки, тебе понравилась опера?

— После первого акта — гораздо сильнее, — усмехнулась она.

— А если бы я пристрелил… ну скажем два десятка человек — понравилось бы больше?

— Не думаю, это был бы явный перебор… хи-хи-хи! Ой, не могу! — вдруг рассмеялась она.