Проблема в том, что мы в пятидесяти километрах. И идти нам полдня под палящим солнцем. Если выйдем из этого пылевого облака.
— База там, — уверенно указываю я, поднимаю камень и силой запускаю его вдаль.
Если совместить прицеливание с поиском, то можно попасть… Я слышу глухой звук, камень угодил прямо в цель — в каску одного из засевших в песке. К его чести, он не проронил ни звука, только очень тихо ругнулся.
— Выдвигаемся, путь неблизкий, — командую я, перекидывая рюкзак через плечо, и направляюсь на холм, в сторону одного из снайперов.
Эти «учителя» предусмотрительно не выдали нам ни рации, ни оружие. Ну хоть вода и паёк есть.
— Жрать охота, — тут же выдает Богдан, догоняя.
Он копается в своём рюкзаке, достает помятый батончик и шелестит обёрткой, довольно улыбаясь. Надолго этого не хватит, ему такая закуска на полминуты ходьбы.
— Ты ранен, — нагонят меня Олег. — Я видел, тебя укусили.
Прислушиваюсь к себе. Подташнивает и небольшая слабость, но вроде не смертельно. Впрочем, по жаре может и накрыть, так что соглашаюсь.
Саницкий тут же приступает, болезненно касаясь укуса. Края раны воспалились. Целитель морщится, бледнеет и даже зажмуривается, но рана потихоньку затягивается, превращаясь в белый выпуклый шрам.
— Что… Что с тобой такое? — задает он вопрос, разминая шею.
Ну хоть не «что ты такое», и на том спасибо. Я делаю вид, что не понимаю его вопроса, хлопаю по плечу и подталкиваю вперёд.
— Всё в порядке, спасибо. Давайте, двигаемся.
Я вижу, как путь перед нами бесшумно расчищается. Значит, придётся прогуляться. Но если нас заставят сделать марш-бросок в полсотни километров…
Но мы идём всего час. Затем слышим гул приближающегося вертолёта, и он приземляется перед нами, погружая в тёмную пыльную завесу. Песок хрустит на зубах, забивается даже в обувь, натирая ноги.
— Атака с воздуха, серьёзно? — спрашиваю я у сияющего улыбкой старлея, когда мы подходим.
Он мне только радостно подмигивает, мощно хлопая каждого из нас по спине.
— Молодцы, господа дрищи! Уууух, молодцы! Эка вы их всех там распотрошили. Раненых нет? Нет, вот и хорошо. Двойную порцию на обед получите!
До друзей доходит, что нас снова обманули, и они обиженно сопят. Искренне радуется только Покровский, кроме слова «обед» он уже ничего не слышит. Я хочу только, чтобы нас перестали проверять и подкалывать. Хотя, они же не знают, что мы проверку давно прошли.
Командир морщит нос, когда мы загружаемся в салон, но молчит. Каритский начинает чесаться сразу же, недовольно ворча. Я чувствую, что к волосам намертво прилип чей-то кусок. И очень надеюсь, что тут есть прачечная.
С этих станется заставить так ходить, в знак статуса победителей. «Первое» боевое крещение всё же.
Уже на подлёте к базе вижу встречающую нас толпу. Да что ещё случилось? Оказывается, это всё по наши души.
Только мы отбегаем от вертушки, как нас подхватывают на руки и начинают резво подкидывать в воздух. Я пытаюсь отбиваться, но это бесполезно. Мужская часть одобрительно гудит, женская счастливо пищит.
Так нас и несут, подбрасывая под крики «хей», до самых душевых. Меня так растрясли, что тоже смеюсь, заразившись к концу триумфального прохода. А хтонь с ними, много тут ещё радостей?
Отмокаю я долго, так, что остаюсь один. Тут хитрая система циркуляции воды, снабжённая артефактами, так что можно не экономить. Роскошь для пустыни.
— Ну чего, герой, пришёл в себя? — от голоса брат я подпрыгиваю.
Так расслабился под струёй прохладной воды, что напрочь выпал из реальности.
— Твою ж… — шиплю я. — Не мог дождаться, когда закончу?
— Да тут толком и поговорить негде, — Яр прислоняется к стене, равнодушно наблюдая, как я хватаю полотенце, чтобы прикрыться. — Нашёл чего стесняться. Не привык, княжич, к общим душевым-то?
Мне плевать кто там мою задницу рассматривает. Не люблю, когда ко мне в душе подкрадываются. Если это только не зеленоглазые красавицы. От мысли о Кире ноет в паху, и я быстро одеваюсь. Чистую одежду нам, к счастью, приготовили.
— Ты чего хотел-то?
— Да узнать, как мой братишка после первой боевой вылазки, — он хитро скалится и кивает на татуировки на руках. — И как мой подарок отработал.
— Отлично, — бурчу я. — Отработал.
Вот бы мне вернуться к Иреджу и спросить про их магию. Но только без брата.
— Извини, не отошёл ещё, — вздыхаю, отгоняя злость. — Спасибо.
— То то же, — Яр радостно хлопает в ладоши. — Ничего, отпустит. В первый раз всегда тяжело, надо отвлечься немного. Но сначала — хорошенько выспаться. У вас после обеда свободное время. Советую его использовать для сна, уж поверь.
В сон и правда клонит. После долгого использования силы всегда хочется отоспаться, организм требует отдыха, как никогда.
— А вечером соберёмся, будете рассказывать впечатления, — продолжает брат. — И старших заодно послушаете, может чего полезного узнаете.
Я только киваю, а он хлопает по спине:
— Добро пожаловать в пустыню, братишка!
К концу обеда на моей спине синяк. Мне кажется, что каждый, кто тут находится, подходит и дружески нас хлопает. Столько счастливых людей вокруг я никогда в жизни не видел.
Но Олегу приходится нас исцелять перед сном, лопатки отбиты у всех. На мне он опять морщится и хмуро качает головой. Пожалуй, в следующий раз лучше будет потерпеть боль. Пока не разберусь что чувствуют целители и как это скрыть.
Сон приходит урывками, я постоянно просыпаюсь, дёргаясь. Мне снится то сумасшедшая бабка, то ифриты, то тот старичок в горах. И даже Панаевский является, укоризненно качая головой.
Кожа зудит, в голову лезут вопросы. Куда пропал дух? Как мне попасть в Дименхор? Надо ли мне туда вообще попадать? Что делать с целителем? Как, мать её, работает новая сила? Могу ли я ей вообще управлять? Аааа.
Просыпаюсь я с дикой головной болью и ещё больше измотанный. И даже перед Олегом не притворяюсь, что всё в порядке, только отмахиваюсь от его предложения помочь.
Отказываюсь я и от похода в лазарет, избавиться от шрама. Саницкий не стал тратить все силы на полное моё исцеление. Не положено, пока не добрались до безопасного места. Мало ли что ещё могло случиться в пустыне, пока мы шли.
Но мне, похоже, придётся остаться со следом укуса надолго. На этот случай есть традиция — оставлять боевые шрамы. Благо повод, для остальных, подходящий.
Как и обещал брат, после ужина нас торжественно сопровождают к месту отдыха, где устроен ринг. Там развешаны фонарики, в большой бочке горит огонь и вокруг него собрались пустынники.
Наш командир приветственно нам машет, подзывая к себе. Мы рассаживаемся на разномастные складные стулья, невольно придвигаясь поближе к пламени. Когда вокруг такая темнота и тишина, инстинктивно тянет к теплу и свету.
Рассказчики из нас получаются так себе. Никому не удаётся изобразить достаточный восторг или ужас, описывая свою встречу с демонами.
— Ну там эти были, Афродиты, — сумбурно вещает Богдан, размахивая руками. — Они здоровые, ух. Еле удержали защиту, когда навалились разом. Гончие ещё, — он передёргивает плечами. — Цепкие твари. Такая ногу откусит и не подавится.
— А что за змеи-то? — спрашиваю я, не припоминая их в книжке.
— Да обычные, — отвечают с той стороны огня. — Размером только и вышли. Парализуют ядом и душат.
— Обычные, — хмыкает Саша. — Они нас чуть снизу не достали. В один момент все в песок нырнули, еле успели прикрыться.
— Снизу? — удивляется командир. — А вот это необычно. Вы уверены, может просто песком присыпало?
— Конечно уверены. Одна на Игоря напала, пропустили тварь.
— Странно… — задумывается старлей. — Они ползучие, это да. Но чтобы все вместе и под землей… Надо будет доложить на базу, пусть разбираются, почему они поведение изменили.
— А как вы вообще узнали, где нас выкидывать? — задаю я вопрос, который мне тоже покоя не дает.
— Так это совсем просто. Тут вообще редко внезапные прорывы случаются, низшие словно по расписанию лезут, пару раз в день. Иногда далеко, да сами исчезают. А те, что близко — засекают на базе. Тут по всей округе локаторы расставлены, со специальными артефактами, улавливающими хаос.
