Ну да и Чернобог с этим припадочным. Раз прибить его не получилось, то схоронимся на время в Черепахе и подождём, пока подмога прибудет.
И только я было собрался отдать очередную команду Колышку, как произошло нечто необычное. Земля под подошвами сапог вспучилась, и наружу полезли знакомые уже щупальца. Полупрозрачные жгуты вмиг оплели наши ноги. И даже прыткой девице-витязю не удалось миновать сей участи. За какое-то мгновение мы оказались в плену у полупрозрачных лоз.
И тут же прозвучал предостерегающий голос нашего пленителя:
— На вашем месте я бы почём зря не дёргался, а то чем боги не шутят, разбередите железы кислотные и растаете как сосульки под весенним солнышком. Никакие плащи с сапогами вас тогда не уберегут.
— Аргх! — зарычал Рябой.
Новик всё же ослушался рододателя и теперь от его сабатонов исходил едкий парок, а сам парень болезненно морщился. Ну хоть дёргаться перестал, а то могло быть и хуже — в моей памяти были ещё свежи воспоминания о том, как похожая нежить растворяла плоть обезумевшего великана. И, помнится, тогда едкой кислоте потребовалось куда меньше времени на задуманное. Видать, здешняя нежить и впрямь не пыталась нам навредить, а лишь удерживала на месте.
— Ну вот, я же предупреждал, — неодобрительно покачал головой хозяин нежити, а после ещё и прикрикнул на нас. — Стойте смирно, бестолочи, если не желаете и впрямь в кислоте сгинуть!
— А если желаем⁈ — расхорохорился в ответ Мотыга. Но больше ничего ляпнуть не успел — склизкое щупальце занырнуло прямиком в раскрытый рот юного сварожича, лишая того права голоса. От такой ужасающей подлости новик выпучил глаза и задёргался пуще прежнего.
Пахнуло кислотным дымком. Плащ новобранца зачадил, а его глотка начала судорожно сокращаться в попытках вытолкнуть наружу своевольное щупальце.
Ох и не хотел бы я оказаться в тот момент на его месте. Должно быть, мерзко это, когда в нутро твоё дрянь такая забивается и в придачу шевелится как червяк. А если ещё и кислотой изнутри тебя жжёт, то и вовсе пиши пропало…
Чтобы хоть как-то отвлечь предателя от дальнейшей расправы над словоохотливым новиком, я задал вопрос:
— Ждал меня, говоришь? И чего тебе от меня надобно?
О том, откуда рододатель обо мне прознал спрашивать не стал — вряд ли он так сразу возьмёт да всё выложит. Не в том я положении, чтобы передо мной ответ держать. Это ведь он меня пленил, а не я его.
— Так знакомы мы с тобой заочно, — довольно сощурился беглец. — Это ж ты моего богатыря там на горе оприходовал, да ещё и мать Трояна под верную гибель подвёл.
О какой такой «матери» речь я понял сразу. Уж больно сильное сходство было между той «медузой» и здешней нежитью, а стало быть, и родительница у них одна и та же — та самая «лужа» с кровью Рода.
— Да ты не страшись, зла я на тебя не держу. В какой-то мере я тебе даже обязан. Кабы не та твоя выходка — кто знает, решился бы я на задуманное али нет. Теперь же все мосты сожжены и нет у меня боле пути назад. Так что сердечно благодарю тебя Стоум Железнорук.
Вот ведь гад такой! И чего это он меня виноватым выставляет — будто специально перед сослуживцами подставляет. Даже Колышек и та с подозрением на меня начала посматривать.
Плохо дело если и дальше так разговор пойдёт, то, того и гляди, меня ещё и в государственной измене заподозрят.
И только я было подумал, что хуже уже быть не может, как рододатель подкинул ещё дровишек в «костёр».
— А знаешь Стоум, когда я был помоложе то водил дружбу с твоим тёзкой — тоже сварожичем. Правда, прозвище у него было не в пример лучше твоего, звали его Искусник.
А не тот ли это былинный Искусник, про которого мне Ждан рассказывал? Получается, не врала людская молва — был у Славии такой сварожич. Но тогда вопрос встаёт, а чего это местные власть имущие о нём замалчивают — он же как-никак Дланью был, притом из первых.
— По лицу вижу, слыхал ты о нём. Славный был сварожич, лучший из всех — это его и сгубило. Не стоило ему идти в открытую супротив князей.
А вот и разгадка! Впрочем, чего-то подобного я и ожидал.
— Говорил я ему: прибереги секрет о том, как суть незримую перековывать. А он — дурень наивный, взял да дружкам своим всё и растрепал — за что и поплатился. Уж не знаю, кто из Дланей ему нож в спину вонзил… Может, сам Мертвоголов постарался, а может и не он один, кто этих псов княжьих знает?
При упоминании отца Рябой вновь заёрзал в ядовитых путах. Благо, дальше дёрганий дело не зашло. Видать, не захотел сын Мертвоголова повторить незавидную судьбу товарища и заглотить по самые гланды скользкий отросток.
— Хорошая история, с огоньком, — поддел я рододателя во время очередной паузы. — Одного только не пойму, на кой ляд ты тут распинаешься?
— Да ты дурнем-то не прикидывайся, Стоум Железнорук, всё-то ты понял. После разговора нашего у тебя одна дорога — следовать за мной. А иначе, волхвы-доброхоты черепушку тебе вскроют и все мозги прополощут.
Во время последней фразы рододатель буквально прикипел взглядом к моему лицу. Похоже, хотел понять, насколько много мне известно о внутренней кухне Славии и известно ли вообще. А так как лицедей из меня тот ещё, то и осведомлённость моя не осталась незамеченной.
Удовлетворившись увиденным, предатель продолжил:
— Ну, Стоум Железнорук, каков твой выбор? Со мной пойдёшь или в княжьих застенках сгинешь?
— И зачем я тебе сдался? — тут уже пришёл мой черёд удивляться. Непонятно было, отчего он так ко мне цепляется? Государственных тайн не ведаю, даром сильным не обладаю, а про знания мои тайные ему неоткуда было узнать. Да и зачем они ему знания эти, он же под Родом ходит — ему от моих знаний не тепло не холодно.
— Да вот, сварожич мне нужен для одного дельца и ты как раз сгодишься. Судя по тому, что на горе было, духу и сноровки тебе не занимать. Вот и сослужишь мне службу, а я в обмен, так уж и быть, раскрою тебе тайну великую, что от Искусника мне досталась. Расскажу тебе, как суть незримую, глазом неуловимую перековывать.
— Не заинтересован! — тут же открестился я от такого «счастья».
Да и кто бы на моём месте поступил иначе? Это же каким недалёким надо быть, чтобы на подобную приманку клюнуть? Проще уж самому на ближайшей еле вздёрнуться, чем секрет тот узнать. Раз уж из-за тайны самого Искусника в расход пустили, то меня уж точно тихо мирно прикопают и имени не спросят. Лучше уж пусть память мне подотрут после беседы этой занимательной — так хоть живым останусь.
И на что только беглец рассчитывает? Только дурень на такую сделку и согласится…
— Меня с собой возьми, — подал голос Неждан. — Я не хуже Стоума буду.
Я с удивлением вытаращился на старшего товарища. Неужто он не понимает, что отныне ждёт его позорная жизнь на чужбине или верная смерть в родных краях? Предателей — их ведь нигде не любят. И всё это ради какого-то там секрета?
