— Дайте соль.
Один из криминалистических дронов достаёт пузырёк из футляра с эликсирами и швыряет его мне. Я посыпаю солью то место, куда только что плюнул. Ничего не происходит. Затем появляются пузыри. Пар. Слюна начинает кипеть.
— Маршал Уэллс, вы много знаете о демонах? Что они такое? Как они действуют?
— Они элементали. Не такие как вы, пикси [250], или Таящиеся. Демоны — это примитивы. Как насекомые. Они довольно сильно заточены на одно единственное действие. Убийство. Разжигание похоти. Сеяние лжи.
— Они такие тупые, потому что являются фрагментами Ангра Ом Йа. Старых богов. Они могущественные, но безмозглые крохи того бога, из которого выпали.
— Мальчик, это богохульство. Не было никаких богов до Бога.
— Ладно, забудь об этом. Твоя команда обратила внимание на эти отметины на коже? Это следы зубов. Сеньор Жевательная Игрушка мог бы исцелить себя сам, но не сделал этого. Ему нравились эти шрамы. Он просто закрыл их татуировками, чтобы скрыть от других Саб Роза свой маленький грязный секрет.
Теперь Уэллс смотрит на меня.
— Продолжай.
— Если вы найдёте голову Еноха Шитхила [251], проверьте его зубы. Держу пари, вы обнаружите, что он сам нанёс себе некоторые из этих шрамов.
— Одержимость демоном?
— Гораздо проще. Слышал когда-нибудь об аутофагии?
— Нет.
— Готов поспорить, ты вообще никогда не видал порнухи Саб Роза. Это не для твоей песочницы, мальчик из хора. В книгах аутофагию называют психическим расстройством, но Спрингхил превратил её в фетиш. Он торчал от того, что поедал сам себя.
Уэллс неодобрительно косится на меня, но продолжает слушать. Его команда подбирается поближе, даже больше не делая вид, что работает.
— Санта Муэрте — это и смерть, и защита в одном лице. Гангстерская Кали [252]. Она вызывала стояк у Спрингхила.
— Следи за языком.
— Да пошёл ты. Сам привёл меня сюда. Я буду делать всё по-своему.
Пауза.
— Продолжай.
— Этот алтарь — секс-шоп тёмной магии. Всё, что вам нужно для того, чтобы устроить вечеринку столетия — это люциферово кольцо на член. Я говорю об этом лишь потому, что именно это хотел сделать Спрингхил. Оторваться на всю катушку.
Я подхожу и встаю в шестиугольнике, стараясь обходить липкие кусочки.
— Шестиугольник с кровью и костями вызывает тёмную силу. Йохимбе подмешивает сексуальную энергию, но это не является большим сюрпризом, учитывая все эти спиды [253] и попперсы на алтаре. Ну, разве что для вас. Взгляните вот на эту сторону шестиугольника. Здесь разрыв примерно в сантиметр, где края не соприкасаются. Если это защитная конфигурация, она не сработает. Что бы там ни вызывал Енох, оно сможет проскользнуть сквозь эту дыру. Это глупо и небрежно. Если только не умышленно.
— Что вызывал Спрингхил, и зачем он впустил его?
Я делаю шаг к нарушенной грани шестиугольника.
— Он должен был быть вот здесь, рядом с дырой. Он разбросал йохимбе. Скорее всего, нюхал мет и попперсы. Он начинает своё заклинание и призывает демона.
— Какого рода демона?
Я кончиками пальцев поднимаю одну из всё ещё дымящихся костей и указываю на нарушенную грань.
— Пожиратель. Пятьсот лет назад пожиратель был тем, кого вызывали, когда хотели, чтобы всё выглядело так, будто саранча пожрала урожай ваших соседей или волки перерезали их скот. Еноху хотелось чего-то более близкого и личного. Вот зачем разрыв в шестиугольнике. Спрингхил создал для себя космическую дыру блаженства [254]. Он был Торчун.
Уэллс хмурится. Он действительно хочет, чтобы я заткнулся. Я продолжаю.
— У него был стояк на демонов. На пожирателей. Спрингхилу хотелось просунуть как можно больше себя сквозь эту дыру блаженства, чтоб его обглодал первобытный дебилоид с десятью рядами акульих зубов. Только что-то пошло не так.
— Что именно?
— Будь я проклят, если знаю. Пусть ваши спецы сами разбираются. Спрингхил призвал пожирателя, потому что так он возбуждался. Но он облажался. Слишком широко разорвал круг, или укурок совершил какую-то глупую ошибку, полностью разрушившую защиту шестиугольника, и его сожрали.
— Уверен насчёт этой хрени?
— Кто ещё здесь жил?
— Никто. Он был последним из Спрингхилов.
— Совершенно один, и никто не заглядывает ему через плечо. Отличная обстановка для воплощения по-настоящему замысловатых фантазий. Есть ещё кое-что, что тебе, возможно, следует проверить.
— И что же?
— Если тупиковая ветвь развития Енох был последним членом дома, проделавшего путь от номера один до менее, чем нуля, то дать себя съесть могло не являться ошибкой. Это могло быть отвратительное одинокое маленькое самоубийство. Закоренелый игрок веселится напоследок, отваливая из этого бренного мира.
Уэллс поворачивается и отходит.
— Довольно. Как ты уживаешься со своей головой? Я не говорю, что ты ошибаешься, или что я не согласен с твоими выводами или с этим отвратительным сценарием, о котором ты, очевидно, много знаешь. Всё, что я хочу сказать, это остановиться. Не хочу ничего больше слышать. Ты сделал свою работу. Моя команда закончит остальное. Благодарю за неоценимый вклад в расследование. Теперь, пожалуйста, проваливай к чертям собачьим. Не желаю тебя видеть в ближайшее время.
Я видал, как Уэллс кричит, как сумасшедший, но не думаю, что когда-нибудь видел его расстроенным. Полагаю, когда ты влюблён в ангела, идея о том, что кто-то проводит свободное время в одиночестве, пихая свой член в глотки демонов, может показаться возмутительной. Добро пожаловать в мой мир, джентльмен. Я покажу тебе демонские хобби, на фоне которых Енох Спрингхил выглядит Джимини Крикетом [255].
Я возвращаюсь на крыльцо и иду на кухню. Маршал Джулия всё ещё одна там.
Увидев меня, она спрашивает: «Сделали свою работу?».
— Меня только что вышвырнули. Обычно это означает, что да, сделал.
— Ну и славно. Уверена, что маршал признателен вам за то, что вы для него сделали.
— Не совсем.
— Ваша машина пропала.
— Это была не моя машина.
— Вот почему она пропала. Вас подбросить?
— Это предложение?
Она с минуту молчит. Смотрит мимо меня через моё плечо.
— Что там происходит? Я знаю, что это место убийства, но я должна оставаться здесь и сторожить дверные ручки.
— Ты ведь новенькая, верно? Они дают тебе худшие часы, дерьмовые дежурства, и прикалываются над твоим нимбом?
Она почти улыбается.
— Что-то типа того.
— Да, это место убийства. К тому же довольно поганого. Тёмная магия плохо закончилась. Это даже расстроило твоего босса.
— Чёрт. Жаль, что я этого не вижу. Даже не представляете, насколько я хочу там оказаться.
— Остынь, Хани Вест [256]. Не надо так спешить увидеть то, что застрянет у тебя в голове. И больше не выйдет наружу.
— Мне всё равно. Мне нужно знать, что происходит в подобных комнатах. Я готовилась к этому всю свою жизнь. Теперь я здесь, но по-прежнему всё пропускаю.
Поскреби копа, найдёшь извращенца.
— Не переживай, — говорю я ей. — Психи в Лос-Анджелесе в ближайшее время не переведутся.
Я выхожу наружу. Ступеньки трещат и скрипят под моими ногами. Отличные спецэффекты.
Маршал Джулия говорит: «Вы так и не ответили мне, надо вас подбросить?».
— Не против, если я украду один из ваших фургонов?
На этот раз она действительно улыбается.
